Впереди серый кирпичный блок КПП, за ним высокие металлические ворота. Появилась группа из трех солдат с автоматами. Один из них устремился к нам, двое других заняли позиции, взяв нас на прицел.

Я занервничал. Женя заметил это.

– Не бойся, твоя машина здесь не числится, поэтому встречают её по всем правилам. Сейчас проверят документы, и поедем дальше.

Сказав это, он опустил боковое стекло и подал солдату пластиковую карточку. Солдат бросил взгляд на документ, затем на его обладателя, потом прислонил её к портативному идентификатору, улыбнулся и по радиосвязи отдал приказ открыть проезд.

– Уж больно хваткие сегодня ребята, – хмыкнул Женя. – Здесь я таких еще не видел.

Не нарушая установленный скоростной режим, мы въехали на территорию военного комплекса. После КПП с моей машиной начало происходить нечто странное. Обычно, когда водородные пусты, а аккумуляторы разряжены, ни на какие резвые старты она неспособна. Однако то ли подскочил уровень водорода, то ли в аккумуляторах подпрыгнул заряд, машина рванула во всю прыть, в то время когда  педаль была едва затронута. Короткий визг резины привлёк внимание всех, находившихся в пределах видимости. Машина самопроизвольно набирала скорость, но я не терялся, держа курс к парковке, где издалека заприметил место, на рубеже которого в случае чего можно уйти на крутой разворот.

Затем «Тойота» выдала очередной не свойственный ей финт в виде отказа тормозов. Я едва не влетел на бордюр. В последний момент система пришла в норму и тормоза заработали. Но сработав, они неожиданно перестарались, и колеса, не замечая никаких вспомогательных систем, резко застопорились. И снова визг.

– Смотри, Жень, машина-то подхватила идиотизм, которым пропитаны последние несколько часов этого дня.

– А может, поискать более рациональное объяснение?

– А ну-ка, блесни интеллектом Эйнштейн. Я ни разу не видел, чтобы новый автомобиль так себя вел.

– Под землей мощные электрогенераторы и всевозможная военная электроника. А бортовые системы твоей машины требуют равномерной электромагнитной среды.

– Предупредил бы. Могли бы пешочком.

Я кивнул в сторону других машин:

– А те, когда сюда въезжают, тоже начинают сходить с ума? Почему бы не перенести парковку?

– Странная штука, но после двух-трех раз уже нет. Оказывается современная электроника помимо своей чувствительности, умеет еще и приспосабливаться к условиям. Почти как живой организм. У наших ученых это вызвало восторг. Недавно это стало научным открытием, на которое, правда, как и на сотни других современных открытий, не обратили внимания.

Перед тем как выйти Жека сказал:

– Пора приступать к делу. Последнее, что я хочу сказать перед тем, как всё начнется, - он проникновенно посмотрел на меня. – Ты не имеешь морального права на отказ.

– И всё же, если таковой последует?

Жека улыбнулся:

– Тогда ты разочаруешь меня. Впрочем, не только меня.

                  3                                          

Происходящие события принуждали к волнению за свое персональное будущее. Потенциально, если Женя говорит правду и меня ждет какая-то там миссия, мне многое придется потерять. Двадцать шесть лет, энергия, амбиции, куча планов. Я рассчитывал жить как обычный человек и разве что в детстве мечтал стать супергероем. Короче говоря, не знаю, за какие заслуги мне эти спонтанные поездки на военные объекты и басни о конце света.

Особенно обидно, что финансовая независимость, грозящая вместе со всей остальной моей жизнью вылететь в трубу, далась мне долгими семью годами. Мой негласный премиум статус, опыт и умение я достигал слезами и нервами, был на грани полного банкротства. А что ждет теперь? Как бы то ни было в историю о конце света я верить отказываюсь. Много веков подряд человечество обрекало себя на уничтожение, почему это должно случиться именно сейчас? Когда я весь такой хороший и успешный вступил в жизнь.

