- Право, не знаю. Боюсь, что нет. Да и муж сейчас в отсутствии.
Я подумал, что ей совестно нам отказывать, и хотел уйти, чтобы избавить ее от неловкости. Но Фалькенберг, видно, произвел на нее впечатление, он был одет так прилично, и мешок за ним носил я, поэтому она спросила, поглядывая на него с любопытством:
- А какая работа вас интересует?.
- Всякая работа по хозяйству, - ответил Фалькен берг. - Изгородь поставить, канаву выкопать, поправить стену, если обвалилась...
- Но ведь время позднее, к зиме идет, - сказал один из работников у мачты.
- Да, в самом деле, - подтвердила хозяйка. - Кста ти, уже полдень, не зайдете ли в дом закусить? Чем бог послал...
- Спасибо и на этом! - сказал Фалькенберг.
Мне стало досадно, что он ответил так грубо и осра мил нас обоих. Надо было вмешаться.
- М ille graces, madame, vous etes trop aimabl е*, - сказал я на языке благородных людей и снял шапку.
*Тысяча благодарностей, мадам, вы очень любезны (франц.).
Она повернулась ко мне и посмотрела на меня дол гим взглядом. Забавно было видеть ее удивление.
Нас отвели на кухню и хорошо накормили. Хозяйка ушла и комнаты. А когда мы поели и уже собирались уходить, она вышла снова; Фалькенберг успел опра виться от смущения и, воспользовавшись ее добротой, предложил настроить пианино.
- Так вы и это умеете? - спросила она, поражен ная.
- Да, умею. Я работал по этой части неподалеку, у ваших соседей.
- У меня есть рояль. Но хотелось бы...
- Не извольте сомневаться.
- А имеется у вас какая-нибудь...
- Нет, рекомендаций я ни у кого не прошу. Не имею такой привычки. Но вы можете убедиться сами.
- Да, конечно, пожалуйте сюда.
Она пошла вперед, а он за нею. Когда дверь отво рилась, я увидел, что стены увешаны картинами.
Девушки сновали по кухне и глазели на меня с лю бопытством; одна была очень недурна собой. Я порадо вался, что с утра успел побриться.
Минут через десять Фалькенберг начал настраивать рояль. Хозяйка снова вышла на кухню и ска зала:
- Так вы говорите по-французски? А я вот не умею.
Слава богу, она не стала продолжать расспросы. Не то пришлось бы мне говорить «пардон», приводить французскую поговорку да изрекать: «Ищи женщину» и «Государство - это я».
- Ваш товарищ показал мне свидетельство, - ска зала она, - и я вижу, что вы дельные люди. Право, не знаю... я могла бы послать мужу телеграмму и узнать, нет ли для вас какой-нибудь работы.
Я хотел ее поблагодарить, но не мог вымолвить ни слова, и только проглотил слюну.
Нервы...
Я обошел усадьбу и поля, всюду был образцовый по рядок, и урожай уже убрали; даже картофельная ботва, которая обычно остается на поле до снега, и та была сложена под навесом. Работы для нас не нашлось. Гразу видно было, что хозяйство здесь богатое.
Уже вечерело, а Фалькенберг все возился с роялем, и тогда я, прихватив еды, ушел подальше от усадьбы, чтобы не напрашиваться на приглашение к ужину. Все небо было в звездах, светила луна, но я предпочел тем ноту и забрался в самую глухую чащу леса. Там было тепло. Какая тишина на земле и в воздухе! Подморажи вает, земля вся в инее, порой зашуршит трава, пискнет мышь, вспорхнет с дерева ворона, и снова тишина. Ви дел ли ты хоть раз в жизни такие чудесные белокурые волосы? Нет, никогда. Она - само совершенство, вся с головы до ног, у нее такие нежные и прелестные губы, а волосы - чистое золото. Ах, если б можно было вы нуть из мешка диадему и преподнести ей! Я найду неж но-розовую ракушку, сделаю из нее ноготь и подарю ей трубку для ее мужа, да, возьму и подарю.
Фалькенберг встречает меня у ворот и торопливо шепчет:
- Пришел ответ от ее мужа, мы будем рубить лес. Ты справишься?
- Да.
- Ну ладно, ступай на кухню. Она про тебя спра шивала.
Хозяйка встретила меня словами:
- Куда же вы исчезли? Прошу к столу. Как, вы уже поужинали? Но чем?
- У нас есть кое-какие припасы.
- Помилуйте, вы это напрасно. Неужели вы даже чаю не выпьете? Решительно не хотите?.. Я получила ответ от мужа. Вам доводилось рубить лес? Вот и пре красно. Читайте сами: «Нужны два лесоруба, Петтер покажет делянку...»
О господи, она стояла совсем рядом, держа теле грамму в руке. И дыхание у нее было свежее, как у юной девушки.
XVI
И вот мы в лесу, нас привел сюда Петтер, один из работников капитана.
Из разговора с Фалькенбергом выясняется, что он вовсе не чувствует благодарности к хозяйке за эту ра боту.
- Ее и благодарить не за что, - сказал он. - На ра бочие руки сейчас спрос.
Ко всему Фалькенберг оказался не очень хорошим дровосеком, а для меня это было делом привычным, пришлось мне взять Фалькенберга под начало. Он сам сказал, что будет меня слушаться.
И тогда я задумал изобрести одну штуку.
Обычно, когда двое пилят дерево, они ложатся на землю и по очереди тянут пилу на себя. Таким способом за день много не сделаешь, и к тому же остаются урод ливые пни. Если же сделать устройство с конической зубчатой передачей, которое врезалось бы под самый корень, можно прилагать усилие сверху вниз, а пила при этом пойдет горизонтально. Я принялся вычерчи вать детали. Больше всего пришлось поломать голову над тем, как сделать, чтобы нажим на пилу передавался плавно и не был слишком сильным. Пожалуй, этого можно добиться с помощью пружины, которая действо вала бы, как в часовом механизме, или же используя тяжесть подвесной гири. Гиря имеет постоянную тя жесть, и, по мере того как пила будет уходить все глуб же в дерево, она станет опускаться и обеспечит равно мерный нажим. А стальная пружина будет постепенно слабеть и также регулировать нажим. Я предпочел пру жину. «Вот увидишь, все прекрасно получится, - сказал я себе. - Ты прославишься и проживешь свою жизнь не зря».
День проходил за днем, мы валили деревья толщи ной в девять дюймов, а потом очищали стволы от веток и сучьев. Кормили нас сытно и вкусно, мы брали с собой в лес еду и кофе, а вечером, когда мы возвращались из леса, нам подавали горячий ужин. Мы умывались, при водили себя в порядок, чтобы нас не равняли с другими работниками, и сидели на кухне в обществе трех служанок, при свете яркой лампы. Фалькенберг начал ухажи вать за Эммой.
Порой из комнат слышались чудесные звуки рояля, а иногда сама хозяйка выходила к нам, девически юная, с чудесной, ласковой улыбкой.
