Однако крестьяне и Дожа, горя желанием идти в поход против турок, не подчинились, разгромили отряды, направленные для того, чтобы их остановить, и в течение двух месяцев предавали огню особняки помещиков, грабили замки и уничтожали документы, удостоверявшие права сеньоров. Их поддержали популярные в массах монахи-францисканцы самого строгого толка, которые обычно вели миссионерскую работу и которых давно уже тревожила несправедливость, творящаяся в селах и оппидумах, где они сами жили. Монахи и выработали особую идеологию «народных крестоносцев», которая основывалась на следующем: помещики, саботируя защиту королевства и мешая «святому воинству Христову» выполнить свою миссию, утратили права на свои привилегии, а крестьянство в случае успеха восстания должно получить все те свободы, которыми пользуются секеи в Трансильвании. К концу июня король и дворянство, выйдя из состояния первоначального шока, вызванного неожиданным развитием событий, подавили мелкие очаги бунта, а основная армия под предводительством Дожи 15 июня 1514 г. сдалась на милость Запольяи, пришедшего на помощь осажденным в замке Темешвар, гарнизон которого более месяца отражал атаки крестьян.
Дожа был казнен зверским образом — его поджарили на раскаленном железном троне, а соратников заставили съесть куски его плоти, после чего замучили насмерть. Однако, если не считать отдельных вспышек жестокости в первое время после подавления восстания, большинству его участников удалось избежать серьезных наказаний. Этому явно помогло понимание того, что рабочая сила еще понадобится. Конечно, крестьян заставили расплатиться за нанесенный ими ущерб. В качестве такого коллективного наказания государственное собрание в октябре 1514 г. приняло законы, согласно которым крестьяне подлежали «вечной зависимости» (perpetua rusticitas), т. е. им всем было запрещено переходить от хозяина к хозяину и иметь оружие. Кроме того, они были обязаны выполнять трудовые повинности. И хотя эти законы не всегда строго выполнялись, они в качестве юридической нормы действовали вплоть до 1848 г. На том же заседании государственного собрания депутатам был представлен знаменитый Трипартитум — объемный свод обычного права Венгерского королевства, составленный юристом Иштваном Вербеци по парламентскому поручению от 1498 г. Вербеци был юристом, рьяным сторонником Запольяи и дворянской фракции в государственном собрании, а потому настаивал на равенстве прав всего дворянства, как бы это ни противоречило реальному положению дел, и на том, что абстрактное понятие «власть короны» есть корпоративная, сословная власть всего дворянства. Эта идея была очень близка идее «дворянской республики», в том же веке получившей полное развитие в Польше. Неудивительно, что текст устава так и не был обнародован и не высылался Королевским советом в комитаты. Тем не менее, он был опубликован в Вене в 1517 г., стал широко известным и в течение трех столетий играл роль справочника, использовавшегося в судопроизводстве, особенно в местных комитатских судах.
Наиболее тяжелыми последствиями крестьянской войны стали вызванные ею разрушения. Совпавшие по времени с европейским экономическим кризисом, начавшимся в 1512 г., они усилили его воздействие на хозяйство страны в период, когда она более всего нуждалась в материальных ресурсах. Даже в конце XIV в., когда Османская империя по размерам не превышала территорию Венгерского королевства, она была значительно сильнее его в военном и стратегическом отношениях. Завоевания турецких султанов в XV в., особенно Мурада II и Мехмеда II Фатиха, на Балканах и Ближнем Востоке имели следствием то, что территориально империя в два раза стала превосходить королевство. Победы Селима I Грозного после 1512 г. в Сирии, Египте и Ираке довели это соотношение до трех к одному. Поскольку все остальные цели были менее соблазнительными или слишком далеко расположенными от Османской империи, вполне логично предположить, что теперь, с восшествием в 1516 г. на венгерский престол десятилетнего сына Владислава — Лайоша (Людовика) II, очередь дошла до Венгрии. Когда Селим умер и его место занял его сын Сулейман I (позднее названный Великолепным), бароны, управлявшие страной от имени еще несовершеннолетнего короля, почувствовали такое облегчение, что не удосужились ответить на предложение о мире, присланное новым султаном (более того, они посадили в темницу его посланника). Это был очень грубый просчет. Честолюбивый, оскорбленный Сулейман уже на следующий год повел войска на Венгрию. Шабац и Белград пали летом 1521 г., открыв с юга проход на венгерскую территорию.
