Постольку во второй свой приезд маркиз Шетарди так и не вручил свои верительные грамоты императрице, придерживая их в ожидании отставки канцлера Бестужева, то его выставили из страны в один день, отобрав у него орден Андрея Первозванного и портрет императрицы.

София ежедневно просила Бога, чтоб императрица Елизавета простила ее мать и, самое главное, не прогневалась на нее саму. Неодолимый страх быть высланной за пределы России поселился в сердце юной принцессы Цербстской.

Вернувшись в Санкт-Петербург, герцогиня с дочерью стали жить более замкнутой жизнью. Отношение императрицы к герцогине крайне охладилось. Но их не трогали, пуще того, ускорилась подготовка Софии к переходу в православие. В конце июня, к моменту крещения, принцесса Цербстская все еще была бледна и худа. Елизавета требовала увеличения рациона ее питания и дабы та чаще выходила прогуливаться на воздухе, меньше сидела за книгами. Принцесса придерживалась ее рекомендаций, но токмо не в отношении чтения. Готовясь к крещению, София продолжала прилежно учить «Символ веры», который она должна была произнести во время крещения, переходя из лютеранства в православие. Она прекрасно осознавала, что сие станет ее первым шагом в будущую взрослую жизнь в России. Она наконец получила разрешение креститься от отца Христиана-Августа, который посчитал сие «перстом Божьим», указующим на то, что Христос един и в православии, и в лютеранстве. От родных она такожде получила несколько писем поддержки.

В дверь без стука вошел наследник. Толстая нижняя губа растянулась в улыбке, глаза смотрели холодно.

– Как вы себя чувствуете, принцесса?

– Спасибо, хорошо, Ваше Высочество.

Петр прошелся по комнате, остановился, как всегда, у окна. Отвернув штору, с минуту следил за происходящим у дворца. Наконец, полуобернувшись, небрежно бросил:

– Тетушка моя изволила пригласить нас к себе. Как вы на сие смотрите?

– Я буду готова через пять минут, Ваше Высочество, – ответила с готовностью принцесса.

Она не стала звать прислужниц помочь привести себя в порядок. Взглянув в большое круглое, обрамленное золочеными амурами зеркало, она провела гребнем по густым послушным волосам. Решив, что с ее внешним видом все в порядке, она подошла к двери. Петр опередил ее и, распахнув перед ней дверь, нарочито галантным широким жестом пригласил ее на выход – но руки не предложил. Так и шли два подростка рядком – она, глядя прямо перед собой, и он, вовсе отвернувшись от нее.

«И что ему от меня надо, чем я ему не угодила?» – нервничала София, украдкой поглядывая на Петра, стараясь не споткнуться, а то, того и гляди, нарвется на его презрительный смех.

Вдруг, чуть откашлявшись, наследник заговорил:

– Я так расстроен, принцесса…

Удивленная таковым заявлением, София остановилась.

– Что же случилось, Петр Федорович?

– Тетка моя, Елизавета Петровна, некоторое время назад обнаружила государственную измену, связанную с австрийским дипломатом Bottom. Многих пытали. Я вам рассказывал ужо, что княгиню Евдокию Лопухину били плетьми и отрезали ей язык.

– Да! Какой ужас!

Как и в прошлый их разговор, София схватилась руками за щеки.

– Ужели такое возможно?

– Здесь все возможно, принцесса! Россия – дикая страна. Но не сие главное, теперь ее дочь вместе с ней в ссылке.

У Софии пересохли губы. «Паки о том же! Ужели он, бедняга, так в нее влюблен, что говорит о сем со мной, своей вероятной невестой? Ужели он до такой степени прост – что на уме, то и на языке? Как верно говорят русские: простота – хуже воровства!»

– Я очень вам сочувствую, – сказала она и на сей раз.

Наследник благодарно поклонился и, чуть ссутулившись, продолжил свой путь в покои государыни. Смущенная принцесса молча проследовала за ним.

Высокие белые, с окрашенными позолотой пилястрами двери распахнулись, и великокняжеская пара услышала ласковое журчание голоса государыни.

– Ах, вот они, детки, и прибыли!

– Да, наконец-то. Долго же вас пришлось ожидать, – в голосе принцессы Иоганны-Елизаветы сквозило подобострастие.

