Как видите, целый ворох новшеств.
Видел в Союзе Варшавских.[123] Очень расспрашивал о Вас.
Большой привет Василию Абгаровичу.
Обнимаем Вас. Самое главное — БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ!
Ваш вивисектор — В. Соснора
P. S. Простите меня, ради бога, за матерщину. Но ведь… как иначе?
ПЕРВАЯ РЕЦЕНЗИЯ
НА ПОСЛЕДНЮЮ КНИГУ ВОСПОМИНАНИЙ
ОБ ОДНОМ ВЕЛИКОМ СОВЕТСКОМ ПОЭТЕ
Лиле Брик
В столице Вашей (аллилуйя!)
временщиков, воров и цифр
страсть проповедуют холуи
и хамы стали — хитрецы.
Клан восхитительно воспитан —
свистун, сестрица, секретарь…
Про Вашу правду знает свита!
Вы — клеветник, но — сирота!
Все Ваши — Гоги да Магоги!
Вы вивисектор — не Любовь!
За чистоту кровей монгольских
мы бьемся боем! Кровь за кровь!
Пловцы-гребцы, в семейной сперме
вылавливатели амеб,
над ними — нимб в монгольской сфере
дрожит от страсти «Огонек».
О нравственность! Не разобраться
когда и кто кого е<…>.
О Вы, наперсница разврата!
Для гения Вы — каннибал!
Вы думаете: травля публик?
Все проще: публика права:
им не хватает просто пули
свинцовой в сердце там, у Вас.
Не Вам в Любовь перебираться,
она — за Вами и везде!
А памятник… пусть перекрасят
в любимый цвет своих вождей.
32
24. 1. 69
Милый, милый, дорогой Виктор Александрович!
Благодарна за негодование, но стихотворение не понимаю, даже зачеркнув эту самую строфу… Цитируя (не совсем точно) Маяковского:
«Я люблю прямо сказать — кто сволочь».[124]
1. Про чью «правду знает свита»?
Кто и почему «свита»?
Что значит «Вы вывисе<ктор — не Любовь»?> (здесь и дальше оборвана часть листа. — Я. А.)
Кто с кем бьется…………………………………………………………………………………
Какая «травля <публик»?>…………………………………………………………………..
В чем и какая «Публика пр<ава»?> …………………………………………………….
Вася тоже растерялся…
Боюсь и надеюсь, письмо уже не застан<ет> Вас. В Ереване Вам будет хорошо! Уверена!
В Москве зверская эпидемия гриппа. Мы пока держимся. А в Ленинграде? Ради бога, не заболейте!
Когда летите? Летит ли Кулаков? Думаю, он сможет там немало продать. В Армении любят и понимают живопись.
………………………………………………………………………………..Марина? Вот уже
………………………………………………………………………………..сла, а она еще не
………………………………………………………………………………………………………….!
Кланяйтесь Алиханянам. Поцелуйте все их семейство.
Обнимаем. Лиля, Вася
33
20. 1. 69
Дорогая Лиля Юрьевна!
В пылу полемики, в ненависти ко всей этой кампании против Вас я сделал непростительную ошибку: послал Вам недоделанное, в сущности, стихотворение.
Сейчас, на спокойную голову, я еще раз пересмотрел его и вижу, что строфу «О нравственность! Не разобраться…» и т. д. — необходимо срочно убрать. Она — противная и ничего нового не прибавляет, а только уводит от основного. А основное — только то, что вся эта сволочь хочет пули, какой она хотела и для М<аяковского>. То есть хочет вашего униженья, но сего у них не получается и не получится.
Вычеркните, пожалуйста, эту строфу[125], и простите, что она такая уродливая. Вот, что значит: «семь раз отмерь, один раз отрежь».
С Алиханяном говорил по телефону, и он мне все объяснил. Где-то 28–29<-го> лечу в Армению и очень рад.
Пишу своих «Пьяных ангелов».
Будьте ЗДОРОВЫ!
Обнимаем Вас и Василия Абгаровича!
Ваш В. Соснора
34
10. 2. 69
Дорогая Лиля Юрьевна!
Поездка моя в Армению оказалась не очень удачной.
Выступил я с успехом, народу было не так уж и мало, хотя объявление повесили только накануне, а институт находится на самой окраине города.
Но потом я два дня погулял по гостям и заболел — лежал шесть дней с высокой температурой, да и сейчас еще полеживаю.
Подробности Вам, очевидно, уже рассказывал Кулаков, поэтому я не буду повторяться.
Наконец-то получил верстку книги.[126] Чтобы не делать ее вызывающе пухлой, они подверстали все стих к стиху, а вообще-то, она размеров «Триптиха». Тираж пока стои´т 25 000 экз., но впереди еще вторая верстка, цензура… Если выбросят те несколько новых стихотворений и «Китеж»[127] — книги опять не будет, а будет только факт опубликования.
Наконец-то получил приглашение от Клода.
То ли мы так привыкли к печатям и бланкам, что приглашение мне кажется каким-то неубедительным, это обыкновенное письмо с приглашением, с его обратным адресом. Не знаю. На днях буду выяснять.
Копию верстки пока не дают. (Это я о Любимове.)
А стихотворение, раз оно плохое и непонятное, — просто выбросите. Что я и сделал. Бог с ним.
У нас просто ледниковый период — такие ветра и холода.
Спасибо Вам за воспоминания. Немного ведь было опубликовано.[128] И остальное — прекрасно. Когда я возьмусь за все воспоминания, я надеюсь, Вы разрешите использовать Ваши.
Будьте ЗДОРОВЫ! Обнимаем Вас и Василия Абгаровича!
Обнимаем вас!
Ваш В. Соснора
35
14. 2. 69
Дорогой Виктор Александрович!
Грызу себя за Ваше неудачное путешествие. Но как я могла предвидеть такое? Всегда думала, что Алиханян золотой человек… что и Вы и Кулаков будете у него, как у Христа за пазухой… Как сейчас Ваше здоровье? Что это, грипп?
Звонила мне Винокурова[129] из «Кругозора». Я записала ее имя и отчество: для Вас, а бумажку, на которой записала, потеряла! Тут же! Она (Винокурова) сказала, что шлет Вам телеграмму (я дала ей Ваш адрес), что «Кругозор» готовит запись: «Современные поэты о классике», что начнется запись с: «Соснора: „Слово о Полку“».
Получили Вы телеграмму? Я теперь уже ничему не верю. Кулаков был у нас, рассказал, как все плохо было организовано, как его заставляли пить и жрать, а картины ни одной не купили…
Ваше стихотворение «Das Gedicht»[130] мне уже нравится, я его, конечно, не выброшу, как Вы предположили. Но мои недоуменные вопросы остались в силе. Вы мне на них не ответили…
Я Вас очень люблю и Марину тоже. И Вася любит вас обоих.
Не забывайте нас!
Лиля
36
Дорогая Лиля Юрьевна!
Не знаю, получили ли Вы мое предыдущее письмо.
