За окном на подъездной дорожке стоял Рекс перед старомодным автомобилем, по-видимому «Роллс-Ройсом». Его отец их коллекционировал, и Рекс, зайдя в гараж, был в восторге от автомобиля. К нему подошла какая-то женщина, и я нагнулась, чтобы лучше рассмотреть. Ее светлые волосы были завязаны в дурацкий пучок, и она была в темных солнечных очках. Я наклонилась ниже. Это еще кто такая? Она заговорила с Рексом. Оглянувшись на дом, он покачал головой. Они обменялись несколькими словами, потом она протянула ему большой конверт и направилась к стоявшему поодаль синему кабриолету. Рекс залез в свою машину. Оба одновременно завели двигатели. Прижавшись к стеклу, я смотрела, как машины удаляются. Вероятно, просто кто-то из прислуги.

Я ждала, когда Рекс вернется, но через полчаса рискнула сама спуститься вниз. Миссис Диллоуэй предлагала провести меня по поместью, но где же она? Заполнявшую дом благопристойную тишину нарушало только тиканье старинных стенных часов с маятником. Миновав замысловато обшитую филенками стену, богатую лепнину и картины, изображавшие пасторальные сцены из английской жизни, я миновала фойе и вошла в восточную часть здания. Мое внимание привлек шкаф у окна. Его двери из старой древесины были покрыты витиеватой резьбой в виде цветов. Протянув руку к стеклянной ручке, я попыталась открыть дверцу, но ее заело. Я потянула сильнее, и ручка осталась у меня в руке. За спиной у меня послышалось покашливание. Я покраснела, встретившись глазами с миссис Диллоуэй.

– Ой, здравствуйте, – виновато проговорила я. – Я восхищалась этим шкафом. Но, боюсь, я сломала ручку. Извините, пожалуйста. Я уверена, что смогу…

– Дайте мне, – строго проговорила миссис Диллоуэй. Она подошла ко мне, взяла ручку и положила в карман. – Я починю.

– Простите меня, – повторила я.

– Ничего страшного, – ответила она, хотя я видела, как побагровело ее лицо. Она не доверяла мне и не хотела, чтобы я рыскала по поместью и открывала шкафы, которые во что бы то ни стало должны оставаться закрытыми. – А теперь не желаете ли осмотреть остальные помещения? – спросила она, глядя на лестницу.

– Да, но, может быть, лучше дождаться Рекса. Я знаю, что он хотел осмотреть все основательно, – сказала я и в некотором раздражении отвернулась к окну. – Он наверняка скоро вернется. Он поехал купить станок для бритья.

– Ах да, – проговорила миссис Диллоуэй, – ваш муж позвонил и сказал, что задержится в городе на пару часов. Сказал, что у него там деловая встреча.

– Деловая встреча? – удивилась я. Какие дела могут быть у Рекса в этом городе? Ведь он только что приехал и никого не знает. – Не понимаю. А больше он ничего не сказал?

– Нет, – медленно выговорила миссис Диллоуэй, с любопытством рассматривая меня; ее руки были сцеплены на животе, как при нашей первой встрече.

– Ерунда какая-то, – еле слышно пробормотала я. – Почему он не позвонил мне?

Но, достав из кармана свой мобильник, я убедилась, что батарейка разряжена.

Вслед за миссис Диллоуэй я прошла в дверь и вдруг остановилась перед книжным шкафом, вспомнив, что оставила свою книгу в самолете.

– Может быть, я возьму что-нибудь почитать? – сказала я и встретила взгляд миссис Диллоуэй. – То есть если вы не возражаете, конечно.

– Разумеется, не возражаю, – ответила она, хотя ее лицо говорило, что возражает, и еще как.

Я вытащила какую-то книгу в синем кожаном переплете и прочла на обложке: «Вирджиния Вулф. Годы».

– Как странно, – проговорила я. – Мой ассистент Кара как раз говорила мне, что, когда я окажусь в Англии, мне непременно нужно прочесть эту книгу. Персонажи книги вроде бы жили в доме, похожем на этот.

Я проследовала за миссис Диллоуэй в фойе, где наши глаза снова встретились. В ее взгляде мелькнула улыбка – всего на мгновение, а потом она снова поджала губы.

– В чем дело? – спросила я, надеясь, что ничем не обидела ее.

