– Все, – сказала она, – пойдем!

И мы пошли. В сгустившихся сумерках город не казался таким страшным и неухоженным, как при свете дня, но вонь не исчезала даже ночью.

– Куда ты меня тащишь? – решился спросить я, когда мы миновали два квартала.

– Узнаешь, – усмехнулась она, и мне даже не надо было видеть ее лицо, чтобы понять, что она насмехается надо мной. – Скоро узнаешь, – добавила она.

Я умолк, а, наверно, зря. Скоро оказалось не так уж скоро. До этого на небо выползла луна, и снова стало видно городскую грязь. Луна в этом городе, похоже, тоже воняла. Я трижды порывался проблеваться, но всякий раз Шепот тащила меня дальше. И вдруг вонь кончилась и лунный свет уступил место масляным фонарям. Мы вышли на площадь.

Вот это я понимаю, вот это столица во всей ее красе! Золото, серебро, росписи на стенах, стекло в окнах, а повыше от земли – дорогущие витражи из разноцветных стеклышек. Люди ходят размеренно и все сплошь разодеты как на праздник. У многих в одежду вплетены золотые нити, или я ничего не понимаю в драгоценных металлах. Я остановился, выпучил глаза и открыл рот, глядя на все это. Шепот тихонько толкнула меня вперед, но я стоял как столб, привлекая всеобщее внимание. Я думал, что «скоро» – это здесь, и никуда не собирался идти.

– Шевелись, тупица! – прошипела она мне в ухо. Я шевельнул. Рукой. На большее меня не хватило.

Я был под впечатлением, и все силы уходили на разглядывание великолепия центральной площади главного города страны.

– Ну пошел! – Она толкнула меня.

Я сделал пару шагов и наконец пришел в себя.

– Где это мы? – спросил я.

– Неважно, нам надо дальше.

Она снова схватила меня за руку и потащила через площадь. Она тащила меня, а я крутил головой во все стороны, глядя на окружавшее меня великолепие. Жаль, что «скоро» это не здесь, я бы тут погулял пару часиков.

– Пришли! – сказала она, когда мы сошли с площади в парк. – Смотри вон туда. – Она ткнула рукой мне в лицо. Я посмотрел на ее пальцы, но так и не понял, зачем тут оказался.

– И что? – спросил я. – Пальцы как пальцы.

– Тупица! – выругалась Шепот. – Не на руки мои смотри. Вон туда смотри!

Обеими руками она сжала мне голову и повернула в сторону. Сквозь листву и кусты проглядывал огромный серый дом, скрытый оградой из колючих кустов.

– Ну – спросил я, – и чего мы тут делаем? – Не хотелось и думать, что «скоро» могло скрываться в колючих кустах.

– Там, – Шепот кивнула в сторону дома, – находится твое персональное задание. Правда, Молот о нем пока еще не в курсе, но он узнает.

– А когда узнает, не обрадуется, – добавил я. Перед моими глазами пронеслись живые картинки экзекуции неуправляемого и в то же время скромного рядового по имени Медный, который по собственной глупости пошел на поводу у Шепот. А ведь она даже не была частью отряда Молота, так, прибившаяся старая шлюха. Вот Молот-то обрадуется возможности поорать на меня и показать другим, что пощады им ждать не стоит, раз его брату так от него достается.

– Ну это мы еще посмотрим, – задумчиво сказала Шепот и замолчала, но по ее тону я понял, что ее одолевают те же мысли.

– Ладно, – выдохнул я, – раз уж мы пришли, то давай объясняй, чего мы тут делаем?

– Значит, так. – Она опустилась на корточки, и я невольно уткнулся взглядом в два крупных бугра ее груди. – Это местный дом сирот. Он существует за счет казны и пожертвований местных богатеев. Дети там ни в чем не нуждаются, но вот когда они оттуда выходят, они не знают, что делать.

– Ага, – перебил я ее, с трудом отведя взгляд от ее груди, – и тебя посетила потрясающая идея завербовать молодняк оттуда.

– В общем, да. Но идея не моя. Ну… это неважно. Короче, тебе надо проникнуть туда и просто предложить им это. Всю основную работу за тебя уже сделали.

– Кто?

– Да уж не я. Поверь мне, Медный, ты мне нравишься, но делить с тобой деньги я бы не стала.

– Тогда откуда такая забота обо мне?

– Да пошел ты! И вовсе не о тебе я забочусь. Не интересуешь ты меня. Ну ни капли.

