Я подошла к книжному шкафу и увидела сборники сказок. В детстве я мечтала иметь свои книги. В сказках можно было затеряться, в иных мирах – найти пристанище и покой, ведь мой мир был так суров! Вот почему каждый день после школы я ходила в библиотеку, к тому же дома меня никто не ждал.

Я со вздохом провела рукой по корешкам книг, но, ощутив тревогу миссис Диллоуэй, отошла назад. У меня было ощущение, что мы ходим по музею, который создала она.

– Пойдем дальше? – спросила я, направившись к двери.

– Посмотри-ка! – воскликнул Рекс, подзывая меня к ящику с игрушками у дальней стены. Он вытащил жестяной самолетик. Красная краска на нем давно облупилась. – Это одна из старых заводных моделей. Один мой друг их коллекционирует. Теперь это большая редкость. Наверное, стоит целое состояние.

Миссис Диллоуэй смотрела на самолетик, словно стараясь его защитить, пока Рекс не положил его обратно в ящик.

– Это была игрушка лорда Эббота, одного их сыновей лорда Ливингстона. – Она повернулась и направилась к двери, что означало команду следовать за ней.

– Я что-то не то сказал? – шепнул мне Рекс.

Я пожала плечами, и мы быстро двинулись по коридору вслед за домоправительницей.

– Там, дальше, гостевые комнаты, – сказала она. – В них останавливались гости Ливингстонов. А теперь, – продолжила миссис Диллоуэй, – я должна проверить шторы на третьем этаже. Этот дьявол-декоратор повесил их на прошлой неделе, и они такие тоненькие, что, боюсь, свет повредит картины лорда Ливингстона.

Я повернулась, чтобы подняться вслед за ней по лестнице, и положила руку на перила, но миссис Диллоуэй положила сверху свою ледяную ладонь.

– Там нет ничего интересного, – проговорила она.

– О! – удивленно воскликнула я.

– Увидимся с вами вечером, – не обращая внимания на мое восклицание, сказала домоправительница.

Когда она ушла, Рекс повернулся ко мне:

– Как странно.

Я кивнула.

– Эдди, – прошептал он, – она говорит о лорде Ливингстоне, как будто он по-прежнему жив.

В час миссис Диллоуэй встретила меня в гостиной.

– Здравствуйте, мисс Льюис, – поздоровалась она из дверей.

Неужели это в самом деле домоправительница? Она выглядела как моя ровесница. Ее светло-русые волосы были убраны назад в аккуратный узел, так что не выбивался ни один волосок. Лицо ее с высокими скулами и чувственным ртом казалось царственным. В ней чувствовалась чопорность, но одновременно и теплота. Я задумалась, сможем ли мы быть друзьями.

– Здравствуйте, – ответила я.

Она с любопытством посмотрела на меня и улыбнулась:

– Вы ожидали увидеть кого-то другого?

– Нет, нет, – забормотала я. – Это просто так, так…

– Я знаю, о чем вы подумали, – сказала она с мимолетной улыбкой. – Я слишком молода для домоправительницы такого большого хозяйства. Но могу вас уверить: я вполне подхожу для этого места. Ее светлость, да упокоит Господь ее душу, не желала никого другого, чтобы вести хозяйство.

– Разумеется, – ответила я. – Ничуть в этом не сомневаюсь.

Лицо миссис Диллоуэй смягчилось – искренняя попытка замять неловкое начало.

– Что ж, – сказала она, – я рада, что вы наконец прибыли. А то еще один день присмотра за детьми мог бы вогнать меня в гроб. – Она снова улыбнулась и повернулась к лестнице. – Хорошо, что теперь вы займетесь этой работой.

Лампа над нашей головой задребезжала, и тут же загремели шаги по лестнице. Я вцепилась в край стола, чтобы совладать с собой.

– Напоминает топот носорогов, – нервно заметила я.

– Носороги так не топают, – пробормотала миссис Диллоуэй и крикнула несущимся по лестнице сорванцам: – Дети! Вам известно, что ваш отец не позволяет бегать по дому! Мистер Эббот, немедленно слезьте с перил.

Из-за угла показался светловолосый мальчик.

– Мистер Эббот, – продолжала миссис Диллоуэй, – пожалуйста, подойдите и познакомьтесь с вашей новой няней, мисс Льюис.

