Если родители невесты и сама она сразу давали согласие на брак, то на другой день вскоре после сватовства молодые отправлялись для оглашения в церковь. Брак можно было заключить после оглашения через три недели или через несколько месяцев, а то и в течение года.^{73} Бывало, что окончательное заключение брака затягивалось на достаточно длительное время (иногда до 3 лет). Это, по-видимому, объяснялось тем, что жених до свадьбы должен был приготовить довольно дорогие подарки родителям невесты, ее братьям, сестрам и прочим родственникам, на что требовалось время. Эти подарки (рута), имевшие значение выкупа за невесту, традиционно делались только вещами, среди которых немалое место должны были занимать предметы из серебра. В зависимости от степени родственной близости к невесте определялись размер и стоимость подарка, выражавшиеся в определенном количестве долей («реск»). Самая меньшая доля составляла 6 унций серебра (1 унция=17,5 г), но были подарки, равные 20, 40 и даже 60 унциям.^{74} Тестю жених должен был подарить серебряный кубок (stycke), медный, латунный или чугунный котел и оленьи шкуры для постели. Подарки теще состояли, как правило, из серебряного пояса, праздничного платья из сукна (volpi) и ожерелья из серебряных кружков и шариков, известного под названием «кракка» (krake). Братья, сестры и остальные родственники получали от жениха в подарок серебряные ложки, украшения, серебряные шарики и т. п. Однако уже с XVIII в. выкуп платили не только вещами, но и деньгами. Предметы из серебра среди других подарков стали занимать более скромное место.

Итак, описанные выше обычаи выкупа и одаривания у финских и скандинавских саамов в XVII–XVIII вв. заключали в себе смысл покупки невесты, хотя, как отмечает Н. Н. Харузин, они не были уже явно выражены. Так, плата за невесту и подарки, которые делал жених родителям и родственникам невесты, возвращались ему равным по стоимости приданым и равноценными «отдарками».^{75} В XIX в. обычай выкупа постепенно исчезает и практически сменяется простым одариванием невесты. Подарки ее родителям стали делать очень редко. Иногда жених представлял руту в виде еды и напитков.

Пока жених готовил все эти подарки, общая стоимость которых устанавливалась родителями невесты до свадьбы, как уже говорилось, проходило иногда немало времени. Большая часть браков заключалась в конце зимы (во время «весенней зимы»), во всяком случае у живущих на севере горных лопарей. В этот период года семьи находились сравнительно недалеко друг от друга, а передвижение по зимнему пути было нетрудным. В южных областях расселения саамов свадьбы чаще всего устраивались летом. За время от сватовства до свадьбы жених часто навещал свою избранницу и по дороге, пока ехал к ней на оленьей упряжке, пел песни, которые получили название любовных или свадебных. Они не имели ни заранее придуманного текста, ни музыки. Это были песни-импровизации, или, как их называют, «йойки». Молодой саам пел о том, что ему предстоит долгий путь по болотам и равнинам, через которые быстрый олень понесет его навстречу любимой девушке. В свадебных песнях жених воспевал красоту своей суженой, различные ее достоинства.

Первые записи этих песен были сделаны саамом Олафом Сирма в XVII в. в районе Кеми, Финская Лапландия. Они были опубликованы И. Шеффером в монографии «Лаппония», а затем Н. Н. Харузиным в книге «Русские лопари». Эти песни отличаются необыкновенной поэтичностью и лиризмом. Современный шведский исследователь саамов Р. Чельстрем считает, что, хотя эти песни и не ставят обычно рядом с образцами письменной поэзии, они, несомненно, оставили свой след в мировой литературе.^{76}

В каждый такой приезд в дом невесты жених привозил в подарок водку и, что особенно ценилось саамами, табак. В случае, если родители невесты, уже давшие согласие на брак, на этом этапе отказывали жениху, он мог обратиться в суд и потребовать возвращения ему всех расходов, связанных со сватовством. Не возмещалась только стоимость выпитой водки. Однако такие случаи были редко. Впрочем, если за время, прошедшее между сватовством и свадьбой, жених умирал, то подарки возвращали его родителям, а если их не было в живых, то его ближайшим родственникам. Саамские девушки верили, что если не вернуть подарки, мертвый может вернуться, может заставить злых духов подействовать на девушку так, чтобы она лишилась рассудка, и т. д. В случае нарушения женихом своего обещания жениться подарки можно было не возвращать.

Когда согласие на брак было получено и рута женихом приготовлена, назначали день свадьбы. Накануне этого дня в коте, где жила невеста, собирались все родственники жениха и невесты и жених раздавал свои подарки. Характерно, что родственники и другие гости, пришедшие в назначенный день в дом невесты, приносили с собой продукты, из которых готовились потом блюда для свадебного стола. Анализируя этот обычай, Н. Н. Харузин полагает, что его можно считать отголоском того времени, когда «вся родня жениха помогала члену своего рода в отдаче выкупа за невесту — обычай, перешедший потом в обычай принесения съестных припасов на свадебный пир, вероятно, сначала лишь родственниками жениха, затем уже родственниками и знакомыми обеих брачующихся сторон».^{77}

По литературным данным известно, что уже в XVII в. церковное венчание у саамов, после которого устраивался свадебный пир, стало обязательным при вступлении в брак, хотя оно еще не играло решающей роли. Да и происходило оно, по-видимому, не всегда в церкви, которая иногда находилась далеко от поселения, где игралась свадьба. Необходимо было лишь присутствие священника, который проводил обряд венчания. Гораздо важнее при заключении брака было согласие родителей и самой невесты. В признании факта существования брака основную роль играли уплата выкупа и свадебный пир. К XIX в. под влиянием христианства венчание становится обязательным элементом свадьбы саамов.

В более раннее время, как описывает упсальский архиепископ Олаф Магнус (XVI в.), саамская свадьба происходила несколько иначе. Венчание еще не стало тогда необходимой составной частью свадебного ритуала. Сами родители в присутствии друзей и кровных родственников скрепляли брак детей огненным обрядом, ударяя над их головой кремнем об огниво и высекая огонь. Сущность этого обряда объясняют так: «подобно тому, как от удара железом по кремню возникает огонь, так пусть от соединения жениха и невесты возникает у них потомство».^{78} Возможно, это символическое действие должно было означать, что брачующиеся основывают свой собственный очаг, символом которого являлись кремень и железо.

Интересно описание одежды жениха и невесты. Ссылаясь на свидетельство Олафа Магнуса, И. Шеффер указывает, что шуба невесты украшалась мехом горностая и соболя, а жених был одет в шубу из рыси. Однако тут же Шеффер выражает сомнение в правильности подобных утверждений. В XVII в., продолжает он, саамы носили одежду только из оленьих шкур, а по праздникам — из сукна. По словам шведского пастора XVII столетия Иоанна Торнеуса, «лопари так любят цветные шерстяные ткани, что накупают их, настолько позволяет им достаток, и шьют из них свое парадное платье».^{79} Большое место в свадебной одежде занимали серебряные украшения. Молодые подпоясывались серебряными поясами. Невеста надевала, кроме того, большой серебряный нагрудник — воротник, который закрывал не только грудь, но и часть спины. Волосы, связанные до этого на голове лентой, она распускала, а ленту дарила девушке-родственнице. На голову невеста надевала одну или две серебряные перевязи, напоминавшие венцы. Позже она стала надевать на голову металлическую корону.^{80}