– Тебе надо было ему всё объяснить.

– А он меня о чём-нибудь спросил? Сразу распустил руки. Правда, потом пришёл в себя и даже попросил прощения. Но с тех пор вся наша жизнь перевернулась. Стоит мне где-то задержаться, как он начинает меня подозревать в измене. Даже на телефонные звонки отвечает сам. Вот вчера я заболталась на улице с приятельницей, а дома получила от него очередную оплеуху, – продолжила грустный рассказ Ирина.

Я внимательно посмотрела на её лицо и заметила тщательно загримированный синяк возле левого глаза.

– Можно подумать, что он сам святой, – заметила я с осуждением в голосе.

– Святой не святой, но пока я за ним ничего такого не замечала. Да лучше бы он мне изменил. Может быть, это его успокоило. А так впору на развод подавать.

– Не горячись, у вас же двое детей. Их растить надо.

– И дочки его очень любят, – добавила Ирина ещё один веский довод. – Он хороший отец, и по хозяйству мне охотно помогает. Да и зарплата у него приличная.

– Всё равно надо что-то предпринять. Нельзя же терпеть такое унижение, – посоветовала я.

– Не только унижение, но и побои, – грустно вздохнула коллега.

– А ты всё-таки найди повод для ревности. Пусть почувствует себя в твоей шкуре.

– В том-то и дело, никакого повода он мне не даёт.

– Эй, сударыни, вы собираетесь сегодня работать? – окликнул нас старший инженер Тарасов, с воодушевлением взявший на себя функции бригадира.

Мы молча наклонились над грядками и продолжили безрадостную работу.

– Ты поможешь мне Борьку спровоцировать? – неожиданно попросила Ирина.

– Как ты себе это представляешь? У меня есть муж, и изменять ему я не собираюсь.

– Да я не предлагаю тебе переспать с моим Борькой. Просто пококетничай с ним при случае. Кстати, у нас в следующую субботу планируется вечеринка у Сидоровой на даче.

– Вообще-то, я туда не собираюсь. Я же недавно у вас работаю.

– Мы будем отмечать трёхлетний юбилей нашего отдела, и ты должна присутствовать.

– Дело в том, что мой муж завтра уедет в командировку и к субботе не вернётся, – сообщила я. – Наверняка там все будут парами.

– Во-первых, у нас есть одинокие сотрудники. Во-вторых, это ситуация пригодится для осуществления нашего плана. Так что скучать тебе не придётся.

– Не торопись, Ирина, я ещё ничего не решила.

– Так решай! Только ты сможешь мне помочь.

– Хорошо, я подумаю.

Когда я прибыла на дачу к Сидоровой, почти все сотрудники были в сборе и уже рассаживались за стол, украшенный салатами из свежих огурцов и красных зрелых помидоров, не так давно перекочевавших с грядок. Горячая рассыпчатая картошка и румяные шашлыки, только что снятые с шампуров, завораживали и усиливали не на шутку разыгравшийся аппетит.

В самом конце стола разместилась Ирина с мужем. Она призывно махнула мне рукой и предложила занять свободное место рядом с ними.

Приветливо улыбаясь, я направилась к ним.

– Боря, ухаживай за дамами, – распорядилась супруга.

– С удовольствием! – отозвался Борис и наполнил наши бокалы шампанским.

Начальник отдела, щупленький, но властный Вадим Петрович, произнёс короткую торжественную речь, и праздник начался. Все присутствующие охотно ели, пили, а в промежутках между застольем, дружно танцевали. Мне даже не пришлось с Борисом кокетничать. Может быть, по просьбе жены, он и сам уделял мне внимание и несколько раз пригласил на медленный танец.

Вернувшись домой, я почувствовала себя разбитой, голова кружилась.

– Надо меньше пить, – посетовала я, и поставила чайник на плиту, чтобы взбодриться горячим напитком.

Вместо бодрости возникла сонливость, и я даже не заметила, как задремала в кресле возле телевизора. Вдруг раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала голос Бориса.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально. А почему ты звонишь? – удивилась я

– Иришка немного перебрала, я её уложил спать, и она тут же уснула. Можно, я к тебе сейчас загляну?

– С какой стати?

– Ну, если ты не хочешь, – замялся он.

