О Мстиславе храбром и о походе Игоря на половцев

В 1178 году новгородцы прислали звать к себе на стол Мстислава Ростиславича храброго[22]; тот не хотел идти из Русской земли и отвечал: «Не могу идти из отчины своей и разойтись с братьею». Потому что он всегда горел желанием от всего сердца трудиться за родину свою и стремился всегда на великие дела. Но братья и дружина сказали ему: «Брат! если зовут тебя с честию, то ступай; разве там не наша же отчина?» Мстислав послушался братьев и мужей своих и пошел с боярами новгородскими; но сам положил на уме: «Если только бог даст мне здоровье, то никак не могу забыть Русской земли». Когда пришел он в Новгород, встретил его епископ с крестами и с новгородцами и с игуменами; все вошли во святую Софию, поклонились св. Спасу и св. Богородице, и так Мстислав сел на столе дедовском и отцовском, со славою и честью великою. Скоро бог вложил ему в сердце добрую мысль пойти на чудь; он созвал мужей новгородских и сказал им: «Братья! поганые нас обижают; что бы нам, призвавши на помощь бога и св. Богородицу, да пойти поотомстить за себя и освободить Новгородскую землю от поганых?» Люба была эта мысль всем мужам новгородским; они отвечали Мстиславу: «Князь! если богу любо и тебе, то мы готовы».

Мстислав собрал всех ратных людей новгородских и, сочтя, нашел 20 000 числом; с этим войском отправился он на Чудскую землю, пожег ее всю, ополонился рабами и скотом и возвратился домой. На весну вздумал он пойти на Полоцк, на зятя своего Всеслава; дед Всеславов приходил на Новгород, пограбил церковь и завел один погост за Полоцк; так Мстиславу хотелось возвратить Новгородскую волость и отомстить за прежнюю обиду. Уже он пришел на Луки с войском новгородским, как брат его Роман Смоленский прислал сказать ему: «Всеслав тебя не обижал, но если идешь на него, то прежде ступай на меня», – Мстислав не захотел сердить старшего брата и возвратился в Новгород. Вскоре после этого схватила его жестокая болезнь, силы начали ослабевать, язык отниматься; он посмотрел на дружину свою и на княгиню, вздохнул глубоко, прослезился и сказал: «Приказываю дитя свое Владимира Борису Захарьичу и отдаю его братьям Рюрику и Давиду вместе с волостью на руки; а обо мне что бог промыслит». После этих слов он преставился 13 июня, причастившись св. тайн; и плакала по нем вся земля Новгородская, особенно же плакали лучшие мужи новгородские и говорили: «Уже не можем, господин наш, поехать с тобою на чужую землю, поработить поганых под область Новгородскую: ты много говорил, господин наш, сбирался идти на все стороны поганые; лучше бы нам умирать теперь с тобою, давшим такую свободу новгородцам от поганых: как и дед твой Мстислав, освободил ты нас от всех обид; ты подражал ему и преследовал путь деда своего; теперь уже не можем тебя больше видеть, солнце наше зашло, и остались мы в обиде». Так плакался над ним весь народ новгородский, и сильные, и худые, и нищие, и черноризцы, потому что был милостив ко всем. Этот князь Мстислав был росту среднего, лицом красив, всякою добродетелию украшен и благонравен; любовь имел ко всем, раздавал богатую милостыню, снабжал монастыри, угощал чернецов и принимал их с любовию, беря у них благословение, снабжал и мирские церкви, и попов, и весь святительский чин достойною честию почитал; был крепок на рати, всегда жаждал умереть за Русскую землю и за христиан; когда видел, что поганые пленят христиан, то говаривал дружине своей: «Братья! не сомневайтесь: если теперь умрем за христиан, то очистимся от грехов и бог сравнит нас с мучениками; если бог пошлет милость, то слава богу; если же умрем, то все равно, надобно же когданибудь умирать». Говоря так, он вселял бодрость в воинов своих и бился от всего сердца за отчину свою. Он любил дружину свою, именья не берег, золота и серебра не собирал, но раздавал дружине своей или по церквам, на помин души; приложился к отцам и дедам своим, отдав общий долг, которого не избежать ни одному рожденному; не было той земли на Руси, которая не хотела бы его; всегда стремился он на великие дела – и умер еще очень молод. Братья, услыхав о смерти его, сильно горевали; плакалась по нем вся земля Русская, не могши забыть доблести его, и черные клобуки все не могут забыть приголубления его.

