- А в тебе, сержант будинок свий? - спросил Ройко.

- Да.

- Сам будував?

- Нет, вместе. Ребята помогли. Всей бригадой дом строили.

- А мне свой дом заново отстроить придется, - горько проронил Марченко. - Его фашисты спалили. Вместе с садом. А какой сад был! Яблони какие были... эх!

- Я тоже сад посажу, - сказал Бейсенгали.

- Обовьязково посади! На народження сина не посадив, так писля вийни посади. Яблуня око радуе. Навесни кольором, восени яблуками.

- Товарищ сержант! - влетел в здание Карпов.

- Тихише ти! - цыкнул на него Ройко. - Не бачиш, дитя спить.

- Все немцы сдались, - зашептал Карпов, - все, до единого. С той стороны домов, гвардейцы из двадцать восьмой подошли. Говорили - бой у них жаркий был. Там на следующей улице в домах эсесовцы сидели, так ни один не сдался. А у нас вишь как!

Появился взводный, посмотрел на спящего малыша, затем на сержанта, затем тихо сказал:

- Абулхаиров, слушай приказ - найти гражданских и сдать пацана им.

- Где их искать-то, товарищ лейтенант?

- В убежищах, - чуть подумав, ответил взводный. - Спросишь в штабе, там наверняка знают. Сейчас первое отделение пленных туда поведет. С ними иди, так безопасней. Много еще упертых не сдалось. Ройко, поможешь Абулхаирову.

- Е, допомогти!

Вышли на улицу. Пленные стояли вряд у разрушенного дома и уныло смотрели на охраняющих их бойцов. Один из немцев вдруг вскинулся.

- А ну! - угрожающе двинулся на пленного боец.

- Nein nein, - остановился немец, - Ich möchte fragen, herr feldwebel! Herr feldwebel. Verzeihung. Was ist mit dem Jungen? Lebt er?*

- Товарищ сержант, - обернулся боец, - этот немец что-то хочет.

- Малявин, - позвал переводчика Бейсенгали, - что говорит этот фриц?

Тот вышел из здания, выслушал пленного и перевел вопрос:

- Он спрашивает - что с мальчишкой?

- Скажи ему, спит он. Просто спит.

- Schlafplätze, - перевел Малявин.

Немец кивнул, что-то сказал по-немецки и вдруг весь строй подтянулся, а немецкий фельдфебель отдал сержанту воинское приветствие.

- Чого це вони! - удивился Ройко. - Малявин, запитай, чого вони тягнуться?

- Этот фриц говорит - спасибо, - удивленно перевел тот.

- Дуже треба його спасиби, - буркнул младший сержант.

- Ладно, пошли Михаил Петрович, - сказал Бейсенгали, - Нам надо мальчишку пристроить.

- Прибудуемо, сержант. Тильки цивильних знайдемо.

И Ройко пошел впереди.

- Вперед, марш! - Раздалась команда, и немцы под конвоем двинулись следом.

Так и шли - первым Ройко, потом Абулхаиров, со спящим малышом на руках, а следом маршировал строй пленных.

На следующем перекрестке им перегородила путь колонна из тяжелых танков. Последний ИС остановился в самом центре перекрестка. Башня медленно повернулась, и ствол нацелился на сержантов.

- Гей, ти що твориш, мазуту! - возмутился Ройко. - Куди нацилився? Не бачиш - свои!

- Не дрефь, махра! - из люка высунулся танкист. - Вижу что свои.

После этого ствол чуть довернул в сторону.

- Семенов на месте, остальные к машине! - крикнул танкист в люк и начал выбираться из танка. Мелькнули лейтенантские звезды. Абулхаиров шагнул к Ройко.

- Михаил Петрович, перехвати-ка, - и осторожно переложил мальчика в руки младшего сержанта, затем подошел к танку.

- Товарищ лейтенант, сержант Абулхаиров, шестьдесят первая стрелковая, - представился Бейсенгали, - по приказу командира сопровождаем немецкого мальчика.

Лейтенант взглянул на Ройко, затем на спящего малыша, потом на пленных.

- А эти? - кивнул он в сторону немцев. Те чувствовали себя неуютно под прицелом 122 миллиметрового орудия.

- Конвоируем к месту сбора, товарищ лейтенант, - доложил старший конвоя.

- Ясно, так идите.

- Есть! - ответил Абулхаиров. - Товарищ лейтенант, а не подскажите - где немцев гражданских найти. Мальчонку сдать бы кому на руки.

- Откуда я знаю! Хотя... - танкист на мгновение задумался и махнул за спину. - Там через пару кварталов, баррикада будет, вот аккурат за ней, сразу направо. Там наши полевые кухни развернули. Видел там наши немецких баб да стариков подкармливают.