– Сейчас я хочу только спать.

– Может, в другой раз.

– Другого раза тоже не будет. Я замужем, а твоя жена, кстати, моя подруга. Так что прощай, – рассердилась я и бросила трубку.

В понедельник мы встретились с Ириной на остановке трамвая. Пока добирались до работы, вспоминали о весёлой вечеринке. Я воздержалась от комментариев по поводу звонка её мужа. Что-то сродни интуиции не позволило мне сделать это.

– Почему ты ничего не предприняла по отношению к Борису? Или крепкий орешек попался? – самодовольно улыбнулась подруга.

– Не очень, – вдруг вырвалось у меня.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Твой супруг сам проявил инициативу. Вечером позвонил мне и даже напрашивался в гости.

– Вот подлец! – возмутилась Ирина. – Меня уложил в постель, а сам пошёл якобы прогуляться.

– Почему ты так расстроилась? Ты же этого хотела. Теперь у тебя есть повод отплатить ему за неуёмную ревность.

– Да, сегодня вечером он получит награду! – пообещала она.

После этих слов Ирина замолчала, весь день была задумчива, и я пожалела о своём признании.

Ближе к десяти вечера у меня дома зазвонил телефон. В трубку кричал Борис.

– Зачем ты Ирине всё рассказала? Теперь она бьётся в истерике, и я не знаю, что с ней делать. Приходи, помоги её успокоить.

Я быстро собралась и отправилась к подруге.

Дверь мне открыл взволнованный Борис. Заплаканная Ирина сидела на кухне и курила.

– Ира, не переживай, ведь ничего страшного не случилось, – уверено проговорила я.

– Но каков мой муж! – воскликнула она.

– Ты считаешь, что только тебе можно глазки строить направо и налево, – упрекнул Борис, появившись на пороге кухни. – Я тоже не лыком шит, и решил тебе назло приударить за хорошенькой женщиной.

– Ну, давай приударяй! Я могу сейчас уйти к своей матери и оставить вас наедине.

Я выпроводила Бориса из комнаты и попыталась успокоить подругу.

– Ира, ты сама искала повод, чтобы его приревновать, а теперь бушуешь. Лучше было бы мне промолчать, а теперь я оказалась виноватой в вашей размолвке.

– Да, я на тебя не обижаюсь. Иди домой, уже поздно.

Я вышла на улицу и медленно побрела к своему дому.

– Да, действительно уже поздно, что-либо изменить, – думала я с сожалением.

Со временем супружеская жизнь Ирины наладилась, но наша дружба с ней получила глубокую пробоину.

Нашего соседа по дому, старичка с Украины, замучила ностальгия. До приезда в Германию Василий, так звали старичка, имел свой дом, хорошее хозяйство, пасеку, а уехал на чужбину по настоянию супруги. Их старшая дочь нуждалась в срочной операции на позвоночнике, и только переезд в Германию мог помочь молодой женщине подняться на ноги. Без участия стариков переезд дочери был бы невозможен.

Дом и хозяйство были проданы, деньги поделены между детьми, а сам Василий вместе с женой и семьёй дочери прибыли в Германию, в качестве немцев-переселенцев. Такой статус был получен, благодаря супруге Василия, так как в своём роду она имела немецкие корни. На Украине у стариков ещё остались два сына, их жёны не согласились переселиться в чужую страну.

Через год, после успешно проведённой операции дочь поправилась, внучки поступили в школу, зять устроился на работу. Каждое воскресенье родственники встречались на собрании христианской общины, пели псалмы, молились и все были довольны, кроме Василия. Не мог он привыкнуть к новой жизни.

Пока старичок был покрепче, то каждое лето ездил на родину, набрав в качестве подарков старые велосипеды и другие вещи, которые находил, бродя по улицам.

Деньги, сэкономленные от социального пособия, он также охотно отдавал взрослым детишкам. Им всегда требовалась материальная поддержка. Долго в гостях Василий не задерживался, через две недели возвращался в Германию. На вопрос о причине краткосрочной поездки, непременно отвечал: «Им там не до меня. Они очень заняты». Когда старичку перевалило за восемьдесят, здоровье его ослабло, и отпускать его одного на Украину жена не решалась, а ехать вместе с ним не хотела.