Он поскреб кончик своего картофелеобразного носа, затем переспросил:

— Аманда… как дальше?

— Аманда Уоринг, — буркнул я.

— Аманда Уоринг, ха? — Он принялся снова истязать свой нос, и эта картина абсолютно не была привлекательной. Затем его рот внезапно растянулся от уха до уха в устрашающей усмешке. — Аманда, — хмыкнул он, — во что она одета?

Я заполнил время, которое ему потребовалось для того, чтобы оправиться от сокрушающего воздействия собственной сообразительности, думами о том, каковы мои шансы не пострадать за вполне оправданное убийство. Самым деликатным был вопрос: нравятся ли членам жюри бармены за то, что они их обслуживают, или же они их ненавидят за то, как они это делают, учитывая чаевые и обсчеты.

Недотепа бармен, наконец, немного пришел в себя, лишь изредка посмеиваясь, в восторге от собственного остроумия.

— Эй, вы сказали Аманда Уоринг, а я ответил…

— Я отлично знаю, что вы ответили, — прошипел я, жутко злясь, — считайте, вам крупно повезло, что у вас до сих пор целы зубы.

— Ха? — Он воинственно нахмурился. — Парень, уж не белены ли ты объелся? Шуток не понимаешь или что?

— Шутки я просто люблю, но в данный момент советую тебе без проволочек ответить на мой вопрос.

— Встречаются же такие типы! — возмущенно воскликнул он. — Они начисто лишены чувства юмора. — Он схватил тряпку и принялся вытирать стойку бара с таким усердием, что чудом не сбил мой бокал. — Мисс Уоринг еще не приходила.

— Она сказала мне быть здесь в семь тридцать, — произнес я со вновь обретенной уверенностью, — а сейчас уже без четверти восемь.

Бармен с потрясающим равнодушием глянул на меня, потом бросил случайный взгляд на входную дверь и буквально замер от неожиданности.

— Эй, — прохрипел он, — полагаю, сегодня у тебя счастливый вечер, парень. Вот и она!

Его толстые плечи через секунду задрожали от приступа смеха.

— Да, это, несомненно, твой счастливый вечер, она даже прихватила с собой своего приятеля.

С первого взгляда Аманда Уоринг показалась мне такой дамочкой, о которой мечтает каждый парень, но позволить себе иметь ее может только миллионер. Черные как смоль волосы были искусно уложены в «естественные кудри» на макушке с тремя отдельно спускающимися спиралями, заменяющими челку. У нее были высокие скулы, большой рот и темные глаза, с таким презрением взиравшие на окружающих, что я сразу же понял: судьба меня столкнула с преуспевающей куртизанкой.

Обманчиво простое платье из белого дакрона со скромным вырезом весьма эффектно подчеркивало ее небольшую, но потрясающей формы грудь. Единственное украшение — несколько ниток жемчуга — породило у меня два вопроса: надевала ли она их как знак небывалого успеха, достигнутого в избранной ею карьере, и сколько лет понадобилось бы мне работать совершенно бесплатно, чтобы их приобрести.

Вошедший с нею тип был, что называется, из другой оперы. Невысокого роста коренастый увалень в шелковом костюме. Копна черных кудрей казалась приклеенной к его черепу, похоже, он их мазал репейным маслом или каким-то кремом. Корявая от оспы физиономия ясно показывала, что с этим типом шутки плохи, лучше ему не перечить.

Я дал им несколько минут, чтобы устроиться в кабинке в дальнем конце бара, заказать напитки и дождаться, когда их принесут. Потом забрал собственный бокал со стойки и двинулся в их сторону. Когда я был уже совсем рядом, Аманда бросила на меня равнодушный взгляд и со скучающим видом отвернулась. Ее лицо ясно говорило, что любой сердцеед, желающий к ней приблизиться, должен быть нагружен дарами, чем-то существенным, вроде контрольного пакета акций в Тиффани, чтобы заинтересовать ее.

Тип в крикливом шелковом костюме, насколько я понял, разговаривал главным образом с помощью своих глубоко сидящих глаз. Но тут он, видимо, сделал исключение, когда изрек:

— Проваливай отсюда, панк!

Я вежливо улыбнулся им обоим и объяснил:

— Антон не мог прийти, он послал меня вместо себя.

