Литмир - Электронная Библиотека

Золото ацтеков тоже надо выбросить из головы. Богатство никогда не прельщало Саванну, хотя перспектива окружить Элизабет изысканной роскошью, если бы это золото было найдено, представлялась девушке весьма заманчивой. Впрочем, они с матерью неплохо проживут и без него. К тому же без карты и проводника ни о каком сокровище и думать нечего. Да и нет в мире богатства, ради которого стоит подвергаться такой опасности, какой подвергалась она. Надо быть просто сумасшедшей, чтобы продолжать эти бесплодные поиски, в свое время сгубившие ее отца. Не станет же она присоединяться к Майкейе теперь, когда ей наконец посчастливилось стать совершенно свободной. Майкейя не Адам. Он настоящий зверь. И хотя Адам поступил с ней не самым лучшим образом, с ним она испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Конечно, Адам ненамного лучше Майкейи. Но ей никогда не забыть того, что произошло между ними. Ведь она хотела его, что греха таить, а к Майкейе ничего, кроме отвращения, не испытывала.

Опять эти мысли об Адаме лезут ей в голову, рассердилась Саванна и тронула лошадь. Ей надо добраться домой! И лучше не думать о том, что с ней случилось с тех пор, как она увидела склонившегося над ней ухмыляющегося Майкейю. Разумеется, она имела право на какую-то часть золота, имела право похитить и заставить силой убийцу своего отца показать, где спрятан клад. Однако само золото не имело для нее никакого значения. Ей было бы достаточно узнать, что Давалос действительно любил их с матерью и был им предан. Угрозы Майкейи разоблачить Элизабет не очень-то страшили девушку. Она пока не знает, что предпримет, но пусть только этот бандит попадется ей на глаза, она найдет способ его обезвредить, ни перед чем не остановится. От этих мыслей на душе у Саванны посветлело. Она вернется домой, заживет по-прежнему и навсегда забудет Адама, этого дьявола с сапфировыми глазами. Будто и не было его никогда в ее жизни.

Однако стоило ей подумать о том, что этот проклятый дьявол лежит без сознания на голой земле в лесу по ее вине, как от радужного настроения не осталось и следа. Она не должна была уезжать, пока он не придет в себя, думала она, терзаясь угрызениями совести. Он не сразу освободился бы от ремней, и не помешал бы ей бежать, и не стал бы ее преследовать, а вернулся бы в свой Тер-дю-Кер к жене и детям и даже не вспомнил о ней. Мысль о жене и детях поразила Саванну в самое сердце.

Она как-то не задумывалась над тем, что он мог быть женат, и теперь испытала боль. Как только она могла, ничего не зная об этом человеке, увлечься им? Отвечать на его ласки? Лежать в его объятиях? Никогда, ни одному мужчине она не позволяла ничего подобного. Это было так безрассудно с ее стороны! Но теперь все позади, и она не должна больше думать о нем. Должна презирать его! Ненавидеть! Должна испытывать стыд за все то, что натворила. За то, что наслаждалась вместе с этим развратником, который и мизинца ее не стоит. И зачем только он ей встретился на пути?

«Ладно, — наконец сказала себе Саванна, — надо выбросить его из головы и подумать о том, как найти дорогу домой». Саванне стоило немалых усилий сосредоточиться, и она стала придумывать, как экономнее распорядиться своими скудными припасами, но из головы не шел Адам, неподвижно лежавший на земле. А что, если он не сумел освободить руки от ремней? Ведь в лучшем случае его ждет голодная смерть, а в худшем — перспектива стать добычей какого-нибудь хищника, который растерзает его.

Так и не поборов в себе страстного желания помочь Адаму, Саванна повернула лошадь. Она не может бросить его на произвол судьбы. Она должна вернуться и собственными глазами увидеть, что он пришел в себя и с ним ничего не случилось. Но может ли она быть уверена в том, что он не станет ее преследовать, когда она вновь захочет покинуть его? Что делать, если он ее не отпустит? Она без конца твердила себе, что хочет вычеркнуть его из своей жизни, но смерти ему не желает.