Я знаю, есть агентства, организовывающие различные розыгрыши. Видимо, Жека воспользовался услугами, решив зачем-то устроить мне эмоциональную встряску. Но за шутки, как и за злодеяния нужно отвечать. И лучше бы сейчас все и выяснилось, иначе зачинщику отвечать придется сполна.

Над забором, с пущенной поверху колючей проволокой, нависали еловые ветки. Женя уверенно вел вдоль армейских темно-зеленых ангаров. Прочие здания здесь все как одно – приземистые. Нам попадались люди в форме, ни на ком не было знаков отличия. Лишь два не то генерала, не то полковника при виде нас взяли под козырек. С наблюдательных вышек за нашим перемещением приглядывали часовые. Я старался на них не смотреть, меня пугали их автоматы, которые они держали хоть и дулами вниз, но в предельной готовности.

– Должно быть, у тебя высокое звание, раз мы свободно гуляем по военному объекту, а перед тобой берут под козырек, - сказал я.

– Звание не причем, в сегодняшней армии это уже условность, все решает уровень допуска, а вот он у меня действительно высокий. А вообще есть настолько высокие уровни, что сам министр обороны будет брать под козырек.

Осталось непонятным, как «уровень допуска» распознается визуально? Генерал или иной высший армейский чин заметен сразу, блестит как на параде, а у Жеки летние брюки да рубаха. Непонятно.

Приблизившись к очередному ангару, он достал всю ту же пластиковую карту и поднес к считывающему устройству электронного замка. Тяжелые двери, шумя компрессорами, проворно раздвинулись. Создалось ощущение, что это не просто ворота, а бронированный шлюз, которому по зубам прямое попадание даже какой-нибудь ракеты.

Внутри встретило слабое освещение. В ангаре нет ничего кроме четырёх прямоугольных блоков стоящих посередине. Они подсвечивались единственной продолговатой лампой. В блоках двери характерные лифтовым. Судя по разной ширине, здесь три грузовых и один пассажирский.

– Идентификационный номер 00456, - сказал Жека, обращаясь к неизвестному. – Со мной человек классификации «V».

– Ты это кому?

Жека кивнул куда-то вверх.

– Там в темноте, под потолком, камера. Сообщил дежурному кто и куда.

Кабина помчалась вниз, я это почувствовал по характерному провалу внутри.

– Почему ты назвал меня человеком классификации «V»?

– Для удобства.

Я не поверил.

- Для какого еще удобства?! Скажи, что это значит!

– Это значит, что ты один из немногих людей на земле способный перенести виртуальное подключение. Можешь радоваться, этим свойством обладают далеко не все люди нашего с тобой поколения. Хотя поколение нынешнее – поголовно. Но они еще дети.

‒ Пока я ничего не понимаю. Остается надеяться, что вскоре это изменится, и я увижу полную картину. Куда везет лифт?

– Банальный научный комплекс. Ничего особенного. Здесь всего лишь идет изучение большинства передовых отраслей. Сотня метров под землю. Полная секретность. Лучшие ученые. Передовые технологии. Всё обыденно, дух захватывать не от чего.

Иронию я оценил.

– Не слишком верится, что простому гражданскому дозволено попасть туда. После такой экскурсии, думается, мочить будут уже не в темном переулке вдали от свидетелей, а средь бело дня прямо на площади. Так как секретов я нахватаюсь столько, что проще будет меня замочить, а как именно уже не важно.

Жека не ответил, посмотрев с весельцой.

Лифт остановился жестко. Нас неприятно тряхнуло.

Едва мы шагнули за порог, терморегуляция моего тела пришла в восторг от прекрасного прохладного воздуха. Мы зашагали по коридору, оставив позади стеклянную перегородку, которая стояла сразу за дверьми лифта. Здесь практически все стены преимущественно стеклянные и полупрозрачные, а в отделке всюду преобладает синий. Казалось, мы попали в ледяное царство.

Вот где надо укрываться от городской духоты, подумал я, слегка поежившись.

Некоторые коридоры здесь настолько широкие, что по ним можно пускать шеренгу из взвода солдат, а в некоторых тесно даже двоим. Судя по всему, Жека эти лабиринты неплохо знал.