Натали смеется, когда смотрит на пляшущих, в её синих глазах мерцает огонь. Она выглядит немного лучше, чем раньше, теперь, когда у нее было время отдохнуть. Элайджа встает и протягивает ей руку. Она колеблется, но потом принимает её.

Знакомая боль растекается по моей груди при виде их танцы. Он очень хорош, но наверняка его наверняка обучали танцам, все-таки сынок Консула. На них бросают много восхищенных взглядов, не только из-за того, как здорово они танцуют, но еще и потому что они очень хорошо смотрятся вместе. На самом деле, просто отлично. Он кружит Натали по кругу, и она запрокидывает голову назад и смеется. Я не слышал смех с её дня рождения. В тот вечер я сделал ей предложение.

Начинается новая музыка, в которой солируют барабаны. Мелодия заполняет ночное небо ударами барабанов. Рядом Жизель кружится и вертится в такт ритма, ее желтое платье и красные волосы раздувается и она похожа на костер. Она перехватывает мой взгляд, и на её губах появляется игривая улыбка. Она вызывающе манит меня к себе. Я смотрю с завистью на Натали и Элайджу.

В эту игру могут играть двое.

Я подхожу к Жизель, беру её за руки и танцую вместе с ней под эту экзотическую музыку, наши тела раскачиваются в унисон. Одной рукой я обнимаю её за талию, сильно прижимая к себе. Она тихонько ойкает, её серебристые глаза озорно сверкают.

Я смотрю на Натали, он хмурится, когда видит меня, в тот момент, когда Элайджа кружит её.

Музыка перетекает в нечто более медленное и чувственное. Пальцы Жизель расчесывают мне волосы, вызывая перегрузку ощущений, когда она прижимается ко мне. Её губы так близко к моим. Одно неверное движение и мы поцелуемся. Щеки Жизель горят, глаза сверкают. Я видел подобную реакцию, после дозы Дурмана. Похоть. Черт, как приятно быть желанным.

Моя рука пробегает вниз по спине Жизель, к тому месту, где спина заканчивается, но все это время я смотрю только на Натали. На её лице отображается гнев, она обнимает Элайджу за шею. Он со стоном прижимает её ближе. В отместку я прижимаю Жизель, чуть касаясь, рукой пробегаю по её роскошному телу. Она дрожит от восторга, губы ее размыкаются. Я беру ее на руки и кружу в такт музыке. Она испускает радостный смех восторга, ее глаза блестят. Её намерения ясны, и я в искушении, тем более что это заставит страдать Натали за то, какую боль она мне причиняет.

Элайджа еще крепче обнимает Натали, его руки ласкают её тело, а его лицо прижимается к её лицу, его глаза закрыты. Он растерян и в то же время в восторге. Он влюблен. Меня пронзает боль. Это уже слишком. Я отпускаю Жизель и бросаюсь бежать прочь, подальше от танцев, от Натали.

Я иду прямо к своему каравану, все мое тело трясется от гнева. Я оседаю на кровать, моя грудь сжимается. Мне кажется, я умираю, потому что не могу сделать не единого вдоха.

— Ты в порядке? — тихо раздался голос Жизель из дверного проема.

— Она оставит меня ради него, — говорю я надтреснутым голосом. — Я не знаю, что делать.

— Но тебе не подвластно её сердце, Эш.

— Я знаю, — говорю я. — Но и своё сердце мне не подвластно, и я так сильно её люблю. Это меня просто убивает.

Жизель отходит от кровати и обнимает меня. Её тело такое мягкое, теплое, пьянящее. Она пахнет розовой водой.

— Я хочу её вернуть, — шепчу я.

— Шанс еще есть, — говорит Жизель. — Тебе просто нужно напомнить, почему она влюбилась в тебя. А тем временем... — Она прижимается своими губами к моим. Её поцелуй горяч, он обжигает, возбуждает, дразнит. Она отстраняется. — Попался, Эш. Если она этого не видит, то просто дура.

Она подмигивает мне и уходит. Дверь за ней захлопывается, но я успеваю заметить, как Натали убегает в лес. 

— НАТАЛИ ПОДОЖДИ!

Я замедляюсь, и Элайджа меня перехватывает. У него в руках маленькая масляная лампа, свет дергается, когда он бежит. Мой пульс учащается, в висках стучит кровь. Все кружится — небо, деревья и земля — все сливается друг с другом. Мои колени подгибаются, и Элайджа ловит меня, прежде чем бы я упала на землю.