– Тогда почему?

– Да что ты заладил как попугай! – А она попугая-то видела хоть раз? – Подумай сам немножко. Если все это устроила не я и Молот об этом даже не догадывается, тогда кто мог все это устроить? Подумай, кому ты небезразличен настолько, что ради тебя человек готов пожертвовать своей свободой и сказаться сиротой? К тому же этот человек мне совсем небезразличен и ради него я готова на все.

– Адель? – без особой уверенности предположил я.

– Догадался! – облегченно выдохнула Шепот. – Это она все придумала. Она так хочет, чтоб ты ни в чем не нуждался и побыстрее продвинулся по службе. Она всерьез на тебя нацелилась.

– И ты не возражаешь? – усмехнулся я.

– А что мне делать? Я ей всего лишь тетка, а никак не мать.

– И где она?

– Внутри. Тебя ждет.

– Это мне туда лезть?

Я оглядел колючую изгородь, и воображение нарисовало, как колючки впиваются в кожу, в кровь раздирая ее. Никакие деньги не стоят такого удовольствия. Я и без свидания с Аделью обойдусь, не надо меня туда запихивать.

– Ты совсем идиот или прикидываешься? – скосив на меня взгляд, спросила Шепот и, вложив пальцы в рот, свистнула.

Через мгновение из кустов показалась голова Адели.

– Привет! – сказала повзрослевшая девочка и обворожительно улыбнулась. – Я уже думала, что вы не придете.

– И не пришли бы, – ответила Шепот, – этот обормот… – Она осеклась, перехватив мой взгляд, и, уставившись в землю, смущенно произнесла: – Ну вы тут поворкуйте, голубки, я тебя там подожду.

Она ушла, а мы с Адель присели на резную деревянную скамейку, спрятанную в глубине окружающих приют неколючих кустов. Она смотрела мне в глаза и осторожно улыбалась. Я молчал. Я не знал, что ей сказать. Я был рад ее увидеть, рад, что с ней все в порядке, но вот о чем с ней говорить, я не знал.

– Ну и как твоя служба? – спросила она.

– Нормально, – ответил я, чувствуя, как пересыхает во рту. И не только. Все было сухим, до самого желудка. Я с трудом сглотнул колючую, как шкура у ежа, слюну и выдавил: – А как твоя жизнь?

– Моя? – переспросила она. – Бывало и получше. Но ничего, жизнь в путешествии мне нравится. Медный, тебя ведь теперь так зовут? Медный… Странное у тебя имя, за что тебя так прозвали?

– Это очень долгая и очень неприятная история. Давай я расскажу ее тебе в следующий раз. Хорошо? – Она кивнула. – А сейчас давай о деле. Шепот вечно напустит туману. Я из ее рассказа понял только то, что ты здесь. Так в чем там соль? – Я решил говорить о деле, чтобы не говорить ни о чем другом.

Черт, разговор о другом может далеко нас завести.

– О деле так о деле, – разочарованно выдохнула Адель и начала рассказывать.

Рассказ ее получился долгим, и чем дольше я ее слушал, тем больше поражался безграничному цинизму этой маленькой и миловидной девчушки.

Она предлагала прийти в этот дом и записать всех сразу, без разбору, мол, у них все равно другого будущего нет, а скоро у них выпуск и они окажутся на улице с небольшой суммой золотом в кармане. Кстати, его она тоже предложила отобрать. И все будут довольны. Дети будут всегда под присмотром сержантов, прям как тут – под неусыпным оком надзирателей, армия получит своих новобранцев, а мы с ней – чертову уйму денег.

Адель была уверена в успехе. Она уже успела со многими переговорить, и большинство из них с радостью приняли ее предложение, меньшинство, подумав, тоже не стало упираться. Так что мне осталось только разжиться у Молота контрактами – и я богатый человек.

А она? Ну что ж, она тоже находила в этом свои плюсы, недвусмысленно намекнув, что если мы пока припрячем денежку, то потом нам ее вполне хватит на небольшой домик в южных областях и на прокорм до конца наших дней, да еще и детям останется.

Выслушав все это, я раздумывал не более секунды и с радостью согласился. С особой радостью я бы согласился на последнюю часть ее предложения, но она была слишком мала, а я связан контрактом. Впрочем, и все остальные части были неплохи. Мне осточертело быть младшим братом Молота, пора доказать, что я и сам по себе кое-чего стою. Пора было становиться самим собой. Вот только как мне проникнуть внутрь?