Боуден поморщился. Саванна права. Ничего хорошего брак с Адамом ей не сулит. Он подошел к кузине, неловко коснулся ее плеча и сказал:

— Извини, детка. Я не подумал. Все, что ты говоришь, справедливо. И не тревожься! Если ребенку суждено появиться на свет, можешь во всем рассчитывать на меня. Поверь, ты ни в чем не будешь нуждаться.

Не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Саванна спрятала лицо на груди у Боудена и прошептала:

— О, Боуден! Что бы я без тебя делала?

— Понятия не имею, и будь я проклят! — в тон Саванне ответил Боуден, желая хоть немножко развеселить ее, и добавил: — Кстати, пора седлать лошадей, если мы собираемся еще сегодня двинуться в путь!

Они благополучно добрались до Кампо-де-Верде, и когда наконец во второй половине дня достигли усадьбы. Саванна почувствовала себя счастливой и умиротворенной.

Впервые в жизни она так стремилась в Кампо-де-Верде: не было для нее сейчас более желанного места на свете. Несмотря на свою молодость, она больше не испытывала жажды путешествий и приключений, была сыта по горло событиями последних месяцев. Пока они медленно ехали по ведущей к дому тенистой аллее, Саванна вдруг осознала, что не презирает, как прежде, нынешний образ жизни матери и рамки, в которые Элизабет пыталась втиснуть и ее, а страстно желает, чтобы вновь вернулись эти золотые денечки. И чтобы она навсегда забыла Адама Сент-Клэра, чтобы воспоминания о его ласках и страстных объятиях не ранили сердце.

И хотя Саванне было больно признаться в этом, она больше не презирала мать за ее безграничную любовь к Давалосу. Только теперь, она поняла, какую жестокую шутку могут сыграть с человеком чувства, в то время как раньше, до встречи с Адамом, была уверена в том, что ничего подобного с ней самой не случится, и относилась

к матери с легким пренебрежением. Можно ли было назвать ее чувства к Адаму любовью? Этого Саванна не знала. Однако могла с уверенностью сказать, что таких, как Адам, еще не встречала. Одна его улыбка сводила ее с ума. Стыдно признаться, но она уже жалела, что, побуждаемая благородством и старыми как мир истинами, так легкомысленно отказалась от его предложения.

Еще живы были воспоминания о том, что пережила мать, полюбившая такого негодяя, как Давалос, и, независимо от своих чувств к Адаму, Саванна была уверена, что несчастье женщине мог принести лишь такой бандит, как Майкейя, недостойный не только любви, но и простого человеческого отношения.

У Саванны перехватило дыхание, когда она увидела, как сбежала по лестнице мать, торопясь им навстречу, едва они успели осадить коней. Впервые девушка испытала сострадание к матери, которой довелось перенести столько мук, и сдержала готовые хлынуть из глаз слезы. Волна любви захлестнула Саванну, когда она крепко прижала к себе маленькую хрупкую Элизабет. Любви запоздалой, но искренней и горячей.

— Моя дорогая девочка! — воскликнула Элизабет со слезами на глазах. — Как я беспокоилась! Думала, никогда больше не увижу тебя! Что случилось? Почему вдруг ты убежала?

Саванна нежно поцеловала мать.

— Мама! Милая! Со мной все в порядке. И я не убегала, меня похитил Майкейя.

В глазах Элизабет отразился ужас.

— О Боже! Какой негодяи! — Она ласково коснулась плеча Саванны и с тревогой спросила: — С тобой и в самом деле все в порядке?

Саванна улыбнулась:

— Конечно, мама! Трудно в это поверить, но Майкейя не причинил мне зла… Только напугал. Вот и все.

— Не совсем так, — заметил Боуден, подойдя к ним и чмокнув Элизабет в щеку. — Неизвестно, что могло случиться, если бы не джентльмен по имени Адам Сент-Клэр.

— Что ты хочешь этим сказать? — Элизабет еще больше встревожилась, переводя взгляд с дочери на Боудена. — Кто такой этот Адам Сент-Клэр и что общего у него с Майкейей и Саванной?

Саванна негодующе посмотрела на Боудена, в то время как тот оставался совершенно спокойным. Девушке не хотелось рассказывать матери правду, по крайней мере до тех пор, пока она не убедится в том, что беременна. Какого черта этот Боуден лезет не в свое дело? Девушка снова обняла мать.