— Он целовал её, — выдавливаю я, и по моим щекам катятся слезы.

— Знаю, — тихо отвечает Элайджа. — Я тоже это видел.

— Почему он так поступил?

— Потому что ему больно. Он считает, что ты испытываешь ко мне чувства. — Он проводит подушечками пальцев по моему лицу, и внимательно смотрит на меня. — Это так?

Я краснею.

— Элайджа, я...

И прежде чем я успеваю закончить предложение, Элайджа наклоняется и прикасается к моим губам своими. Его поцелуй уверенный, но нежный, губы мягки и приятны. На вкус он, словно мед — сладостный и вкусный. Его язык проскальзывает между моими губами и нежно ласкает мой рот, его прикосновения нежны и любознательны. У меня в горле застревает стон, я позволяю ему продолжать изучение меня. Мои пальцы заплетаются в его волосах, и я прижимаюсь своим телом к нему, ища утешение.

Эхо второго сердцебиения трепещется в груди. «Эш», — говорит оно. Эш, Эш, Эш. Что я делаю?! Я прерываю поцелуй и прижимаю ладони к лицу, чувствуя себя такой растерянной. В конце концов, я поднимаю взгляд. Элайджа выжидающе смотрит на меня, ожидая вердикта.

— Я не могу... Я ничего такого не чувствую... Элайджа, мне жаль, — говорю я.

Лунный свет играет с его кожей, легкий ветерок развивает шоколадные волосы. В другое время, в другом мире, наверное, я бы влюбилась в него. Но я живу в иной реальности. В моем сердце и душе есть место только для одного парня и это Эш.

Мышцы его квадратной челюсти напрягаются.

— Все нормально, Натали. Я знал, что у меня мало шансов, но должен был попытаться.

Раздается треск сучьев, и спустя мгновение из темноты выходят Эш и Жизель, останавливаясь всего в нескольких футах от нас. Сверкающие глаза Эша смотрят с вызовом, он ждет от меня, что я выступлю против него. Он знает, что я видела его поцелуй с Жизель. Видел ли он мой с Элайджей? Мы в эмоциональном противостояние, всем больно, все преданы, все мы ждем от кого-то то, чего не можем иметь. И это моя вина.

С этим надо немедленно покончить.

Я расстегиваю цепочку на своей шее и снимаю с неё обручальное кольцо. Оно искрится в звездном свете. В нем заключается все, чего я хочу, и чего у меня никогда не будет. Больше не будет. Я подхожу к Эшу и отдаю ему кольцо. Он изучает кольцо с бриллиантом, лежащее в его открытой ладони, и на его лице отображается гамма эмоций: недоумение, гнев, горечь.

Наконец его пальцы сжимаются вокруг кольца.

Все кончено.

— Пойду, пройдусь, — говорю я бесцветным голосом.

Элайджа присоединяется ко мне. И едва мы успеваем сделать сотню другую шагов, как я слышу крик Эша.

* * *

Несмотря на то, что рядом со мной Элайджа, эта прогулка по лесу, одна из самых одиноких в моей жизни. Он держит масляную лампу, освещая нам дорогу. Мое тело немеет, и я этому рада. Я не хочу ничего чувствовать, потому что знаю, скоро, когда меня накроет шок, от осознания того, что я натворила, меня разорвет на мелкие частички.

И все же. С каждым шагом все внутри меня крошится еще на более мелкие осколки, пока я в итоге не валюсь на землю. Сильные руки держат меня, пока я раскачиваюсь взад и вперед, издавая отчаянный вопль. Что я наделала?

— Ты правильно поступила, — говорит Элайджа. — По крайней мере, теперь он сможет отпустить тебя.

Он долго меня так держит, возможно, час, пока мы оба не начинаем дрожать от морозного ночного воздуха. Я тру свои распухшие заплаканные глаза, и делаю судорожный вдох.

— Итак, что будешь делать? — ласково спрашивает он.

— Я пойду в Центрум, чтобы встретиться с остальными, а потом найду свою маму, — говорю я Элайдже.

Я много о ней думала последнее время. Мне просто необходимо её увидеть, чтобы почувствовать её заботу, чтобы умереть у неё на руках. Но я даже не знаю, где она. Она может быть мертвой, хотя, из того, что мне известно, подозреваю, если бы это было так, Пуриан Роуз уже сообщил бы эту новость по Си-Би-Эн.