– Нет-нет, ни в чем, – ответила она и помолчала. – Я, кажется, позабыла, как звучит американский акцент. – На мгновение она вроде бы смягчилась. – Вы напомнили мне одну особу, которая жила здесь много лет назад.

– Ну, вот мы и на месте, – сказал шофер, когда мы въехали в Клайвбрук. – Какой там был адрес, мисс?

Городок оказался меньше, чем я ожидала, – всего несколько лавок вдоль главной улицы и фонтан в центре. Мое внимание привлек зеленый навес. Вывеска на двери гласила: «БУЛОЧНАЯ ГАРОЛЬДА». У меня заурчало в желудке.

– Если не возражаете, – сказала я, – я бы остановилась здесь перекусить.

– Конечно, конечно, – ответил шофер.

Я заплатила за проезд и, прежде чем войти в булочную, осмотрела необычную выпечку на витрине.

– Добрый день, – поздоровалась пожилая женщина из-за прилавка.

– Добрый, – ответила я.

– Откуда-то приехали?

– Да. Из Нью-Йорка.

– Подумать только! – воскликнула булочница и повернулась к подсобке: – Гарольд! Иди сюда!

Оттуда появился приземистый мужчина с округлым брюшком и тепло мне улыбнулся.

– Она из Нью-Йорка! – сказала женщина. – Была бы тут Элси! Как она мечтала съездить в Нью-Йорк! – Хозяйка указала на фото, висящее на стене, как раз над бочкой со льдом. – Это наша дочка. Пропала четыре года назад. Полиция считает, что она убежала в Лондон с каким-то парнем, – женщина печально покачала головой, – но наша Элси была не такая. Она бы так не сделала.

– Я вам очень сочувствую, это такое горе, – проговорила я.

На лицо женщины вернулась улыбка, и она нежно посмотрела на мужа.

– Вот, снова я о ней, Гарольд. Я же обещала больше так не делать. Что толку ворошить прошлое! Элси бы это не понравилось. – Она снова обернулась к фотографии на стене.

Вокруг лица молодой женщины, как нимб, вились светлые волосы, она напоминала херувима.

– Так что вас привело в Клайвбрук, мисс?

Я нервно улыбнулась:

– Так… Пожить.

– Что ж, – она протянула мне абрикосовую лепешку, – надеюсь, вам здесь понравится.

Я поблагодарила ее. На улице поднялся ветер, и я поскорее застегнула верхнюю пуговицу своего пальто, вспомнив родителей. Мне очень их не хватало. Что, если со мной что-то случится, и они будут вот так же хранить мое фото на стене булочной?

Я направилась по тротуару к железнодорожной станции, где шофер в черном костюме и твидовой кепке, прислонившись к своему такси, крутил на цепочке карманные часы.

– Куда? – спросил он, когда я подошла.

Я взглянула на клочок бумаги, что дал мне мистер Прайс, и заколебалась, хотя понятно было, что уже поздно сожалеть о случившемся.

– Ливингстон-Мэнор, – наконец выговорила я.

Приподняв брови, шофер с любопытством посмотрел на меня.

– В тот большой дом, верно?

– Да.

– Американка? – заинтересовался он.

– Американка.

– И что же влечет такую хорошенькую девушку в Ливингстон-Мэнор?

– Работа, – сухо ответила я. Мне не понравился его высокомерный тон.

– Что ж, надеюсь, там хорошо платят, – фыркнул таксист. – Я бы запросил немалые деньги, если бы согласился там работать, особенно после… Ну, после всего этого.

– Что вы имеете в виду?

– Хозяйка дома умерла в прошлом году, – сказал он, понизив голос до шепота и наклоняясь ко мне. – Там что-то нечисто. – Он покачал головой. – Мой брат берется за всякую работу, у него золотые руки. Так вот, в феврале он чинил в поместье окно на третьем этаже и говорит, что слышал, как под крышей дома плачет какая-то женщина. Словно…

По моей спине пробежал холодок.

– Не надо, – прервала я шофера. – Я не верю в привидения.

– Увидите это место – поверите. Впрочем, как знаете, дело ваше. – Он взял мой багаж и снова с любопытством посмотрел на меня. – Так на какую работу поступаете в поместье?

– Я новая няня.

Шофер усмехнулся.

– Что тут смешного?

– Я просто удивился, вот и все.

– Чему? – спросила я, скрестив на груди руки.