- Невже! - удивился Ройко. - Нимцив годують?

- Что, не веришь? - усмехнулся танкист. - Так иди и посмотри.

Сержанты пошли в указанном направлении.

- Бач, и не подумав би, - задумчиво пробормотал Ройко, - что наши немцев кормить будут.

В пылающем здании справа что-то затрещало, затем начали обрушаться перекрытия. Сержанты быстро отошли на противоположную сторону. Но их все равно обдало дымом и пылью.

- Ось адже! - выругался младший сержант.

Мальчишка завозился и открыл глаза.

- А-а-а... Абу! - вдруг закричал он.

- Ти що це? - удивился Ройко. - Ти що?

- Абу! - Вилли вывернулся из рук младшего сержанта и с воплем кинулся к Абулхаирову. - Абу!

Бейсенгали подхватил Вилли и тот крепко прижался к груди, обняв сержанта за шею.

- Абу... - прошептал мальчишка. - Абу...

- Ну что ты, малыш, - успокоил его сержант, - чего испугался?

- Приснилося може чого? - предположил младший сержант.

- Возможно. Ребенок ведь...

Абулхаиров поставил мальчишку на брусчатку и присел.

- Тагы шанды,* - пробормотал Бейсенгали и начал отряхивать одежду Вилли.

- Und wir hier gelebt,* - произнес тот, и показал на горящее здание.

- Монды?* - обернулся Абулхаиров.

- Ja, es war unser Haus.*

- Егер анасы кайда?* - спросил сержант, обтирая носовым платком лицо мальчишки.

- Weiß nicht, - захныкал Вилли, - verloren.*

- Егер жас салт боласыз, жылай болмайды! - строго сказал Абулхаиров. - Егер анашым таба бизге берсин.*

Ройко стоял и смотрел удивленно то на Вилли, то на сержанта.

- Темиртасич, ти що, по-нимецьки розумити став? - наконец спросил он.

- Да что тут понимать-то? - поднялся Бейсенгали, беря Вилли за руку. - Ребенок же. Пошли, Михаил Петрович, вон вроде та баррикада...

У полевых кухонь толпились люди, в основном женщины и старики. Кашевары раскладывали порции большим черпаком в подставленные миски. Получив свою долю, люди отходили в сторону, сразу начиная жадно есть, и лишь некоторые, придерживая посуду, торопились куда-то. Одна женщина только отошла от полевой кухни, как вдруг вскрикнула, выронив миску с кашей.

- Mein Gott, Willie! - закричала она и бросилась к сержанту. - Willie, sonny! Willie, mein junge.*

- Mutti!* - Мальчишка вырвался из рук сержанта и бросился навстречу.

- И в правду матка знайшлася, - пробормотал Ройко.

- Willie, meine kleine Willy, - ревела в голос женщина, непрерывно целуя сына, - du lebst! Was für ein glück! Du lebst!*

- Mutti, - плакал Вилли. - Ich war so schrecklich. Dort werden alle erschossen. Angst...*

- Ja, mein sohn. Jetzt ist alles vorbei. Jetzt wird alles gut.*

И немка, обняв сына, настороженно посмотрела на сержантов. Вилли повернул голову и посмотрел на Бейсенгали.

- Mutter, hab keine angst, - прошептал он, - Abu ein sehr guter. Er ist mir zu essen gegeben.*

- Danke... - сказала немка. - Danke für meinen sohn.*

Подошел какой-то старик в запыленном пальто, неся в руках пустую миску и кусок хлеба. Он опасливо покосился на сержантов и, поставив перед ней посуду с хлебом, обратился к женщине:

- Ihr brot, frau. Sie Ihre portion auf den boden fallen. Ich verstehe, Ihr sohn hat sich gerettet, aber geben, ob die russen sie noch brei?*

Ройко и Абулхаиров ничего не поняли, но сообразили, что речь идет о еде. Младший сержант подобрал миску и решительно направился к полевой кухне. Чуть оттиснул в сторону стоящего первым пожилого немца.

- Чуеш, браток, - обратился Ройко к кашевару, - кинь подвийну для теи нимки. Син у ней знайшовся. Прямо з вогню його витягли.

- Да не жаль, - улыбнулся тот и вывалил в подставленную посуду полный чепрак. - Держи.

- Спасибо, браток.

Миску младший сержант сунул немке, вручил ложку, а сам присел рядом с Абулхаировым на поваленный столб, искоса наблюдая за трапезой. Женщина ела мало, больше кормила сына. Но было видно, что она сама очень голодна.