– Да, действительно… Господин Клавье, быть может, вы знаете, как задействовать мои умения на полную катушку? Всё-таки девять душ.

Полковник развёл руками:

– Пока нет. Но потом – возможно. А знали бы вы, какие прекрасные возможности у рунархов! Знатоки пластика, повелители зверей, друзья автоматов… Впрочем, – спохватился он, – это материя зыбкая. Не будем об этом.

– Хорошо. Тогда ещё один вопрос. У вас есть соображения, где искать людей зеркала?

– Есть. Андрей, я поделюсь своими идеями, а вы уж сами решайте, что можно принять во внимание, а что отбросить. Да, и вот что… Благодаря новейшим достижениям науки нам удалось отснять голофильм, основанный на материалах вашего гипнодопроса. Естественно, самые важные моменты. Готовьтесь вновь увидеть пятерых из пророчества.

– А остальное? – спросил я. – Остальное сохранилось? Вы можете показать?

– Нет.

Ладно… Жить прошлым действительно ни к чему. И кто она для меня – Иртанетта того времени? Чужая, полунезнакомая девчонка. Она мне в дочери годится.

– Хорошо. Показывайте, что можно.

Полковник завозился, стягивая с запястья браслет голотранслятора. Над столиком затрещали искры. Пошёл снег из вспыхивающих блёсток. Что-то не ладилось.

– Сейчас-сейчас, – сконфуженно пробормотал Антуан. – Одну минуточку… настрою…

Наконец ему удалось справиться с транслятором. В воздухе повисло туманное зеркало, которое я видел когда-то в Лоноте. Выглядело Морское Око мутным и зеленоватым – как если бы его рассматривать сквозь толщу воды.

– Ну, это реконструкция, это мы перемотаем…

По зеленоватой глади побежали чёрные зигзаги помех. В глубине возникли тени, они сгустились, рисуя картины пророчества.

Симба. Загорелая девчонка с отчаянными глазами – Иришка. Стальная клетка. Итер в алом плаще.

А вот и первая планета – мир бунтарей. Выплыло лицо в нелепой плоской шапке: помятое, худое, беспокойное. Хрящеватые оттопыренные уши, реденькие усишки. На вид не-господину страха можно было дать года двадцать два.

Его стихия – настоящее. Человек с такими тревожными глазами вряд ли заглядывает в завтрашний день.

– Обратите внимание на пейзаж. Мы искали мир, в котором могло происходить действие, но, к сожалению… Горы встречаются на многих планетах. Помогло другое: один из экспертов заинтересовался головным убором окраинника. Выяснилось, что это так называемая фуражка. Её носят, вернее, носили когда-то студенты Народного Демократического Университета на Либерти-2.

– Либерти-2?

– О да! Занятный мир. Посмотрите в энциклопедии, вам будет интересно.

Картинка над столом поменялась. Я окунулся в запахи ванили и свежей сдобы. Рождественский пирог… глазурь… Обвиняющая монахиня глядела на меня с укором. На щеках поблёскивали дорожки от слёз.

– Это Крещенский Вечерок – мир сестёр дианниток. Кстати, психоморф, которого вы оставили на «Погибельном Троне», тоже оттуда.

– Асмика почти не рассказывала об этом.

– Дианнитки не любят распространяться о своём прошлом. Проникнуть на Крещенский Вечерок будет тяжело: сёстры не любят докучливых гостей. Но мы постараемся что-нибудь придумать.

Зеркало вновь ожило, показывая ледяные поля и вмёрзшего в снег отшельника. Разглядеть его лицо во всех подробностях я не сумел – слишком далеко он находился.

– Это не Лангедок, – уверенно объявил я. – Но что это за место?

Антуан сцепил пальцы под подбородком:

– Этот вопрос меня также занимает. Мы вступаем в область догадок. Взгляните сюда и вот сюда: эти выступы косвенно указывают на то, что действие происходит в пещере.

Пещера? Похоже на то.

– Мы консультировались со спелеологами. Распределение теней… анализ свечения снега… – забубнил Антуан, перемежая речь узкоспециальными терминами. Говорил он долго и непонятно. Наконец подвёл итог: – Из всего этого получаем неутешительные известия: в списке «подозреваемых» – около полутора десятка планет. Вот список. А ведь отшельник может находиться в одном из малоисследованных, а то и неоткрытых миров.