София и Петр удивились, увидев их вдвоем. За все время пребывания принцесс при русском дворе встретить герцогиню вместе с императрицей случалось весьма редко.

Ласково заглянув им в глаза, Елизавета Петровна сказала:

– Рада вас видеть. Чаю, здоровы, и ничего не омрачает вашу юную жизнь.

– Благодарствуем, Ваше Величество, – сбивчиво ответили они.

– Не поведаете ли нам, чем занимаетесь?

Елизавета пытливо смотрела на племянника. Тот молчал. Прикусив губу, хмурил брови в поисках ответа.

– Я… мы, – никак он не мог собраться с мыслями, – да так.

Императрица разочарованно перевела взгляд на принцессу.

– Я, Ваше Величество, по большей части занята изучением русского языка и Слова Божьего.

Императрица радостно заулыбалась.

– То ведаю, ты молодец! Отец Симеон хвалит тебя. Кроме того, ты и в танцах преуспеваешь, господин Ланге тобой весьма доволен.

София поклонилась и, осмелев, продолжила:

– И еще читаю разные книги. Очень интересно, что Алеша Попович и Илья Муромец, оказывается, жили и совершали свои подвиги при князе Владимире Красное Солнышко – а я почитала их за выдуманных героев. И что слово «князь», как мне объяснил отец Симеон, произошло от слова «конь», поскольку князья верховодили токмо на конях, а остальное войско было пешим.

Все оные свои познания принцесса Цербстская выдавала вперемешку на двух языках.

– Милая моя, – потрепала ее за щечку царица. – Умница! И я того не ведала, что ты уже узнала за такой короткий срок. А ты что ж отстаешь? – обратилась она к племяннику. – Али ничто тебя не интересует? Время летит скорехонько, придет твой час – наденешь шапку Мономаха. Ведаешь ли, откуда она взялась?

Задав вопрос, Елизавета Петровна прошла к своему креслу, села, расправила переливающиеся складки платья с широкими фижмами и жестом пригласила всех вслед за ней устроиться в соседних креслах.

– Ну, Петр, что же ты мне скажешь?

Наследник, помявшись, неуверенно ответил:

– Как помнится мне, князь Владимир получил сию шапку в подарок от греческого царя Константина.

– Верно, Петр. Еще что знаешь?

Видя, что у принцессы заблестели глаза от нетерпения, так ей хотелось что-то сказать, Елизавета спросила:

– Может, ты, София, присовокупишь что-нибудь?

Принцесса, радостно улыбнувшись, быстро заговорила, боясь, что ее перебьют:

– Князь Владимир положил воевать с Царьградом, то есть, с Константинополем, и послал туда большое войско. Но греки не желали воевать. Патриарх греческий от лица царя просил у князя Владимира мира и подарил ему императорскую шапку.

Елизавета паки ласково потрепала Софию-Фредерику по щеке.

– Весьма хорошо!

Она повернулась к племяннику.

– Да, Петр Федорович, надлежит тебе знать, что Владимир Мономах по матери приходился внуком самому императору Константину, который к тому времени уже умер. И тебя будут венчать на царство сей драгоценной шапкой. И тебя, и всех твоих потомков. Видел, какими камнями она украшена?

– Видел, – ответил наследник, ковыряя носком сапога мягкий ковер.

– Еще, – не унималась София, опустив сияющие глаза, – отец Симеон сказывал, будто князю Владимиру тогда преподнесли крест из животворящего древа, золотую цепь и чашу сердоликовую Римского императора Августа.

«Вот тебе, – мстительно думала принцесса, – получай, скучный дурачина!»

– Душечка моя! – просияла государыня, обняв ее. – Да ты и в самом деле умница-разумница! Как приятно иметь дело с толковым человеком! – На сих словах она бросила взгляд на Петра. Тот сидел темнее тучи.

– Я просто с охотою слушаю своего учителя, – скромно пробормотала принцесса.

– Похвально, весьма похвально, принцесса! Продолжай учебу! Придет время, будете с Петром править огромным государством. Оно нуждается в умных, ученых правителях. Я вот вам со своей стороны расскажу о моем великом отце, твоем деде, Петр, в честь коего назвала тебя моя сестра. Хотите послушать, стало быть, из первых рук?