— Что? — недоуменно заморгал он.

— Если я расскажу сейчас, — холодно пояснила она, — вы предложите мне сделать письменное заявление, не так ли? Мне придется подписать его и это будут заверенные свидетельские показания?

— Ну да, конечно, — ответил Брайен. — Но я не вижу…

— Когда вы получите от меня эти письменные показания, — продолжала она ровным тоном, — вы можете представить их присяжным в качестве свидетельства, верно?

— Конечно, но…

— И тогда я не нужна буду вам во время заседания?

— Но вы все равно останетесь самым важным свидетелем, — уверил ее Брайен.

— Но необязательно живым, — жестко произнесла она. — Поэтому я не скажу ни слова до тех пор, пока не буду стоять перед присяжными.

Брайен озадаченно пожал плечами:

— Простите, мисс Тил, но я не вижу оснований…

— Все очень просто, — холодно улыбнулась она. — Я знаю, против чего я иду. Но я не убеждена, что вы это знаете. Пока я для вас необходимый свидетель, я могу быть уверена, что останусь в живых. Вам нужны мои показания. И я хочу, чтобы о моей безопасности позаботились вы, мистер Брайен. С этого момента мне будет нужна помощь, чтобы остаться живой.

— Но послушайте! — упорствовал Брайен, хотя по выражению его лица было видно, что он уже понял: спорить бесполезно. — Если вы…

— Как и каждому человеку, мне нужна уверенность, подстраховка, — непреклонно сказала Луис. — Таким образом я всего лишь страхую свою жизнь!

Брайен старался ее переубедить, но Луис Тил уже приняла решение, и это, братцы, было все. Она соглашалась дать показания только перед Большим жюри. Поэтому помощник окружного прокурора задумался в конце концов о том, о чем Луис и хотела заставить его думать: что именно нужно сделать, чтобы она осталась жива и могла свидетельствовать перед присяжными. Он предложил ей провести остаток ночи здесь, в его доме, и Луис была явно благодарна ему за это. Брайен вышел и вернулся с женой. Она захлопотала вокруг Луис так, будто всю жизнь только и занималась тем, что заботилась о капризных свидетельницах.

Когда женщины покинули комнату, Брайен тяжело вздохнул и посмотрел на меня.

— У нас еще чертовски много проблем, Уиллер, — устало проговорил он. — Не выпить ли нам сначала?

— Вы просто возвращаете мне веру в окружных прокуроров, — с чувством откликнулся я.

Он налил виски и вновь уселся в кресло.

— Имея эту Тил в качестве главной свидетельницы, я вполне смогу убедить судью Гилберта созвать заседание присяжных, — вернулся он к делу. — У нас есть причины торопиться. Пока окружной прокурор в отъезде, предъявление обвинительного акта будет моей задачей, поскольку я его помощник. Но нам вряд ли удастся сохранить все в секрете. В газетах появятся броские заголовки, и Гроссман, естественно, не станет сидеть сложа руки и ждать.

— Все это время нам нужно будет обеспечивать безопасность Луис, — напомнил я.

Он кивнул:

— Это наша вторая проблема. Без ее показаний разбирательство будет пустой тратой времени. Нам надо спрятать девушку в каком-нибудь укромном месте, чтобы ее нельзя было найти, и сторожить днем и ночью.

— Почему бы не использовать для охраны полицию?

— Не нравится мне это, — с сомнением покачал головой Брайен. — Поймите меня правильно, Уиллер, ведь придется привлекать слишком много людей. А чем меньше народу будет знать, где она, тем безопаснее. Подождите-ка! — Он энергично щелкнул пальцами; — Я знаю такое место. У судьи Гилберта есть домик в горах — совсем скромный, он использует его в качестве базы для своих рыбацких экспедиций. Он прекрасно подходит для наших целей — до ближайшего населенного пункта оттуда несколько миль.

— Это решает проблему номер два, — с надеждой сказал я.

— Но мы не можем оставить девушку там совершенно одну, — продолжал Брайен. — Думаю, ее должны охранять все время по крайней мере два человека. Кого, если не полицию, мы можем привлечь?

— Нет проблем, если у вас есть чем платить, — сказал я.

— Муниципальный совет оплатит все расходы, — коротко ответил он.