— Что? — В голосе Аманды звучало подлинное изумление, она снова посмотрела на меня. — Кто вы такой?

Я неторопливо сел на место рядом с ней, вынудив ее подвинуться к стене, и улыбнулся еще вежливее, дабы подстегнуть жажду разрушения, которая ясно читалась на рябом лице обезьяны, находящейся в паре футов от меня.

— Антон вроде бы повесился дома, — сказал я, посчитав, что это достаточно близко к истине. — Но ваша записка волновала его, поэтому он послал меня узнать, что срочного, откуда паника?

— Кто такой этот тип? — удивительно неприятным голосом спросил черноволосый.

— Успокойся, Ли, не надо нервничать! — бросила Аманда Уоринг. — Возможно, мы сумеем все выяснить. — Она нетерпеливо посмотрела мне в лицо: — Если вы такие друзья-приятели с Антоном, как получилось, что я никогда не встречалась с вами раньше?

— Полагаю, вам просто не повезло, Аманда! — Я ей заговорщически подмигнул. — Впрочем, не везет-то в первую очередь мне. Надо же такому случиться, когда мы впервые встретились, с вами явился этот давно вышедший из строя тип. — Я презрительно кивнул в сторону сидевшего против меня парня.

— Ли!

Она выкрикнула его имя со всем авторитетом генерала с четырьмя звездами, который только что обнаружил под кроватью своей жены младшего лейтенанта.

Толстые волосатые руки, которые уже наполовину сократили разделяющее нас пространство, нацелившись на мое горло, нерешительно замерли в воздухе на несколько мгновений после того, как она выкрикнула его имя, затем неохотно опустились на стол.

— Ради самого себя, никогда больше не делайте этого, — напряженным голосом произнесла Аманда, затем откинулась на мягкую спинку диванчика и на мгновение закрыла глаза. — У Ли бешеный, зачастую неконтролируемый характер. В другой раз, возможно, мне не удастся остановить его, и он вас покалечит, мой друг, ужасно покалечит.

— С ним случится то же самое, — усмехнулся я.

Мне показалось, что пришло время перестать забавляться, пока не началась настоящая потасовка, поэтому я извлек из кармана свой значок и показал его им.

— Коп? — Человекоподобная обезьяна была страшно разочарована. — Мерзкий вонючий коп! Я должен был сразу это понять.

— Для вас — лейтенант, — загремел я, — лейтенант Уилер из офиса шерифа. А это Ли?

— Солон, — ответил он, — если вам угодно.

— Прекрати, Ли, — напряженным голосом произнесла Аманда, снова выпрямляясь на диванчике, — в чем дело, лейтенант?

— Мне любопытно знать, что заставило вас написать записку Антону Леквику о необходимости встретиться с ним сегодня здесь, — сказал я.

— Я написала… — Она покачала головой, широко раскрыв глаза. — Никаких записок я ему не писала, лейтенант!

Я достал записку из бумажника и положил перед ней на стол. Она ее внимательно рассмотрела, затем покачала головой:

— Я ее не писала, лейтенант. Почерк не имеет ничего общего с моим. Это что, дурацкая шутка?

— Если вы ее действительно не писали, мисс Уоринг, тогда приходится только удивляться тому, что вы оказались здесь, в баре «Рикошет», примерно в то самое время, которое указано в записке, верно? — мрачно спросил я.

— Антон позвонил мне прошлым вечером, и… — Она взглянула на меня, глаза ее выражали одновременно страх и недоумение. — Он просил о встрече с ним здесь вечером. Это было что-то срочное, у него было что-то…

Она замолчала и отвернула голову.

— У вас ведь есть эксперты-графологи, верно? Они смогут определить, я писала эту записку или кто-то другой?

— Помолчи, Аманда, — зашипел Солон, — тебе вовсе не надо спорить с копом. Ты даже не обязана отвечать на его вопросы. До тех пор, пока он не скажет нам, в чем дело. Так что давайте послушаем вас, лейтенант!

Последнее слово из его уст прозвучало как ругательство.

— Леквик был убит ранним утром. Кто-то вздернул его на дереве позади дома Сент-Джерома, пытаясь придать всему видимость самоубийства.

— Антон умер? — Голос Аманды прозвучал как-то удивительно бесцветно.