Лиз сидела неподвижно, пока Виктория по порядку озвучила ее ситуацию. Если бы только она могла рассказать ей больше, то это бы не звучало так… глупо.
― Не хочу разбивать твое сердце, Лиз, но звучит так, будто тот парень использует тебя…
― Нет, ― быстро ответила она.
― Тогда почему он должен это скрывать?
― Я не могу говорить об этом…
― Ну, если это такой большой секрет, тогда у тебя нет основания говорить, что вы встречаетесь. Для того, чтобы считать неправильным поцеловать кого-то, вы должны быть в отношениях. Для меня это выглядит так, будто этот парень помыкает тобой…
― Виктория, он не делает этого. Клянусь. Нет. ― Лиз спрятала голову в ладонях.
Она даже не хотела рассматривать вариант того, что Виктория могла быть права. Она жалела, что просто не могла объяснить Виктории, что происходило. Было бы так приятно, открыто рассказать обо всем.
― Значит, ты мне не расскажешь, как обстоят дела! Со стороны, это кажется неразумно. Ты не должна винить себя за поцелуй с Хайденом, если ты даже не можешь признаться своей лучшей подруге кто этот другой парень. Могу поспорить, он также не хочет, чтобы ты встречалась с другими парнями, верно? ― спросила Виктория, закатывая глаза.
Лиз замерла. Слезы полились рекой.
― Не хочет, но я не знаю ни одного парня, который бы хотел.
― Я встречалась с парнем, который хотел, чтобы все оставалось только между нами, но позволь мне сказать, ни к чему хорошему это не привело. Он встречался с кем-то на стороне, все то время, пока мне говорил, чтобы я ни с кем не встречалась. Я считала, что это было довольно глупо, но какое-то время следовала этому, потому что запала на него. Потом я застукала его с другой, а он не мог понять, почему я была против, ― сказала Виктория, качая головой. ― Я просто хочу сказать, что парень, который хочет хранить секреты от других людей…вполне спокойно может что-то скрывать и от тебя…
Лиз бы очень хотелось поведать Виктории всю историю. Ей так этого хотелось.
― Это не так…
― Тогда скажи мне, кто он, ― сказала Виктория, кладя руки себе на бедра. ― Если это не так, тогда скажи кто этот парень.
― Я не могу тебе сказать, Виктория! Если бы могла, я бы уже сказала! ― закричала Лиз.
― Серьезно, я не понимаю этого. Почему это такая проблема? ― требовательно спросила Виктория. ― Можешь, хотя бы это мне сказать?
― Нет! Не могу! ― крикнула в ответ Лиз, зарываясь руками в волосы.
― Это смешно. Что ж это за парень такой, который заставил тебя хранить от всех секреты? ― спросила Виктория, шагая по комнате.
― Я не могу объяснить это. Но я больше не хочу ничего скрывать. Я хочу быть с ним в открытую. Как бы это не называлось.
Виктория снова закатила глаза.
― Ненавижу быть пессимисткой, Лиз. Я хочу, чтобы ты была счастлива, но это звучит, как рецепт катастрофы.
Лиз тяжело вздохнула. Это и правда звучало, как рецепт катастрофы. Раньше, когда это был только секс, ничего из этого не имело значения. Но теперь имеет, и возможно, даже если тогда он использовал ее и помыкал ею, это было нормально, потому что она делала то же самое. Сейчас ей уже не хотелось этого. Она хотела отношений с Брейди, со всеми прилагающимися обстоятельствами.
― Я знаю, ― наконец-то прошептала Лиз, вытирая рукой следы последних оставшихся слез. ― Думаю, я должна поговорить с ним.
― Наверное, это лучший вариант, ― сказала Виктория, наконец-то, усаживаясь обратно. ― Извини, что еще больше все испортила. Я не хотела.
― Все нормально.
― Ты уверена, что не можешь мне рассказать? Это помогло бы мне понять…
― Вик, ― перебила Лиз, ― Я не могу тебе сказать.
― Ладно, ― сказала она, пожав плечами. ― Поговори с этим парнем, и скажи ему то, что сказала мне. Посмотри, что будет. Но, Лиз…
― Да? ― Лиз посмотрела на Викторию.
― Ты не сделала ничего плохого, поцеловавшись с Хайденом. Не позволяй никому убедить себя в обратном, хорошо?
