— Надеюсь, стало лучше? — поинтересовалась девушка, сидя за столом в кухне. — Вода и таблетки ждут тебя. Я заказала столик в ресторане, поэтому принимай быстрее лекарство, и выдвигаемся.
Стефан растерянно посмотрел на нее, ожидая слов порицания, укоризненного взгляда, чего-то в таком духе, но только не ее заботы.
— Ресторан? Я могу и дома поесть…
— Ты три дня не ел, а только пил. Мы поедем в хорошее место, и ты съешь там все, что в тебя влезет. Стефан, ты вообще понимаешь, что делаешь? Ладно, ты забил на работу, а здоровье? Как ты его потом будешь восстанавливать? О чем ты думаешь?
Если бы он думал о чем-то, кроме ухода Марины… Лиза, как ни странно, не приставала к нему с расспросами, не донимала, не выпытывала причину такого его поведения. Она молча вышла с ним из квартиры и села в машину. Стефан хотел было что-то сказать ей, но слова не складывались в более-менее стройное предложение. Что он может сказать? Какое у него идиотское, жалкое поведение? Мужчина был уверен, что Лиза и сама щедро одаривала его эпитетами в своей голове.
— Не думай о том, как я отношусь ко всему происходящему, — сказала Лиза, отпивая кофе. — Я же вижу, что ты молчишь и думаешь, чего бы такого мне сказать.
— Честно, я бы с радостью скрылся с твоих глаз сейчас, — ответил он и опустил взгляд к тарелке. — Сказать, что мне стыдно за то, что ты видела меня таким — не сказать ничего.
— Было бы интересно узнать, что заставило тебя выбрать путь алкоголизма, голода и так далее. Расскажешь?
Стефан решил пока молчать. Рассказывать о том, что от него ушла жена и даже не объяснила причин, словно он был никем для нее, ему не хотелось. К тому же он помнил неприятную историю с влечением к Лизе. Однако он не мог не признать, что ее забота подсластила мучительно горькую пилюлю ухода Марины. И опять он думал не о том!
— Понятно, не хочешь говорить, не надо. Когда закончишь с едой, заедем в супермаркет, у тебя в холодильнике мышь повесилась!
— В супермаркет? — переспросил Стефан. Его серое вещество не успевало переваривать поступающую информацию. — Зачем?
— Я приготовлю тебе еду, чтобы было, чем закусывать, — по-доброму улыбнулась она. — Не переживай, это просто человеческая помощь, ничего более.
Лиза лукавила. Ей было кристально ясно, что проблемы у Стефана были с женой. Ничто в мире не заставило бы его дойти до такого состояния, кроме обожаемой жены, которая, похоже, вила из него веревки и вообще не ценила такого замечательного мужчину. Девушка также понимала, что в подобной ситуации нужно просто дать мужчине то, чего ему так не хватает: тепла и заботы. Она поделится с ним всем, что имеет. Возможно, потом пожнет плоды своей сообразительности.
Стефан и Лиза заехали в ближайший супермаркет, и она набрала кучу самых разных продуктов. Он только с опаской взирал на нее и молча расплачивался у кассы. Стефана определенно пугало ее участие в его горе. Мужчина боялся, что в нынешнем состоянии сдаст позиции и уже никогда не простит себя. Ведь он еще надеялся на то, что Марина вернется, что все будет хорошо…
— Можешь пока отдохнуть, я займусь ужином, — сообщила ему о своих планах Лиза и расположилась в кухне. — Если будет нужна помощь, позову.
Он кивнул и ушел в комнату. Лиза готовила в кухне, а Стефан занялся своим любимым делом — стал бередить только-только успокоившиеся раны — достал фотоальбом. Его взгляд скользил по фотографиям, а в сердце отдавалась пульсирующая боль. Почему же она ушла? Он думал об этом каждую свободную минуту, но ответ не приходил на ум. Неужели и правда его давление с детьми сыграло главную роль? От этих предположений становилось вдвойне грустно. Его любимая женщина не хотела от него детей, поэтому сделала выбор в пользу того, чтобы оставить его навсегда.
— Кексы в духовку закинула, можно сделать передышку, — облегченно выдохнула Лиза, входя в комнату, где находился Стефан. — А ты чем заним…
Ее вопрос оборвался, когда она увидела его, рассматривающего фотографии. Спина сгорблена, пальцы едва заметно дрожат, а лоб прорезает глубокая морщина. На фото Лиза могла распознать светловолосую женщину и Стефана. Его жена, поняла она. Видимо, это и есть тот самый подходящий момент, чтобы проявить заботу о нем и закрепить эффект от сделанного.
