– Бабуль, а говорят, ты на него заклятье наложила, – осторожно начала я, – будто любая ведьма, что за него выйдет, силу потеряет?

Баба Яга сверкнула глазами.

– Озлил он меня! Пришел ко мне да наоскорблял всячески словами обидными, будто вред от нас один да пакости, а он к свету да ученью тянется, прогрессы научные его интересуют! А я женщина старая, нервы у меня!!! Вот и сказала сгоряча. А колдовское слово такое – не воробей, назад не вернешь!

– И что теперь?

Яга молча вязала, хитро поглядывая на меня.

– Женить будем ослушника,– наконец сказала она.

Мы с Жутиковым, который всё время рассказа скептически хмыкал, но от комментариев удерживался. Переглянулись.

– И на ком?

– Ни на колдунье, ни на простой, ни на своей, ни на чужой, – прищурившись, ответила хозяйка.

– В стиле, поди туда, не знаю куда и найди ту, не ясно какую? – уточнила я. – А отыщется такая?

Яга хитро прищурившись перемигнулась с котом. Василий что-то невнятно промурлыкал.

– А мне домой вообще-то надо, – напомнила я. – Мы, откровенно говоря, для этого и пришли к Вам.

– Домой… А чего ж домой… Вот Князя женим, а потом и подумаем, – отмахнулась Яга. – На нас соседи войной идут, некогда на такое отвлекаться.

– Из-за чего война-то? – подал голос Жутиков.

– Безвластие, – коротко бросила Яга. – Такие земли богатые, а без хозяина! Не порядок! И соседи норовят княжество по кускам растащить, и нежить чёрная свирепствует.

Разговоры пошли за полночь, мы с Жутиковым долго не могли понять, отчего маги да волшебники, чародеи да кудесники не могут врагов отвадить, оказалось, нужен приказ властителя, а присяги-то и не было, ибо присягать не кому! Местные чародейки за Князя не пойдут, боясь потерять силу, вот и решили на чародейном кругу из чужого мира ведьму, наделенною потенциалом магии отыскать, испытать, да Князя на ней женить. И будет она ни колдунья, ни простая, ни своя, ни чужая.

– А ты, чарами овладев, зла творить не стала, душа у тебя добрая, – продолжала Баба Яга, – даже злыдню этому, – она кивнула на Жутикова. – По всем статьям подходишь!

– Так вы ж против этой свадьбы? – осторожно спросила я, припоминая всё, что мне говорили Амаран и Гаспис о кознях Бабы Яги.

– Да брешут всё. Конспирация! – усмехнулась продвинутая старушка. – А то Князь узнает, что и я к сему руки приложила да и заартачится! А времени нету! Гастон Черный с упырями на нас войной идет, – она отложила связанный чулок.– Ну, всё, спать пора!

– Как спать? Я домой хочу!!!!! – взбунтовалась я.– К себе домой!!!! К СЕБЕ ДОМОЙ!

Однако, вопли мои остались без ответа.

– Похоже, пока не женим этого новатора-реформатора, возвращение нам не светит,– саркастически заметил Жутиков. Пожалуй, это был первый случай, когда мы с ним сошлись во мнении.

Уснула я, едва успев закрыть глаза, хотя, ложась спать, я была уверена, что из-за стольких впечатлений и событий, усну не скоро. Но сны были беспокойными: всю ночь снилась я в роле Жанны Д′Арк, что не радовало, помня её печальный конец.

С утра пораньше, на рассвете, (а так хотелось выспаться после дневного марш-броска!), Василий разбудил меня, мурлыча и щекоча ушко.

– Что пора уже гоняться за Князем и тащить его под венец?– с иронией поинтересовалась я, не открывая глаз.

– Доброе утроу! – Василий ласково лизнул меня в щеку.

– Вставай, Римма, денек будет не простой – заметив, что я открыла глаза, сказала Баба Яга, накрывая на стол. – Дел невпроворот, а деньки-то на вес золота. Будем ворожить, да и в Книгу судеб заглянуть не мешает, чтобы сомнения твои рассеялись, а потом и с наследником встретиться нужно.

Одним словом, чудеса продолжались.

– То есть, всё предыдущее еще цветочки,– философски прокомментировала я.

– И приодеть тебя надо-ть. Пока суд да дело, не след кому попало знать, куда ты скрылась. А одежда у тебя больно приметная,– и хозяйка указала на вещи, лежащие на лавке.