Различные указы по организации южной обороны, рассматривавшиеся на парламентских заседаниях, были либо чистой говорильней, либо столь тесно связаны с фракционной борьбой, что, по сути, отменяли друг друга. В 1523 г. Лайош II, поддавшись на уговоры своей жены Марии Габсбург и последовав примеру своего шурина, Фердинанда Австрийского, попытался взять бразды правления в свои руки. Однако произведенные им перемены в правительстве, в целом, оказались неэффективными. Они лишь подлили масла в огонь усобицы и нестабильности, в результате чего политическая атмосфера в стране накалилась, как перед началом гражданской войны. Королю удалось несколько упрочить свои позиции лишь на государственном собрании в апреле 1526 г., когда его поддержала, как это ни парадоксально, тайная организация, созданная за год до того с целью защиты интересов дворянства. Не дали желаемого результата и мероприятия, которые при других обстоятельствах были бы разумными и взвешенными, как, например, отзыв контракта с Фуггерами на разработку северных шахт. Единственное решение, оказавшееся удачным, было принято в 1523 г. Оно было связано с назначением калочского архиепископа Пала Томори главным капитаном. Томори, как и Запольяи, сумел нанести несколько поражений туркам, которые, в свою очередь, сломали сопротивление первой линии южных укрепленных районов. В Западной Европе в это время разгорался конфликт между католическими и протестантскими государствами, а Германия стояла накануне страшной крестьянской войны. Парламент «Священной Римской империи» и император Карл V, второй шурин Лайоша II, занятые соперничеством с французским королем Франциском I, оставили без внимания многочисленные отчаянные просьбы венгерского государя о помощи.
В то время, когда в 1526 г. заседало государственное собрание, армия Сулеймана, значительно большая, чем в 1521 г., уже находилась на марше. Это была кампания, которая положила начало постепенному процессу расчленения средневекового Венгерского королевства. Вплоть до июня в Венгрии не проводилось никакой серьезной подготовки к отражению наступления, пока все же не началась мобилизация, и тогда даже церковная утварь и предметы богослужения из драгоценных металлов были экспроприированы для монетного двора. Армия, давшая, наконец, бой туркам 29 августа 1526 г. у города Мохач, состояла из войск южных гарнизонов под ко-
ролевскими знаменами и соединений под знаменами баронов Южной Венгрии. Общая численность этих войск не превышала 25 тыс. солдат, т. е. противостоявшая им турецкая армия имела почти трехкратный численный перевес. Наемники из Богемии, войска из Хорватии и армия воеводы Запольяи не сумели подойти вовремя. Битва была короткой и кровавой. Поначалу казалось, что атака венгерской легкой кавалерии оттеснила турок, но она захлебнулась и была отбита. Исход сражения стал предрешенным. В течение двух часов венгерской армии и ее командованию был нанесен смертельный удар: как минимум 10 тыс. пехотинцев, практически вся кавалерия и 35 прелатов и баронов пали на поле боя. Пытаясь спастись бегством, король в очень тяжелой броне упал с лошади в Дунай и утонул. Сулейман получил возможность свободного прохода маршем до Буды. Как и после битвы при Мохи (1241), казалось, Венгерское королевство находится на грани исчезновения.
IV. В кольце империй
(1526–1711)
В XV в. Венгрия считалась достаточно влиятельным и могущественным королевством Европы. Ее столица была достойной резиденцией одного из самых великих императоров «Священной Римской империи» в первой половине столетия и родоначальника плеяды блестящих ренессансных государей Европы к северу от Альп во второй. Сетования Яна Паннония в 1460-х гг. по поводу варварства страны, хотя и не лишенные, в целом, определенных оснований, должны все-таки рассматриваться в русле литературных традиций. Напротив, когда в 1620 г. Мартон Сепши Чомбор в своих путевых записках, многозначительно названных «Europica varietas» выразил беспокойство по поводу все расширявшейся пропасти между образом жизни на Западе и на его родине, это была горестная, но объективная оценка ситуации. И хотя эта оценка разделялась далеко не всеми его современниками, именно с этого времени подобное ощущение отсталости определило мировоззрение венгерских мыслителей на многие века. И действительно, к концу XVII в. Венгрия была опустошена, разграблена и отброшена с основного пути европейского развития. Анализ сложившейся ситуации, энергичное сопротивление полному порабощению страны иностранными державами и стремление выжить во что бы то ни стало не дали Венгрии оказаться на обочине европейской культуры и системы ценностей, хотя очень трудно было предсказать, насколько ее накопленный таким образом и по преимуществу нравственно-интеллектуальный опыт может пригодиться в условиях все ускоряющегося прогресса в последующий исторический период.