— Тогда почему бы нам не нанять людей из частного сыскного агентства? В городе найдется пара надежных агентств. Четыре человека, сменяющие друг друга, — это то, что надо.

— Замечательно, — сказал Брайен. — Вы могли бы это организовать?

— Конечно, — ответил я. — Я знаю Дика Симпсона, он возглавляет одно из самых крупных агентств. Большинство его служащих — в прошлом полицейские. Будьте уверены, они умеют держать язык за зубами.

— Так, может быть, вы приедете сюда утром, Уиллер? Где-то к одиннадцати. К тому времени я побеседую с судьей Гилбертом. А вы повидаете Симпсона, договоритесь насчет охраны и отвезете мисс Тил в этот домик.

— О чем речь, — согласился я.

— Ну тогда мы наконец отправимся спать, — утомленно усмехнулся он. — Пока у нас еще есть такая возможность!

Я вернулся домой и, послушавшись совета Брайена, сразу улегся. Поутру я навестил Дика Симпсона: с охранниками не было никаких затруднений. В дом помощника окружного прокурора я приехал чуть позже одиннадцати — и здесь все шло нормально. Брайен повидался с судьей Гилбертом — заседание присяжных будет созвано, и домик в горах отдавался в наше распоряжение. Луис была готова к отъезду.

Мы заехали к ней домой, чтобы она захватила кое-какую одежду, потом в контору Симпсона, где нас ждали четверо крепких парней. Они погрузились в седан и поехали за нашим «кадиллаком» в горы. Было уже далеко за полдень, когда Луис и охрана разместились в доме судьи с запасом провизии дня на три-четыре. Я тепло распрощался с ними и отправился обратно в Пайн-Сити. Только в седьмом часу я был на месте, и делать мне до начала заседаний Большого жюри было абсолютно нечего. Тогда я подумал, что стоит навестить Грету Уэринг, а заодно забрать свою машину. «Кадиллак» вызвал у меня манию величия — эдак я скоро начну требовать бифштексы к завтраку. Кроме того, мой «хили», наверное, уже здорово тосковал по мне обоими своими карбюраторами.

Я заскочил перекусить в ресторан, а потом направился к Вэлли-Хайтс. Подъехав, я увидел, что «хили» стоит возле парадного подъезда, и поставил «кадиллак» рядом. Внимательный осмотр не выявил никаких вмятин и царапин на моем автомобиле, чему я был очень рад.

Я нажал звонок и через несколько секунд услышал легкие торопливые шаги. Я широко улыбнулся в радостном предвкушении.

— Ты самое прекрасное из того, что я видел за последние сутки, — выпалил я, когда дверь открылась.

— Кто? Я? — с беспокойством спросил Дуглас Лейн.

Я медленно смерил его взглядом с ног до головы — на нем была великолепная шелковая красная сорочка с белым шелковым платком, завязанным вокруг шеи. В целом впечатление было такое, будто художник-импрессионист дал свою интерпретацию сюжета dementia ргоесох[3].

— Вы! — холодно сказал я. — Где Грета Уэринг?

— Она у себя, — с не меньшей холодностью ответил он. — Я скажу ей, что вы пришли.

— Не беспокойтесь, — выдавил я из себя. — Я сам ей скажу.

— А, очень хорошо! — подвел он итог нашему разговору резким и нетерпеливым движением тонкой руки. — Я и так не стал бы особенно беспокоиться!

Он повернулся ко мне спиной и пошел по коридору.

— Эта попона старой клячи, которую ты на себя напялил, по-моему, должна волновать, — сказал я ему вслед.

Он круто развернулся и подскочил ко мне, бешено сверкая глазами.

— Ты… — Он просто задыхался от ярости. — Ты… ты — плебей!

Затем он повернулся и выбежал из прихожей, скрывшись в дальнем конце коридора.

— Ты жесток, — произнес грудной голос.

Я повернул голову и увидел стоящую в дверях гостиной Грету Уэринг. На лице ее сияла улыбка.

— Возвращаю тебе автомобиль. Более или менее в порядке.

— Рада слышать это, — ответила она. — Я только один раз проехалась на этом твоем ужасном маленьком чудовище. Ты знаешь, у него есть переключатель передач.