Возвращаться по собственному следу было достаточно просто, но почему-то девушку одолевали дурные предчувствия. Как ни удивительно, Саванна не очень-то сокрушалась о потере девственности, может быть, потому, что считала это неизбежным. Зато она не могла простить Адаму его грубости и жестокости, когда он овладел ею вторично. Именно это и заставило ее ему отомстить, оставить его страдать одного. И не только это. Она никогда не забудет, что он убил ее отца, что же до его жены и детей… К горлу подступил комок. Им она не хотела причинять боль и всегда будет сожалеть о случившемся.

На лице девушки появилась печаль. Вот чем обернулась ее месть, корила себя Саванна. И зачем только она поверила Майкейе? Впрочем, у нее не было выбора, в то же время она не могла отрицать, что в каком-то смысле стала его сообщницей, согласившись отомстить убийце своего отца и отправиться с этим бандитом на поиски золота. За свою глупость ей пришлось дорого заплатить. Однако сейчас, убедившись в том, что Адаму не грозит опасность, она сможет вернуться домой, навсегда забыв о Джейсоне Адаме Сэвидже.

Но совершенно неизвестно, что случилось с Адамом за те несколько часов, что ее не было. Она спешилась неподалеку от места их стоянки, привязала лошадь к небольшому пню и крадучись пошла вперед, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. Ей совсем не хотелось видеть этого негодяя, ее мучителя, и в то же время она не могла не тревожиться о нем. По мере приближения к лагерю сердце ее билось все сильнее и сильнее. Она спряталась за раскидистой ивой и огляделась, но ничего особенного не заметила. Лошадь щипала траву у того же дерева, где она оставила Адама, но самого Адама не было, и всюду царил такой же беспорядок, как и в тот момент, когда она покидала лагерь. Вокруг вообще не было ни души. Саванна закрыла глаза, и перед ее мысленным взором пронеслись картины одна страшнее другой. То ей чудилось, будто его уволок медведь, то казалось, что он попал в лапы льва. Она с трудом сдержала готовый вырваться крик ужаса. Но когда снова огляделась, то не увидела ножа на том месте, где оставила его.

Значит, Адам очнулся и освободился от ремней. На Саванну накатил страх. Надо бежать, пока он ее не увидел. Но не успела она опомниться, как ее схватили цепкие руки. Она яростно отбивалась, однако все ее усилия оказались напрасными. Адам крепко держал ее, она ощущала исходившее от его тела тепло, но его объятия, а особенно его тон, не сулили ей наслаждений, когда он холодно произнес:

— Вернулась посмотреть, как я агонизирую, дорогая? Или уготовила мне более легкую смерть, чем голодная, и решила разом покончить со мной?

Саванна даже рот разинула от удивления — так далеко было то, что он говорил, от правды. Она мчалась сюда, чтобы спасти его, а он обвинил ее в жестокости, более того, в преступных намерениях, как будто она способна убить человека. Только этого ей не хватало. У нее просто не нашлось слов, чтобы ему ответить так, как он того заслуживал, и она лишь молча сверлила его гневным взглядом. Нет, этот негодяй недостоин и капли жалости.

Адам между тем взял ее за плечи, повернул к себе и одарил далеко не нежным взглядом.

— Молчишь? — спросил он мрачно. — Думаешь, как бы поумнее соврать?

Задыхаясь от ярости, Саванна выкрикнула:

— Гнусный убийца! Ублюдок! Неужели ты ждал от меня жалости после того, что сделал со мной и моим отцом?

На какой-то момент он пришел в замешательство, но тут же с каменным выражением лица ледяным тоном сказал:

— Я мог бы спросить тебя о том же: чего, черт возьми, ты ждала от меня, если, по-твоему, я настоящее чудовище?

Саванна была вне себя от обиды: ведь она никогда не считала его чудовищем, а следовало бы. Он вполне заслужил это. Ни на минуту нельзя забывать о том, сколько зла он ей причинил.

И, окинув его презрительным взглядом, она тихо произнесла:

— Давай прекратим этот разговор.

— Пожалуй, так будет лучше, — откликнулся он, равнодушно пожав плечами и подталкивая ее к месту стоянки.

— Где твоя лошадь и все остальное? — спросил он после того, как приковал ее к иве.

30
{"b":"2725","o":1}