– Хорошо. Ладно. Последние окраинники? – На неправильного медитатора и демоницу смотреть не хотелось.

– С ними тоже глухо, но не совсем. Мы пришли к выводу, что эти люди проживают на одной и той же планете. Может быть, даже знакомы.

Да, негусто… Зацепки есть лишь по первым двум, да и что это за зацепки… Хоть планеты знаем. Можно сделать портреты, объявить розыск по всем мирам.

Антуан меня с ходу остудил:

– Вам придётся отправиться на Либерти инкогнито. Экзоразведчиков там не любят. Слава богу, хоть на Лионессе лететь не придётся.

Да, это большой плюс. Вырвавшись из лангедокской ловушки, адмирал мятежной эскадры вряд ли питает ко мне тёплые чувства. По сведениям разведки, под его командованием находилось ядро лионесского флота. Их ненависть ко мне только упрочилась.

– Сколько у нас времени? – спросил я.

– К сожалению, мало. Не больше месяца. Второе Небо мы контролируем с трудом, а от него зависит слишком многое. Слишком долго длится война. Люди устали. После первых стычек мы наглухо увязли в позиционной войне. Подобно шахматистам, просчитывающим десятки ходов вперёд, мы окапываемся, выжидаем, собираем силы… Из одной системы в другую корабли добираются черепашьим ходом. Ни мы, ни рунархи не способны к мгновенным ударам.

– То есть война по сути прекратилась?

– Да. Фактически, нет даже противостояния флотов. Есть битва штабных модификантов. Наши счётчицы против харонов Тевайза. Интуиция счётчиц позволяет предугадать все ходы Тевайза, а рунархи топчутся на месте. Ни одна из картин будущего не сулит скорой победы. Воюй мы с людьми, переговоры начались бы через два месяца после вашей высадки на Лангедок. Но против нас – рунархи. Для них война не продолжение политики, а нечто иное. У них и политики-то в нашем понимании нет.

– Тогда чего же они хотят? Быть может, их цель – геноцид?

Клавье встал:

– Молите бога, чтобы это предположение оказалось ложным.

Прошло всего несколько часов, а я был полностью готов к путешествию. Мне выдали оружие, мем-карты с информацией, документы. В их числе оказался универсальный допуск на имя Гелия Ахадова, сотрудника туристической фирмы «Поход» на Крестовом.

Крестовый проспект размещался почти во всех крупнейших городах Второго Неба. Открыть на нём офис стоило невообразимых денег. Затраченные средства окупались сторицей: бизнесменов с Крестового уважали. Допуск с заветным косым крестом открывал любые двери. Были ещё Пятнадцатая авеню и Черный чум, но знающие люди от них воротили нос. Обитатели пятнадцатой чтили «Кодекс политкорректности», сохранившийся почти неизменным с двадцать первого века, а в Чуме верховодила чукотско-китайская мафия. С ними лучше не связываться. Одни пытки «геолога, геолога» и «а олени лучше» чего стоят.

Мне можно было не опасаться северных бандитов. Раздел сфер влияния завершился давно – ещё в прошлом веке. Как крестовый бизнесмен я мог безбоязненно появляться почти во всех мирах Второго Неба.

Протей, две недели куковавший на боевой палубе среди катботов и тендеров, воспрянул духом. Техники «Императора Солнечной» скормили ему новейший торсионный реактор и двигатели на замену. После дикой лангедокской жизни он всерьёз занялся собой. Подключился к сети и качал последние обновления скинов пассажирских салонов и боевых рубок. Думаю, меня ожидает сюрприз.

Счётчица Кэтрин (платиновая блондинка) рассчитала для нас лучший маршрут к Либерти. Расчеты я из вежливости взял, но твёрдо решил ими не пользоваться. За Симбой ни одному кораблю не угнаться. Временами мне кажется, что он знает секретные связи между узлами, недоступные людям. А то и создаёт их при случае.

Чтобы сбить с толку шпионов, наш старт увязали с ходовыми учениями «Императора Солнечной». Линкор прошёл на полтора десятка узлов в сторону Элейны, сбросил нас с Симбой в открытом космосе и двинулся дальше. Симба же вернулся немного назад и уж оттуда прыгнул к Либерти.