Девушка села рядом и накрыла его руку своей. Стефан хотел убрать ладонь, но Лиза сжала ее сильнее.
— Я поняла, что она ушла от тебя, — тихо выговорила она и провела рукой по его волосам. — Ты убиваешься по ней, больше ничто не вывело бы тебя из строя. И я думаю, что это так глупо, оставить такого мужчину.
— Какого «такого», Лиза? Я уже говорил тебе про принцев. Ты ничего обо мне не знаешь, и лучше тебе не знать и дальше, — сказал Стефан, поднимая на нее взгляд.
— Мне достаточно того, что видят мои глаза и говорит мое сердце, дополнительной информации не нужно, — прошептала Лиза и коснулась губами его губ, а руками обхватила лицо мужчины с обеих сторон. Стефан сам не понял, как так вышло, но ответил на ее поцелуй. — Ты прекрасный, изумительный, самый лучший, — отрывисто говорила она между поцелуями, — твоя жена сделала неправильный выбор.
Она углубила поцелуй, целуя его смело, как в последний раз. Лиза знала, что он отстранится через полсекунды, что Стефан не позволит себе целовать ее долго. И оказалась права. Его голубые глаза метали молнии, он находился в шоке от случившегося.
— Я бы ни за что тебя не оставила, и детей родила, Стефан. Это же такое счастье — иметь детей от любимого человека! — продолжала ковать железо, пока горячо, девушка. — Подумай об этом, Стефан, о том, что, возможно, ты ошибся, связав свою жизнь с ней. И судьба тебе об этом говорит сейчас.
Лиза встала, пока Стефан пытался снова научиться говорить или шевелиться, и направилась к выходу. Сейчас самое время оставить его одного, дать ему все обдумать.
— Не забудь вытащить кексы через семь минут, иначе будет мини-пожар в духовке. До встречи, Стефан!
Она вышла из его квартиры, а он просто смотрел ей вслед безумным взглядом. Сегодняшний день стал днем предательства его Мариши — днем, когда он поцеловал другую женщину, предав своего падшего ангела.
***
Марина молилась про себя, взывая к Богу и всем его ангелам. Она так верила в Стешу, но он уже не успеет спасти ее. Нечто страшное надвигалось черной тучей на ее мир, и это пугало так, что сердце девушки не билось. Оно замерло в таинственном ожидании.
— Солнышко! — позвала ее бодрым голосом Марисса, появляясь в помещении. — Ждала меня? Наконец-то мои обещания станут явью для тебя, дорогуша.
Женщина остановилась рядом с Мариной, и та увидела в ее руках шприц.
— Нет, не надо… Что вы хотите сделать? — прошептала девушка, отодвигаясь от нее. — Не надо больше ничего мне колоть!
Они уже впрыскивали ей в вены какую-то гадость, когда выкрали из дома в России. Тогда память просто отключилась, она не запомнила ничего из того, что с ней произошло. Как Марина оказалась здесь, в Штатах, в этом доме, — оставалось для нее загадкой.
— Пожалуйста, не надо, — молила она, но Мариссе было все равно.
Шприц в руке женщины угрожающе блеснул, и она схватила Марину за руку. По щекам девушки текли слезы, и Марисса получала от этого дикое, извращенное удовольствие. Иголка вошла точно в вену, и Марина последний раз всхлипнула. Теперь уже точно можно было думать о конце, пока она еще могла это делать — думать.
— Желаю отлично провести время, солнышко, — рассмеялась Марисса, и глаза Марины закрылись.
Глава 10.
Время летело стремительной чередой дня и ночи, без осознания происходящего, без чувств, без сжигающей боли. Только холод в груди. Раскрошенный лед закупорил вены, не оставив в них крови. Алкоголь унес его в нирвану, туда, где не было ничего: ни облаков, ни солнца, ни ветра, ни колючей обиды на жизнь. Все, что сейчас творилось в его голове, можно было описать одним лишь словом: безмятежность, дарующая второе дыхание мертвой душе. Ничего не ощущать, не знать, не видеть, и только тянуться к закрытой двери, зная, что она никогда не откроется.