В 1175 году Ярослав Изяславич выехал из Киева опять в свой Луцк; его место занял Роман Ростиславич Смоленский; последнего в 1177 году выгнал Святослав Всеволодич Черниговский, и сам сел в Киеве. В 1183 году вложил бог в сердце Святославу, князю Киевскому, и Рюрику Ростиславичу пойти на половцев; они послали за окольными князьями и, соединившись с ними, победили поганых и возвратились домой со славою и честию великою. В 1184 году пошел окаянный и безбожный и проклятый Кончак, со множеством половцев, на Русь пленить города и жечь их огнем: нашел он какогото бусурманина, который стрелял живым огнем; были у них луки тугие, самострельные, такие, что едва 50 человек могли их натягивать. Половцы пришли и стали на Хороле; Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич со всеми своими полками, ни мало не медля, пошли против них и обратили в бегство, взяли в плен и бусурманина того, что стрелял живым огнем, и со всем снарядом. В 1185 году Игорь Святославич Северский, внук Олегов[23], поехал из Новгорода[24], взявши с собою брата Всеволода из Трубчевска, племянника Святослава Ольговича из Рыльска, сына Владимира из Путивля; шли они тихо, собирая дружину, и когда подходили вечером к реке Донцу, то Игорь, взглянувши на небо, увидал, что солнце стоит точно месяц; он сказал боярам своим и дружине: «Смотрите, что это за знамение?» Они все посмотрели, опустили головы и сказали: «Князь! не к добру это!» Игорь отвечал: «Братья и дружина! тайн божиих никто не знает, а знамению творец бог и всему миру своему; увидим, что нам даст бог, на добро ли, или на зло наше». Сказавши это, он переправился через Донец и два дня ждал в Осколе брата своего Всеволода, который шел иным путем из Курска. От Оскола пошли дальше и на дороге встретили сторожей, посланных ловить языка; сторожа сказали: «Ступайте скорей или возвратитесь домой, потому что теперь не наше время». Игорь сказал на это: «Если нам возвратиться не бившись, то срам нам будет хуже смерти; поедем на волю божию». Согласившись на этом, пустились во всю ночь и утром на другой день встретили полки половецкие. Князья изрядили шесть полков, а напереди поставили стрельцов. Игорь сказал братии: «Братья! мы искали этого; станем же крепко». Половцы обратились в бегство, русские захватили их вежи и взяли много полону. После этого Игорь говорил, чтобы поехать в ночь; но Святослав Ольгович сказал дядьям своим: «Я далеко гнал за половцами и измучил коней; если теперь опять ехать, то придется мне отстать на дороге». Положили ночевать на месте.

На другой день, в субботу, начали выступать полки половецкие, точно боровья. Изумились русские князья, откуда их взялось такое множество, и Игорь сказал: «Мы сами нарочно собрали на себя всю землю». Согласились сойти с коней и пешим пробиться к реке Донцу; князья говорили: «Если поедем, убежим сами, а черных людей оставим, и будет на нас грех, что их выдадим; но или умрем, или живы будем все вместе». Итак все сошли с коней и начали пробиваться; Игоря ранили в руку, и была большая печаль в полку его. Бились крепко до самого вечера; много было раненых и мертвых в полках русских; бились потом всю ночь; на рассвете в воскресенье возмутились коуи[25] и побежали. Игорь сидел в то время на коне, потому что был ранен; видя бегство коуев, он поскакал к ним, чтобы возвратить, и отъехал далеко от своих; поняв опасность, он снял шлем и погнал опять к полкам, чтобы узнали князя и возвратились; но никто не возвратился, и он попался в плен. Будучи схвачен и увидав, что брат его Всеволод крепко борется, Игорь просил у бога смерти, лишь бы только не видать падения брата своего. Игорь после рассказывал: «Вспомнил я тогда грехи мои пред богом, какое кровопролитие сделал я в земле христианской, когда взял приступом город Глебов у Переяславля; теперь вижу месть от бога: говорил я сам себе: где теперь возлюбленный мой брат, где брата моего сын? где чадо рождения моего, где бояредумцы мои, где мужи храбрые, где ряд полчный, где кони и оружие многоценное? всего лишен и связанный предан в руки беззаконников». Из такого множества русских ратников мало кто спасся: нельзя было убежать, потому что как стенами сильными огорожены были полками половецкими; ушло только человек пятнадцать русских, а коуев еще меньше, прочие же потонули в море.