Подхватив их, я отправилась за поджидавшим меня котом. Открывающаяся за порогом Избушки первозданная красота леса в лучах восходящего солнца наполняла душу умиротворением и настраивала оптимистично. Отойдя недалеко от Избушки, за кустами ежевики, нам открылся бьющий из-под камня ключ. Ручей, огибая несколько крупных, невесть как суда попавших, образовывал небольшой затон. Пара больших веток мешала ручью бежать по привычному пути. Вытащив их из воды и положив на берегу, я наклонилась к прозрачной глади воды и неожиданно отпрянула: на меня смотрело не моё отражение, а какой-то странный мужчина с зеленоватыми волосами в которых мелькали крохотные золотые рыбки. Я вновь наклонилась: сине-зеленые глаза внимательно смотрели на меня. Кто это? Мираж? Хозяин ручья? Пусть будет так. Я улыбнулась ему и чуть слышным шепотом поздоровалась и спросила:

– Я искупаюсь? Можно?

Отражение кивнуло и растаяло, как будто ничего и не было. Я наклонилась ниже, и вода отразила лишь меня: удивленно-вопрошающее лицо, взлохмаченные каштановые волосы.

Пока я плескалась и умывалась обжигающе холодной водой, Василий, проводивший меня до родника, посматривал на меня так, что я стала подумывать, что он, как минимум, заколдованный принц, таким осмысленно восхищенным и одновременно лукавым был его взгляд.

– Красавицау,– промурлыкал он, прищурив огромные глазищи, когда я приоделась после купания в приготовленные Ягой расшитую белую рубаху и длинную юбку.

А вот разбудить Жутикова оказалось делом не простым. Сначала, он никак не хотел покидать объятья Морфея, отбрыкивался и несколько раз злобно отшвыривал будившего его кота.

– Подъём!– задорно крикнула я, придя на помощь коту, и стянула с сони одеяло.

Жутиков поднялся недовольно ворча себе под нос:

– Чего разоралась ни свет ни заря? Никакой жизни… Ни поспать, ни поесть… – он потянулся, встал и сразу же ринулся к накрытому Бабой Ягой к завтраку столу, одергивая на ходу мятую рубашку.

– Охолонь, милок! – строго прикрикнула хозяйка, шлёпая его по руке, тянущейся у ватрушкам. – Али тебя вежеству не учили? Васюш, проводи-ка гостя до ручья, пусть умоется да охладится, – и она выразительно посмотрела на кота.

Заинтригованная, я смотрела им вслед. Вскоре из-за зарослей ежевики раздался вскрик, плеск воды и шум шмякнувшегося в эту самую воду тела и окрестности огласились весьма непарламентскими выражениями. Баба Яга усмехнулась. Когда из-за зарослей выскочил довольный собой Василий, ежевика сомкнула свои ряды.

Мы уже сидели за столом, когда появился на пороге Жутиков, мокрый и исцарапанный ежевикой. Физиономия взбешенная. Но видно урок пошел впрок и от ворчания он воздержался, за что и был награжден Бабой Ягой после завтрака холщовыми штанами и рубахой, взамен мокрой и мятой одежды.

События стремительно сменяли друг друга, как в калейдоскопе, что в первое время изумляло: не успеешь привыкнуть к мысли, что параллельные миры существуют, как пора знакомиться то с Бабой Ягой, то со Змеем Горынычем, принимать решения, от которых многое зависит, учиться на ходу тому, что ещё вчера казалось невозможным.

После изумительно вкусного завтрака, Баба Яга вышла из Избушки и, громко хлопнув в ладоши, притопнула ногой. Через несколько мгновений напротив неё появился маленький смерч. Когда стремительное вращение замедлилось, я увидела большую деревянную ступу.

Пока мы с Бабой Ягой «загружались» в ступу и хозяйка инструктировала кота, который оставался за главного на время её отсутствия, Жутиков молча кружил рядом, с интересом разглядывая новый летательный аппарат.

– Двигайся, – наконец обратился он ко мне, собираясь составить нам компанию в полёте.

– А ты, голубь, дома с Васенькой посидишь, по хозяйству поможешь, – ответила за меня Баба Яга.

– Вот ещё! – фыркнул Жутиков, берясь за край ступы.

– Али спорить со мной хочешь? – поинтересовалась Яга и так пристально, с многозначительным прищуром глянула на Жутикова, что тому и возражать расхотелось. – То-то же!