— Не хочу.

— Раз уж я все равно выиграл, давайте выпьем,— милостиво согласился, Ник. Странно он чувствовал себя сейчас. Он никогда, и когда жил тут, и потом в Штатах, не мог представить себе, что. вот такая девушка, судя по всему интеллектуалка, по здешним меркам выпускница какого-нибудь.Стенфорда, может оказаться рядом с ним в качестве банальной проститутки, с которой он, Ник, может делать все, что ему хочется. Ему ничего «этого» с ней делать и не хотелось. Даже если отнести за скобки Деб и вообще всю его жизнь, эта девушка как-то странно оказывалась заповедником. Ник понимал, что от его действия ничего не зависит — не с ним, так с другим. Но именно в такой игре он не желал принимать участия. А кроме того его ждал Близнец.

Они. выпили. Но уже без веселья, так, выпили и все. Ник посмотрел на свою спутницу.

Та сидела, низко наклонив голову, и делала вид, что до сих пор пьет из рюмки.

— Какие-то проблемы? — спросил он.

— Какие у проституток проблемы? — ответила она. Ник заткнулся. Она, кажется, тоже поняла, что в этом

раунде играет не просто так, в пределах необходимых знаков.

Близнец тем временем веселился. По его заказу уже два раза поставили какую-то идиотскую песню со словами «я хочу быть с тобой и я буду с тобой...»

Он уже окружил себя девушками. Какие-то люди пы­тались к нему приблизиться, но охрана быстро всех отшивала. Мало того, у дверей, никуда не отходя, си­дели два охранника, внимательно следившие вместе с метрдотелем за всеми, кто вошел, и за всеми, кто вышел.

— А ты проститутка? — спросил Ник, чтобы поддер­жать разговор.

— Нет,— ответила девушка.— Я тут специально для того, чтобы развлекать американских туристов. А что касается

постели — ни-ни. Я на самом деле разведчица. У меня и рация дома есть, я по ней данные в Центр передаю. Что американцы пьют, что едят. Это очень важно для концепции глобальной переделки мира.

— Понятно,— ответил Ник, притворяясь американ­ским туристом.— Вы из КГБ. .

—. Ага. Сейчас сниму твои отпечатки пальцев со своей груди и пойду спать...

— Катя, зачем ты так? —удивился Ник. У него еще было время удивляться, Младший сидел и целеустрем­ленно пил.— Я изучал систему Станиславского,— (тут Ник отчаянно врал),— но, если ты вошла в роль, не надо меня в нее забивать. Палками.

Катя сделала жест, означающий, что все пропало, отчего Ник осознал, что она совершенно, воздушно, бес­конечно пьяна.

— Пустое,— заметила Катя и, перейдя на русский, добавила: — Назвался груздем, полезай в короб. Или вы­лезай. Если ты не груздь.

— Что ты говоришь?— поддерживая свое амплуа иностранца, спросил Ник.

— Это неважно,— ответила Катя и без приглашения хлопнула еще рюмку водки.— Потанцуем?

Ник видел плывущие движения девушки ц понимал, что еще несколько рюмок, и он потеряет свидетеля своего алиби. Но и танцевать с ней не хотелось, это могло бы затянуться.

Тем более,.что именно в этот момент Младший Близ­нец забеспокоился.

* * * 

Близнец подозвал одного из телохранителей и довери­тельно сообщил ему в ухо:

— Отлить пора. Проверь сортир.

Тот послушно выскользнул из бара и заглянул в ту­алет. Тот был девственно пуст.

 * * *

— Катя, я хотел бы сделать тебе подарок,— сказал Ник, отмечая краем глаза движение у столика-Близне­ца,— подожди меня капельку, я сейчас вернусь.

— Подожду,-1—довольно безразлично ответила Катя, цедя себе в рюмку очередную порцию водки.

«Господи, надеюсь, что она меня вообще вспомнит»,— заметил про себя Ник и не заметно ни для кого выскочил из зала.

* * * 

Подняться на свой этаж было делом нескольких се­кунд. 

Ник быстро запер за собой дверь номера, оставив ключ в замке, скинул костюм и мгновенно натянул при­готовленный спортивный костюм темно-синего цвета, на­дел кроссовки и туго затянул шнурки. Затем открыл окно и взял в руки моток плетеного шнура, один конец которого был накрепко привязан к трубе холодной в это время года батареи.

Действовать приходилось очень осторожно: надо бы­ло проделать все так, чтобы не оставить следов на веко­вом слое пыли, покрывавшем наружные стены и много­численные выступы здания гостиницы.

