— Что у тебя на уме? Где кофе? Собраны ли вещи? Куда ты задевал свой паспорт?

Нику всегда удавалось безошибочно определить, ко­кетничает Деб или его ласки только приятны ей, но не возбуждают. Сейчас был очевидный второй случай. Ник легко победил свое, начинающее давать о себе знать, желание и, оставив Деб нежиться в кровати, отправился на кухню готовить завтрак.

* * *

Завтракали в гостиной, за тщательно сервированным столом, но среди расставленных по всему полу полоса­тых красно-синих сумок. Сумок было неприятно много. Краем глаза Ник пересчитал их и понял, что в каждой руке придется нести по три, а свою, видимо, взять в зубы. «Ну да не беда,— решил про себя Ник.— Дотянем, бывало и пострашнее». Он подлил себе кофе и начал нама­зывать тост джемом.

Деб следила за его действиями чуть задумчиво.

— Господи,— наконец сказала она.—Как я тебе зави­дую! Как это все получилось некстати...— Она развела руками, печально посмотрев на свой живот.— Мне так хочется поехать с тобой!

— Мне тоже,— ласково ответил Ник.—Но пока не­льзя. Побудь тут, подожди меня. Я ненадолго.

А потом уже вместе съездим. — 

Он подмигнул и тоже кивнул на живот:

— Втроем. О.К.?

— Уговорил,— Деб рассмеялась.

Она допила свой кофе, составила грязную посуду на поднос и отнесла в кухню, где через минуту заурчала посудомоечная машина.

— Ну,—она повела руками в стороны, демонстрируя поклажу, которая сделала бы честь небольшому карава­ну.— Не пора ли собираться?

Ник послушно вскочил. Но Деб с сомнением посмот­рела на него:

— Слушай, красноармеец, а ты хотя бы до машины все это дотащить сможешь?

— Ты не понимаешь. Я еду в Россию, и мне надо привыкать к тамошним порядкам,—серьезно начал Ник.— Но, видишь ли, по традиции, у нас там принято в качестве вьючных животных использовать женщин. Так что иди сюда и нагнись пониже.

— Вот еще! — возмутилась Деб.— Я не женщина.

— А кто же ты?

— А я черный буйвол. А ну посторонись, стул!

Деб сложила на голове пальцы рожками и понеслась на Ника, по пути проворно убрав с дороги стул. Но Ник ловко поднырнул под нее и через секунду жена очутилась у него в руках. Он невысоко подбросил ее, но все-таки вызвал подвизг, в котором был не столько страх, сколько восторг.

— На самом деле в России все наоборот. Вот сейчас возьму все сумки, посажу тебя себе на шею, так и пойдем в аэропорт. А машина —это роскошь.

Деб привычно, поскольку проделывала это не первый раз, взобралась Нику на шею и устроилась там поудоб­нее, спустив ноги и придерживаясь ими за торс мужа:

— Отличная идея! Так мы сэкономим бензин, не загрязним окружающую среду и сможем избежать противных пробок, в которых меня тошнит. Ну, поехали. Твои рассказы о России заставили меня полюбить эту страну.

— А как же движение феминисток?

— А я не феминистка. Мне нравится идея страны, где женщины ездят верхом на мужчинах. Потому что, что?

 — Что?

— Экология! — Деб сама подтрунивала над своим увлечением движением «зеленых».

Они еще скакали некоторое время по дому, как рас­шалившиеся школьники, и только подустав, начали гру­зить вещи в старенький «фордик» залихватского ярко-синего цвета.

 * * *

К живой изгороди, что отделяла их дом от соседнего участка, подошла женщина и стала наблюдать за погру­зкой. Деб стояла у машины, помогая утрамбовывать вещи. Ник таскал сумки из дома. Когда в целом операция была завершена, крышка багажника захлопнута, а «фордик» недовольно осел на задние колеса, соседка махнула рукой:

— Привет!

— Привет!—хором ответили Деб и Ник. «Ну,— поду­мал Ник.— Сейчас она спросит, как дела, а мы ответим, что замечательно. Потом она спросит, еду ли я в Россию, хотя уже спрашивала об этом и вчера и три дня тому назад. И мы ответим, что да, я еду в Россию. Тут она пожелает счастливого пути и спросит, скоро ли я вернусь...»

Ника несколько утомляли эти нескончаемые и постоянно повторяемые всеми диалоги. Это была какая-то странная, растянутая во времени форма вежливости. Там, где другой нации хватало двух слов типа «здравствуй­те — здравствуйте», американцам непременно хотелось завязать некое подобие светской беседы.

