Но эта версия сохранила продолжение!

…где был настигнут и опечален вестью о том, что преследователи совсем близко. Тогда он приказал двоим своим доверенным людям стимфалопольцам Ксанфу и Сипитбалу надежно спрятать ценности, а сам со своими воинами вышел навстречу преследователям, в сражении с которыми он и все его наемники были убиты до единого человека. Сокровища же Зенобии остались нетронутыми, поскольку, когда люди Аврелиана попытались пройти через пустыню к Стимфалополису то боги послали столь сильную бурю, что пройти в город стало невозможно. А поскольку предпринятые гадания дали неблагоприятные предзнаменования, и многие воины наблюдали дурные знаки в небе, то посланцы Аврелиана решили вернуться в Александрию.

О спрятанных же ценностях сообщают разное. Говорят, что кроме золота и пурпурных тканей ритор Кассий Лонгин погрузил в караван множество книг и свитков из Александрийской библиотеки. Одни утверждают он сделал это из опасения, что при штурме города много книг может погибнуть или быть расхищено и вывезено в Рим, другие же говорят, что он погрузил их вместо золота и порфир, которые были проданы для оплаты наемников, чтобы создать для царицы видимость сохранности ее ценностей.

Так или иначе, но позднее Август дал дозволение оставить вывезенное в сокровищнице Стимфалопольского храма, где эти ценности пребывают и поныне, как дар божеству.

Я некоторое время осмысливал прочитанное. Библиотека в Александрии была крупнейшим книжным собранием античности. Однако до нашего времени из колоссального числа древних книг дошли жалкие остатки. Многие труды мы знаем, по сути, только потому, что их упоминают либо цитируют другие авторы. Из сорока книг Полибия подробно описывающих историю Средиземноморья до нас дошли только пять и отдельные пересказы и цитаты остальных. Другие труды этого историка не сохранились вообще. И это, увы, не исключение. Представьте себе, что вам бы пришлось судить о мире исключительно на основании отдельных томов и вырванных страниц из большой энциклопедии. Примерно в таком положении находимся и мы в наших знаниях об античности.

Поэтому любой ранее не известный античный текст представляет собой куда большее сокровище, нежели золото или драгоценные камни.

К сожалению, наши предки не всегда разделяли это мнение. Библиотека в Александрии многократно горела и разорялась. Самым значительным был урон, нанесенный книжному собранию при взятии Александрии войсками Аврелиана.

И вот я нахожу текст, из которого следует что какая-то, возможно даже значительная, часть книг была вывезена из города буквально накануне его штурма и спрятана где-то в ливийской пустыне! И что она возможно сохранилась до нашего времени!

Если даже несколько свитков удастся найти, это будет открытие века! Да что там века, тысячелетия. Оно сможет перевернуть наши представления об истории… об античности…

Я выдохнул и провел ладонью по лбу. Открывшиеся передо мной перспективы были слишком велики для быстрого осознания. Нужно время, чтобы все это смогло уложиться в голове. Стоит подышать свежим воздухом и подумать…

Я поднялся на палубу и долго смотрел, как солнце медленно опускается в Красное море.

– Царица Юлия Аврелия Зенобия Септимия шлет тебе приветствия и это письмо, – гонец низко поклонился и протянул свиток.

Секретарь принял от него папирус, развернул и передал Кассию. Старик предпочитал читать послания своей ученицы сам, а не доверять делать это рабу вслух.

Пробежав папирус, он вздохнул.

– Если убрать все оговорки, то сражение при Антиохии мы проиграли, царица даже готова бежать в Персию…

Секретарь, склонив начавшую седеть голову, покорно слушал.

– Ты пригласил Акрокома?

– Да господин, он ждет.

– Зови.

Рослый смуглый воин остановился в десяти шагах и приветствовал Кассия традиционной фразой.

– Радуйся…

– Философ лишь кивнул в ответ и сказал.

– Ты слышал о Стимфалополисе?

– Кажется, это маленький город где-то в южной пустыне, – неуверенно произнес воин.