Ник перекинул ногу через подоконник, но поставил ее не на удобный карниз, а на чуть выступающий из стены крюк, к которому крепилась водосточная труба. Веревку, чтобы она тоже не оставила следов, пришлось пропус­тить сквозь ручку оконной рамы.

Ник перенес свое легкое, компактное и послушное тело наружу и начал быстро спускаться на нижний этаж.

На его счастье, обратить внимания на его действия никто не мог: фонари стояли довольно редко, и их свет тонул в непомерно разросшихся в переулке липах, окуты­вающих своей листвой фасады домов.

Сам спуск занял не более пяти секунд. На нижнем карнизе Ник на мгновение приостановился, прислушива­ясь не столько ушами, сколько всем своим чувствитель­ным к опасностям телом. Все было спокойно. Не то чтобы он не ощущал, опасности, нет, Она былa, но она была там, где и должна была находиться. Было бы страшнее, если бы опасности он не чувствовал вовсе. Ник для себя отметил, что все спокойно.

* * *

Ник вышел из бара до того, как Младший направился в места общего пользования. Тот еще выпил, закусил орешком, глянул на длинноногих проституток, обоснова­вшихся за его столом. Потом зыркнул в сторону одного из своих людей, которые сторожили вход в бар. 

Тот немедленно покинул пост и подошел к Близнецу с вопросительным выражением лица.

— Ну, чего, кто тут сегодня? Совки есть?

 — Нет, я у Жеки спрашивал,— бодро ответил охранник.— Только девочки и фирма. Постояльцы. Ин­туристы.

 — Понятно. Лом где?

— В сортир пошел, проверять... Тут как раз появился Лом:

— Все чисто, Близнец. Пошли, я у дверей постою.

Всеми людьми, пришедшими с Близнецом в бар, вла­дела легкая нервозность, так же, как и самим Близне­цом. Они пришли сюда не развлекаться, как обычно, а демонстрировать развлечение. При всей проверенности места, близость к Младшему означала теперь отнюдь не вседозволенность, как раньше, а настоящую опасность. Все, даже не особенно задумывающиеся «шестерки», ка­ким-то своим чутьем понимали, что теперь на очереди либо Младший, либо Старший. И рядом с ними нахо­диться— все равно что подставлять себя за просто так под пули.

Бандиты были непривычно мрачны, почти не пили, грубо одергивали быстро пьяневших и оттого веселив­шихся проституток, тревожными напряженными взгляда­ми постоянно обшаривали полутемный зал бара.

Младший тоже не мог расслабиться, но, не умея себя сдерживать ни в чем, проявлял мандраж более обильной, чем обычно, выпивкой и тем типом неврастенично-нагло­го веселья, которое отдавало уже не бесшабашностью, а обреченностью. Чувствуя себя при этом чуть ли не героем, он пьянел не столько от алкоголя, сколько от ощущения опасности, и даже стремился к ней. Обеспечив себе, однако, относительную безопасность за спинами телохранителей, которых было вокруг него не мало.

Близнец поднялся со своего кресла и, оттолкнув с до­роги колеблющуюся тростиночку танцующей в одиноче­стве пьяной проститутки, вышел из бара в тихий, ярко освещенный по сравнению с баром коридор.

Ковер гасил шаги, коридор был пуст. Тут было как-то спокойно. Младший решил, что в бар возвращаться не стоит. Достаточно того, что он там появился. А допить можно будет у себя в узкой компании и совершенной безопасности.

— Скажи ребятам, чтобы собирались,— бросил он через плечо одному из охранников что сторожили вход в бар.— Сейчас отолью и двинем отсюда...

Лома он решил от себя не отсылать. Пусть действи­тельно постоит у дверей, пока... Чем черт не шутит? А береженого, как известно, еще и Бог бережет. _^ Он толкнул дверь с силуэтом мужчины и вошел в бе­лоснежные чертоги интуристовского туалета...

* * *

Ник выполнял движения, совершенно ни о чем не думая. Он был абсолютно сосредоточен на том, чтобы в точности выполнить намеченный план. Встав ногами на карниз шестого этажа, он, не задержавшись ни на секунду, перекинул веревку петлей через водосточную трубу. На всякий случай. Чтобы ее не мог никуда отбросить ветер: хотя погода была, тихая, не следовало пренебрегать никакими случайностями, на которые так Вогата прихотливая человеческая судьба. Особенно в те моменты, когда человек от нее зависит.