— Как у вас дела? — спросила соседка.

— Хорошо! —ответили Ник и Деб и широко разулыбались, как того и требовал ритуал.

— Ник едет в Россию? — тоже улыбаясь спросила со­седка.

Ник несколько виновато развел руками, дескать, глупо отпираться, действительно еду:

— Да, в Россию.

— Берегите себя,— вдруг довольно проникновенно попросила соседка.— За то время, что вы тут живете, я очень привязалась к вам. И потом, кто же будет помо­гать Джону чинить его машину?

Ник неплохо разбирался в технике, и она его зачаро­ванно слушалась. Он действительно один раз помог Джо­ну, мужу соседки, когда тот пытался реанимировать «крайслер» 63-го года, который зачем-то стоял у них в гараже. В тот раз им даже удалось запустить мотор, Джон был счастлив, собирался продолжить на следу­ющей неделе, но так больше и не собрался. Было как-то странно, что соседка вспомнила об этом, и вообще, вся сцена вызвала некоторое чувство неловкости.

— Я всего на неделю,— попытался легко откликнуть­ся на ее слова Ник, но ответ прозвучал капельку фальши­во.— До скорой встречи!

— До свидания, мой мальчик. Храни тебя Господь!

* * *

Они весело забрались в машину, которая нехотя тро­нулась и вырулила на подъездную дорогу. И Ник, и Деб пытались не подавать вида, что безудержное веселье их покинуло, сменившись чуть истеричной нервозностью.

Впрочем, тучка была небольшой. Езда, до которой оба были большие охотники, разогнала неприятное чувство.

«Собственно,— думала Деб, поглядывая то на авто­страду, что споро неслась им под колеса, то на профиль мужа, который чуть улыбался и тоже поглядывал на нее. А когда рука была свободна от переключателя передач, ласково теребил ее плечо. —Собственно, миссис Уинтер просто отнеслась к этой поездке серьезно, в то время, как и для меня, и для Ника это лишь какая-то очередная эскапада его игры. Он так же просто прыгает с парашю­том, таскается со своей группой по горам, ловит рыбу, лупится с кем-нибудь на местном чемпионате по каратэ. Все у него получается легко, весело. Вот и в ту страну он так же хочет съездить. Или я ошибаюсь?»

Она посмотрела на Ника. Но тот как раз очень удачно обогнал какой-то бензовоз и, весело улыбаясь, взглянул на Деб.

«Красноармеец! — нежно подумала Деб.— И машину водит как сумасшедший: у нас не принято скакать из ряда в ряд, но мне нравится.»

Тут они въехали в пробку. Машины ехали медленно, время утекало, идея с магазинами дала легкую трещину.

— Когда у тебя самолет?

— Успеваем,— Ник беспечно глянул на часы.— Самое главное, чтобы не оказалось, что я забыл дома паспорт.

Оба почему-то думали, что впереди произошла ава­рия. И что это дурной знак. Но они молчали и никак не комментировали пробку, как будто они нарочно тащатся как черепахи. 

Тут замелькали проблесковые сине-красные огни по­лицейских машин, появился регулировщик, который про­гонял машины в тесную дырку рядом с монстрообразным сооружением на колесах, все функции которого сво­дились к нанесению на полотно дороги новой разметки с впечатанными в разделительные полосы желтыми не то лампочками, не то хитрыми зеркалами.

— Смотри-ка,— воскликнул Ник, указывая на пунк­тир свежеуложенных точек.— Это ночной дизайн!

— Здорово!

У обоих отлегло от сердца. Никакой аварии. Все в порядке. Просто теперь ночью будет удобнее ездить. Ник даже попытался включить ближний свет, чтобы по­смотреть, как будет выглядеть шоссе вечером, но было еще слишком светло.

— Поедешь вечером, посмотришь. Потом мне рас­скажешь,— велел Ник, и Деб с удовольствием кивнула.

Из-за пробки специального заезда в магазин не полу­чилось. Хотелось походить, посмотреть, прицениться, выбрать что-нибудь действительно ценное и не случай­ное. В результате, уже опаздывая на самолет, Ник, совер­шив довольно крутой вираж, влетел на стоянку перед «СА», поволок жену по рядам, лихорадочно вытаскивая с полок какие-то джинсы, рубашки, свитера. Особое вни­мание уделил отделу, извещающему о дешевой распро­даже. По причине теплого времени года там предлага­лись теплые кожаные куртки на цигейке.