Лиз вздохнула и кивнула головой. Если она не сделала ничего плохого, тогда почему все еще так паршиво на душе?
***
На следующий день, рано утром Лиз потащилась в кампус, чтобы получить свою оценку от профессора журналистики. Ей не удалось выспаться, потому что она ждала звонка от Брейди. Он знал, когда она возвращается, так что он мог ей позвонить вечером, но он не позвонил. Ей придется ждать Брейди, как бы тяжело это ни было.
Она прошла через весь корпус факультета журналистики, пока не нашла кабинет профессора Майрес. Дверь была открыта, и внутри уже был какой-то студент, который разговаривал с профессором. Лиз присела на стул возле кабинета, чтобы подождать.
Она надеялась, что выглядела нормально, потому что у нее не было времени, чтобы позаботиться о своем внешнем виде. На лице все еще вчерашний макияж, а волосы она собрала в растрепанный пучок. Из-за недосыпания она запустила себя, и была измождена, обдумывая все возможные сценарии с Брейди.
― Да, спасибо, что заглянули, ― сказала профессор Майрес, когда студент, который был внутри, вышел из кабинета. ― Мисс Доугерти, здравствуйте.
Лиз поднялась и подавила зевок.
― Здравствуйте, профессор Майрес.
― Я полагаю, вы пришли за своей оценкой?
― Я знаю, в классе вы говорили, что мы можем зайти в понедельник, и у вас уже будут наши проверенные работы.
― Так и есть. Заходите, ― сказала профессор, показывая Лиз следовать за ней.
Лиз села напротив письменного стола профессора. На профессоре Майрес были типичные очки-библиатекарши. Ее каштановые волосы беспорядочно вились, что объясняло, почему она всегда собирала их в пучок. На ней была надета длинная, в пол, голубая юбка, и белая льняная блузка. Она заняла место напротив Лиз и скрестила руки на коленях.
― На ближайшие два года, какие у вас планы, Лиз? ― задала вопрос профессор Майрес. ― Вы же на предпоследнем курсе, правильно?
― Да, ― ответила Лиз, не совсем понимая вопрос. ― Я не уверена, что понимаю о чем вы спрашиваете.
― Я собираюсь получить степень по журналистике и работать в газете.
― Я понимаю, что вы стипендиантка Морэхед, и что вы на последнем курсе, вы должны пройти стажировку в исследовательском проекте по своей специальности. Вы уже думали, что собираетесь сделать для этого? ― спросила профессор Майрес.
― Я думала о том, чтобы работать по специальности в газете «Роли» и подрабатывать внештатно. Вначале учебного года, у меня будет встреча с моим консультантом по поводу стипендии, чтобы обсудить мои возможности, ― сказала ей Лиз.
― Хмм, ― произнесла она, наклоняясь вперед и пролистывая стопку бумаг на столе.
Она вытащила оттуда один документ и протянула его через стол Лиз.
Лиз с нетерпением взяла свою работу. Она открыла на последней странице и увидела, что та была полностью исписана красной ручкой, и в самом конце стояла обведенная в кружок маленькая «А+».
Лиз резко выдохнула, не в силах поверить в то, что она видела. Она пробежалась по заметкам, что красовались вдоль всей статьи, которую она написала.
― Спасибо, ― пробормотала Лиз, посмотрев обратно на профессора.
― Я поставлю вам «А» по предмету, ― сказала ей профессор. ― Я знаю, что вначале ваша работа была не очень хорошей, но я верю в улучшение. А вы даже превзошли мои ожидания. Я бросила вам вызов, и вы охотно его приняли. С каждой неделей вы работали все лучше и лучше, но это ― она указала на статью, ― это показало, на что вы действительно способны. Вы хорошенько поработали над своей точкой зрения, расшив границы и при этом оставшись объективной. Вам это пригодиться. Вы далеко пойдете с такими навыками.
― О, ― произнесла Лиз, ― спасибо.
Статья, по которой Брейди поделился своими идеями, стала работой, которая позволила ее профессору думать, что она изменилась. Она все лето усердно работала, что бы ей поставили «А», смягчая свою точку зрения и работая над тем, чего добивалась от нее профессор Майрес. Но она знала, что в этом ей помог Брейди. Он показал ей политику совершенно с другой стороны. Она могла принять то, что узнала от него и сопоставить с тем, что уже знала, именно это помогло ей достучаться до читателей.