– Это не просто город. Это очень интересное место, весьма благоприятное для размышлений… Но речь сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты отвез некоторые мои вещи в это место. Причем немедленно. Вещи весьма ценные, поэтому возьми достаточно воинов и хороших проводников, чтобы не затеряться в пустыне.

– Да, я сделаю все, как ты велишь.

– У тебя не больше двух дней на сборы…

– Хорошо…

Когда Акроком вышел, Лонгин повернулся к стоявшему неподвижной тенью секретарю.

– Я сильно сомневаюсь, что римляне простят мне все, что я внушил царице…

– Не ты один призывал ее восстать против Рима, господин.

– Не меня одного и казнят…

– Не стоит гневить судьбу, господин, никто из нас не может сказать точно, что ждет нас.

– Ладно, не буду об этом. Ты подготовил все книги, которые я просил?

– Да, господин, но они займут больше вьюков, чем предполагалось, может, стоит часть оставить?

– Нет, лучше выложите что-нибудь другое, серебряную посуду, ткани, реши сам…

– Как скажете, господин.

– Без серебряной тарелки я, может быть, и обойдусь, а вот книги мне в изгнании могут пригодиться. Я уже слишком стар, чтобы подобно Зиновии искать убежища у персов. Все, что мне нужно – хорошая библиотека и люди с которыми можно говорить о философии. И если второго меня лишат, то я хочу оставить хотя бы первое…

– Поднимается буря, – араб указал на бурую дымку на горизонте.

Центурион ничего не ответил, и лишь отер рукой пот. Проклятая пустыня. Лучше уж германские леса, чем это песчаное море.

Он осмотрел вверенный ему отряд. Этот Акроком и его наемные галлы и германцы дрались слишком хорошо. Пятерых легионеров пришлось оставить на поле битвы, еще дюжина была ранена.

– Сморите – один из легионеров указал рукой на что-то черневшее справа в небе. Это был огромный орел, уже третий, которого они видели в этих местах. Птица, тяжело махая крыльями, улетала от надвигающейся бури.

По рядам легионеров прокатился легкий шумок. Этот орел, как и предыдущие, летел справа налево. А это было дурной приметой, предвещавшей самые разные неприятности.

Центурион понимал, что птицы лишь спасались от непогоды и летели к оазису, в котором были их гнезда. Но где-то внутри шевелился суеверный страх – «мало ли что»…

Он обернулся к проводнику.

– Ты уверен, что мы должны идти дальше?

– Да, господин, никакой бури не будет… Мы скоро уже дойдем до Серсуры.

– Он лжет, командир, – прошипел сквозь зубы араб-лучник, – я родился в пустыне, я знаю, что такое буря, он лжет…

– Посмотрим, – проворчал центурион, – если он солгал, я лично зарежу его как свинью… А пока вперед, что остановились?

Бурая дымка постепенно сгустилась в плотное облако, закрывавшее уже половину горизонта.

– Командир, ты все еще думаешь, что этот пес говорит правду? – обычно смуглое лицо араба стало сероватым, а на лбу выступил пот.

Центурион подошел к проводнику.

– Ты солгал… Я выполню свое обещание. Но сначала скажи мне почему? Разве тебе мало заплатили? Или мятежница Зенобия, или как вы ее зовете аль-Забба, заплатила больше?

– Римляне были щедрее, – покачал головой проводник.

– Тогда почему?

Проводник сделал небольшую паузу, потом сказал.

– Царица аль-Забба правит нами по древнему закону. В ее жилах течет кровь Дидоны и Ганнибала. Наши предки пришли из Карфагена и ее род правил там со времен основания города. Судьи Серсуры признали ее право быть царицей моего города. Я буду служить ей… Я все сказал.

– Проклятый варвар, – буркнул кто-то из легионеров.

– Тебя бы стоило распять в назидание другим, – произнес центурион, и, прищурившись, взглянул на надвигавшееся пылевое облако, – но не уверен, что мы переживем эту бурю, а я не хочу уйти в царство мертвых, не исполнив своего обещания…