– Нам не нужна новая нянька! – завопил из-за спины брата другой мальчик, этот черноволосый сорванец был помоложе.

– Мистер Николас, так не положено говорить о мисс Льюис, которая проделала столь долгий путь, чтобы вас увидеть. Пожалуйста, будьте вежливы и поздоровайтесь с ней.

Николас высунул язык и плюхнулся в кресло у окна.

– Не хочу с ней здороваться. И вы меня не заставите!

Миссис Диллоуэй бросила на меня сочувственный взгляд.

– Мисс Кэтрин и мисс Джейн?

Появилась темноволосая серьезная на вид девочка, она держала в руке грязную растрепанную куклу. За ее спиной пряталась светленькая малышка.

– А вы поздороваетесь с мисс Льюис?

Я опустилась на колени перед девочками и смущенно улыбнулась.

– Здравствуй, – сказала я старшей. – Скажи, сколько тебе лет?

– Десять, – ответила она. – А Джени два. – Она недовольно вздохнула. – А ты нам вовсе не мама.

– Я вас оставлю, – сказала миссис Диллоуэй и, улыбаясь, направилась к двери.

Эббот плотно скрестил руки на груди.

– Я приехала, чтобы заботиться о вас, и надеюсь, мы подружимся, – нервно проговорила я и направилась к дивану. Мне было неприятно притворяться перед этими детьми, особенно после того, что они пережили. Я ведь знала, что вряд ли пробуду здесь долго. Но мне требовалась их помощь, чтобы отыскать в саду ту камелию. – Думаете, мы сможем подружиться?

– Я не дружу с девчонками, – пискнул Николас.

– И я тоже, – присоединился Эббот.

Я сложила руки на коленях и вздохнула. Старые часы на стене повторяли свое «тик-так».

– Ладно, – сказала я. – Понятно.

– А я буду с тобой дружить, – проговорила ласковым голоском Джени, растопив ледяное молчание.

Она подошла, забралась ко мне на колени и начала гладить меня пухлой ручкой по щеке. Я не удержалась от улыбки.

– Спасибо, – сказала я малышке.

Кэтрин раздраженно пожала плечами и хмыкнула:

– Джени не понимает, что несет. Она еще маленькая.

– Нет, – запротестовала крошка, – я большая.

– Кэтрин права, – проговорил Николас. – Джени даже не помнит маму.

Джени посмотрела на меня, а потом перевела унылый взгляд на себя.

– Ничего, милая, – шепнула я ей и обратилась к старшим детям: – Как вы уже знаете, я приехала из Америки. У нас там более свободные нравы, поэтому я спрошу вас: должна я называть вас «леди» и «лорд»? Дело не в неуважении, но это звучит как-то нелепо и слишком официально. А вы ведь дети.

– Ну, я, например, терпеть не могу этого титула, – сказал Эббот, наконец убрав руки с груди.

– И я тоже, – проговорил Николас вроде бы с облегчением, но потом на мгновение задумался. – Можете называть меня Николасом Великим? Я читал в книжке про одного смешного человека, которого так звали.

– Что ж, значит, Николас Великий, – улыбнулась я.

– А меня называйте леди Кэтрин, – с раздраженным видом промолвила Кэтрин. – А няня нам не нужна. Мы сами о себе позаботимся.

Эббот усмехнулся:

– Это мистер Бердсли устроил ваш приезд, верно?

– Да, – ответила я. – Полагаю, он.

– Мистер Бердсли – противный старый болван! – заявил Николас, скрестив на груди руки.

– А теперь, Николас, – сказала я, изо всех сил сдерживая смех, – то есть Николас Великий, – его улыбка выявила отсутствие переднего зуба, – я не думаю, что это очень красиво – звать мистера Бердсли… – Я зажала рот рукой, но не смогла удержать вырывающийся смех, – болваном.

Николас улыбнулся:

– Вы и сами считаете его болваном, ведь так?

Все затихли в ожидании моего ответа. Я взглянула через плечо посмотреть, нет ли поблизости миссис Диллоуэй; ее, к счастью, не было. Тогда я, улыбаясь, снова посмотрела на детей.

– Думаю, можно сказать, что он обладает некоторыми чертами болвана.

Дети рассмеялись – кроме Кэтрин, которая нахмурилась, сосредоточенно рассматривая ленты в своих волосах.

Джени, сидевшая у меня на коленях, посмотрела на меня и хихикнула: