теле... Дурной человек все портит и всему мешает: он надменнее сатаны, а

белый не уступает в доброте ангелу-хранителю. Каким странным образом здесь

два составляют одно, зло так тесно связано с добром и отличено столь резкими

чертами? Откуда этот человек, или эти человеки, белый и черный, составляющие

нашего незнакомца?.. У белого совесть чувствительна, у другого - медный

лоб... Заключим: эти два человека или сей один человек живет теперь в

деревне и пишет свой портрет пером по бумаге... Это я!"

Константин Николаевич Батюшков, замечательный русский поэт, современник

Пушкина... Приведенные строки он написал в 1817 году, в самом расцвете

своего таланта...

Заметим, в образе черного человека у Батюшкова дан отрицательный

портрет автора... Соотнесенное с есенинской поэмой это лишний раз

подчеркивает и ее сложность, многомерность. "Биографы Есенина еще долго

будут разгадывать истинную природу таинственного незнакомца", - пишет В. Г.

Базанов. И в этом он прав.

Но и без трудов биографов и критиков поэта эстетическое воздействие

есенинской поэмы огромно. Каждый раз при чтении этой веши мы вновь и вновь

прикасаемся к больному и тревожному сердцу поэта, чувствуем, как ему тяжко и

горько, как ему ненавистно все ложное, нечестное, мерзкое, черное...

4

Уже в последнем "заграничном" стихотворении "Мне осталась одна

забава..." читаем:

Золотые далекие дали!

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

"Похабничал", "скандалил" - в прошлом... "Житейская мреть" сожгла

многое.

Теперь со многим я мирюсь

Без принужденья, без утраты.

Иною кажется мне Русь,

Иными - кладбища и хаты.

Новое "чувствование" родной страны воплотилось в незаконченной

драматической поэме "Страна негодяев". Поэт работал над ней, находясь за

границей.

Одному из главных персонажей этого произведения - комиссару золотых

приисков - Есенин дал, как когда-то говорили, фамилию со значением:

Рассветов.

После возвращения из-за рубежа, в 1924-1925 годах, поэт решил

познакомить читателей со своей новой работой. Публикации появились в трех

изданиях (газета "Бакинский рабочий", московский журнал "Город и деревня", сборник "Страна советская", изданный в Тифлисе; в газете и сборнике -

пометка: "Нью-Йорк, 14 февраля 23 года"). И все они воспроизводили монолог

Рассветова, открывающий вторую часть поэмы... Автор как бы подчеркивал

особую важность в произведении этого действующего лица, его высказываний. И

не без оснований.

Рассветов - человек с большим жизненным опытом. Надо полагать, еще до

революции обстоятельства забросили его в Америку, где он жил в ночлежках,

работал на клондайкских приисках. Ради куска хлеба он участвовал в одной

авантюре, которая для многих любителей легкой наживы закончилась плачевно.

Жизнь "класса грабительских банд" он узнал изнутри. Ее суть он определяет

так:

От еврея и до китайца

Проходимец и джентльмен,

Все в единой графе считаются

Одинаково - business men,

На цилиндры, шапо и кепи

Дождик акций свистит и льет.

Вот где вам мировые цепи,

Вот где вам мировое жулье.

Если хочешь здесь душу выржать,

То сочтут: или глуп, или пьян.

Вот она - мировая биржа!

Вот они - подлецы всех стран.

(Как тут не вспомнить строки из очерка Есенина "Железный Миргород", опубликованного в "Известиях" после возвращения поэта из-за границы:

"Владычество доллара съело в них все стремления к каким-либо сложным

вопросам. Американец всецело погружается в "business" и остального знать не

желает".)

Комиссар Рассветов рассказывает об Америке не однозначно. Осуждая

"философию жадных собак", он отдает должное индустрии страны: "Из

железобетона и стали там настроены города".

Все это верно. Но к чему комиссар вспоминает о заморских краях, о

Калифорнии, Клондайке, о бизнесменах? Кажется, и обстановка для такого

разговора не очень подходящая: прокуренный вагон поезда, везущего из Сибири

золото для молодой Советской республики.

Нет, Америка здесь вспоминается не просто для поддержания дорожной

беседы.

Чем больше гляжу я на снежную ширь,

Тем думаю все упорнее.

Черт возьми!

Да ведь наша Сибирь

Богаче, чем желтая Калифорния.

С этими запасами руды

Нам не страшна никакая

Мировая блокада.

Только работай! Только трудись!

И в республике будет,

Что кому надо.

Вот, собственно, в связи с чем заходит речь об Америке, Рассветов

думает о будущем Советской республики, о судьбе народа, свершившего

революцию. Да, пока Россия - это "лишь ветер да снег", глухие раздолья, где

люди "дохли в холере и оспе", где тысячи лет жилища строились из бревен и

соломы. Да, пока по стране свирепствует голод, рыскают бандитские шайки. Но

этому придет конец, когда в России будет создана "сеть шоссе и железных

дорог", когда дерево заменят "камень, черепица, бетон и жесть".

В "стальной" Америке капитализм опустошил душу человека, поставив

превыше всего наживу, доллар. Мир стяжательства, чистогана породил

предприимчивых дельцов, бизнесменов.

Эти люди - гнилая рыба.

Вся Америка - жадная пасть,

Но Россия... вот это глыба...

Лишь бы только Советская власть!..

В "стальной" России Советская власть, социализм возвысят человека, ибо

во имя его и строится новая жизнь - "в республике будет, что кому надо".

Рассветов предвидит благодатное утро над свободной Россией, ее светлую

судьбу. .

Поэту явно по душе этот убежденный коммунист, собранный, волевой

человек, знающий, что он отстаивает, за что борется.

В "Железном Миргороде" Есенин писал, что там, за границей, он вспомнил

про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на

соломе или свинья с поросятами, вспомнил наши непролазные дороги, стал

ругать всех цепляющихся за "Русь", как за грязь и вшивость. С этого момента

он разлюбил нищую Россию. С того дня он "еще больше влюбился в

коммунистическое строительство".

Эти чувства и нашли поэтическое воплощение в монологе комиссара

Рассветова. Поэтому-то Есенин и напечатал монолог в трех изданиях, тем самым

подчеркнув его значение не только для поэмы, но и вообще для своего

творчества.

5

Рассветов - один из тех, кто утверждает правду новой, "стальной"

России, правду революции.

Ему в поэме противопоставлен Номах ("Номах - это Махно", - пояснял

Есенин). Вожак банды повстанцев. "Гражданин вселенной". Законченный анархист

("Я живу, как я сам хочу!"). Когда-то Номах "шел с революцией", "думал, что

братство не мечта и не сон". Верил в чувства: в любовь, геройство и радость.

Теперь во всем разочаровался: "судорога душу скрючила". Его бандитизм особой

марки - "он осознание, а не профессия". Номах не убийца. Ему просто "хочется

погулять и под порохом и под железом", совершить "российский переворот" и

увидеть строителей новой страны растерянными, потерявшими почву под ногами,

униженными... Его путь - в никуда.

Где-то в глубине души это понимает и сам Номах. "Ну и народец здесь. О

всех веревка плачет", - бросает он, глядя на посетителей тайного притона -

торговцев кокаином, прислугу кабака, своих повстанцев. "О всех..." - в том