— Это длинная история, мама, — ласково сказала она, — и я обязательно тебе все расскажу, но после того, как хорошенько вымоюсь и поем, только не свинину и кукурузу!

Элизабет еще не совсем успокоилась, но, глядя на молодых людей, весело сказала:

— Конечно, дорогие мои! Представляю, как вы оба истосковались по горячей ванне и чистому белью! Я приготовлю чудесную курочку, — продолжала она, подталкивая их к лестнице, — и нежные клецки с зеленым горошком и морковью, свежими, прямо с грядки. А на десерт испеку пирог с ежевикой и взбитыми сливками!

У Саванны и Боудена слюнки потекли, и они с восторгом переглянулись. После ужина, который удался на славу, Саванна устроилась в гостиной на стареньком диване с мягкими подушками и блаженствовала. Она досыта наелась, смыла въевшуюся в кожу грязь, расчесала волосы, и они струились огненным водопадом по плечам, эффектно контрастируя с мягким бледно-зеленым шелком платья. Боуден сел рядом с ней, вытянув свои длинные ноги, а Элизабет опустилась на обитый ситцем стул с высокой спинкой. Она разлила по маленьким чашечкам ароматный черный кофе, с беспокойством посмотрела на молодых людей и решительно заявила:

— Ну а теперь хватит испытывать мое терпение. Выкладывайте все начистоту.

Саванна долго рассказывала о выпавших на ее долю тяжелых испытаниях, не упустила она и то, что касалось Адама, поскольку Боуден еще вначале упомянул о нем, хотя в подробности не вдавалась. Когда она закончила свой рассказ, в комнате воцарилось тягостное молчание. Первой нарушила его Элизабет.

— О! Моя дорогая! — с болью и отчаянием воскликнула она. — Рисковать собой только для того, чтобы уберечь меня от скандала? Или ты думала, что репутация для меня дороже дочери? Что бы ни случилось, никогда не позволяй ни Майкейе, ни кому-либо другому шантажировать себя ради моего доброго имени!

— Но ведь пошли бы сплетни, косые взгляды… а твои друзья… — запротестовала Саванна.

— Настоящим друзьям, — с поистине королевским достоинством заявила Элизабет, — плевать на Майкейю и его грязную клевету. Что же до остальных… — Она умолкла и продолжала: — Косые взгляды и сплетни пустяк в сравнении с теми страданиями, которые мне пришлось пережить. А до тех, кто поверит Майкейе, мне нет никакого дела. Для меня главное в жизни — ты. Хорошенько запомни это! Вместе мы выдержим все. Разве не так? — Она ласково посмотрела на Боудена.

— Лучше бы нам не знать об этом чертовом золоте и о намерениях Майкейи.

— Дорогая! — с тревогой произнесла Элизабет. — Обещай, что пальцем не шевельнешь ради этого проклятого золота. Оно сгубило твоего отца, и я не вынесу, если и ты пойдешь по его стопам.

— Неужели ты думаешь, — с удивлением сказала Саванна, — что я это сделаю? Слишком много горя оно принесло. А уж после того, что мне рассказал Джейсон Сэвидж, я и слышать об этом золоте не хочу!

При упоминании о Джейсоне Сэвидже Элизабет поджала губы. Заметив это, Боуден весело сказал:

— Элизабет, о покойных плохо не говорят, но ты сама знаешь, сколько раз Давалос обманывал тебя. Не сказал он всей правды и о Джейсоне Сэвидже. Несмотря ни на что, Джейсон очень хорошо относится к нам. Я и раньше знал, что человек он достойный и благородный, а наша последняя встреча окончательно убедила меня в этом. И если он и стал врагом Давалоса, то лишь по вине последнего.

Элизабет явно не понравились слова Боудена, однако она старалась быть справедливой.

— Надеюсь, ты помнишь, — продолжал Боуден, — что у Давалоса были причины скрывать правду, но когда ты встретишься с Джейсоном Сэвиджем, то поймешь, что он совсем не похож на чудовище, каким хотел изобразить его Давалос. Уверен, ты проникнешься к нему симпатией. Так же, как и я.

— По крайней мере он гораздо лучше Адама Сент-Клэра, настоящего негодяя. — Эти слова с головой выдали Саванну. Стоило Элизабет посмотреть на выражение ее лица, как она сразу все поняла и быстро пересела на диван.