провозглашен царем, облачен в порфиру н принят в число так называемых гетайров. Звали его Абдалоннм. Вот так-то царя-Ми людей делает Удача: шутя, играючи, вместе с одеждой меняя звание тех, кто об этом н мечтать не смел.
9. Александру же хоть кусочек славы достался незаслуженно, без пота и кровн, даром, без труда? Воду он пил нз рек, окрашенных кровью, переходил этн реки по мостам из трупов, понуждаемый голодом, ел траву, какую придется, покорял племена, засыпанные глубокими снегами, и города, спрятавшиеся под землей, переплывал бушующее море, совершал переходы по безводным пескам страны гидросиев и арахоеиев, где растений было меньше, чем в море. Если б можно было против Удачи выставить защитницей Александра Откровенность, разве не обратилась бы она к пей с такой речью: «Где и когда деяниям Александра ты открыла дорогу? Хоть одну скалу завоевал он без крови, с твоей только помощью? Хоть один город ты отдала ему в руки неохраняемым, хоть одно войско — обезоруженным? Нашелся на его пути хоть один беспечный царь, легкомысленный полководец или спящий часовой? Напротив, не было ни реки, удобной для переправы, ни мягкой зимы, ни благодатного лета! Уходи к Антиоху, сыну Селевка, к Артаксерксу, брату Кира, убирайся к Птолемею Филадельфу! Это их объявили царями еще при своей жизни отцы, это они одерживали победы без потерь, это они провели жизнь в праздниках, торжественных шествиях и театральных зрелищах, это из них каждый имел счастье, царствуя, дожить до старости! Что до Александра, то не говоря уж об остальном, взгляни хоть на его тело, сплошь покрытое ранами: с головы до ног оно иссечено, изрублено врагами.
«и копьем, и мечом, и огромными глыбами камня». При Гранике ему мечом насквозь прорубили шлем; под Газой дротиком угодили в плечо; в Маракандах стрелой ранили в голень так сильно, что перебитая ударом кость вышла наружу; где-то в Гиркании камнем попали в горло, да так, что у него в глазах потемнело и еще долгое время он рисковал остаться вовсе слепым; на границе страны ассаканов индийское копье ему пронзило ступню (тогда-то ои и сказал с улыбкой своим льстецам: «Это уж наверняка кровь, а не
влага, (какая струится у жителей неба счастливых». При Иссе его мечом ранил в бедро, сойдясь с ним врукопашную, царь Дарий; так утверждает Харет, да и сам Александр просто, без всяких приукрашиваний об этом говорит в письме к Антипатру: «Случилось так, что меня кинжалом тоже ранили в бедро, по, к счастью, все обошлось благополучно». В стране маллов ему, пробив панцирь, попала в грудь стрела длиною в два локтя, а пестом кто-то нанес удар по шее, как пишет в своей истории Аристобул. А перейдя через Танаис и обратив в бегство скифов, он гнался за ними на коне целых 150 стадиев, превозмогая страдания от расстройства желудка.
10. Хорошо же ты, Удача, превозносишь и возвеличиваешь Александра, отовсюду осыпая его ранами и ударами, открывая для них все части его тела! Афииа, защищая Менелая, летящую в него стрелу направила в самое неуязвимое место доспехов, так что панцирь, навязь и запон силу удара, поразившего тело, ослабили настолько, что только кровь пошла из пустяковой ранки. Ты же, наоборот, оставляешь открытыми для стрел самые уязвимые места на теле Александра, наносишь ему удары, пробивающие даже кости, бегаешь вокруг него, так и стараясь по-разить в лицо или в йоги, мешаешь ему преследовать бегущего противника, похищаешь плоды его побед, опрокидываешь все его расчеты». Мне кажется, ни с одним из царей Удача не обошлась так сурово: хотя ко многим она была завистлива и жестока, но других она уничтожала и губила с быстротой молнии, зато к Александру ее ненависть оказалась упорной, непримиримой и ненасытной, словно к Гераклу. Каких только Тифонов, каких исполинских чудовищ она не призвала на борьбу с ним! Каких врагов его не снабдила всевозможным оружием, реки — глубиной, горы — крутизной, диковинных хищников — силой? И если бы не величие духа Александра, если бы не великая Доблесть, побудившая его найти в себе силы и воспротивиться Удаче, разве не дрогнул бы он, разве бы выдержал, строя свои войска, готовя их к бою, осаждая и усмиряя Бактры, Мараканды и Согдиану, вынуждаемый возвращаться обратно бесчисленными восстаниями, мятежами враждебных народов, непокорностью царей, среди вероломных и коварных племен как бы сражаясь с Гидрой, у которой вместо срубленных войн вырастали все новые?
11. Нелепостью покажется то, что я сейчас скажу, и все же это правда: из-за Удачи Александр чуть не лишился веры а то, что он — сын Аммона. В самом деле, кто из рожденных от бога совершил столь опасные, многотрудные и тяжкие подвиги, кроме сына Зевса Геракла! А ведь Геракла всего-навсего какой-то надменный человек заставлял ловить львов, преследовать вепрей, разгонять птиц, а потом, чтобы он, избегая более значительных дел, не успокоился на этом, поручил ему наказывать Антеев и карать Бусиридов, запятнавших себя убийствами; на Александра же Доблесть возложила поистине царскую, сверхчеловеческую задачу, целью которой было не золото, привозимое бесчисленными караванами верблюдов, не индийская роскошь, яства и женщины, халнбонское вино и гирканская рыба, а то, чтобы установить единый для всех людей государственный порядок, сделать их подданными одной великой державы и приучить к единому образу жизни. Врожденное стремление к этому не давало ему покоя уже с самого детства, с ним вместе оно росло и мужало: когда к Филиппу однажды явились послы от персидского царя, а Филипп находился в отъезде, Александр радушно и гостеприимно их встретил, при этом не задавал им, как другие, детских вопросов о золотой
лозе, о висячих садах, о том, каковы наряды персидского царя; напротив, целиком поглощенный высшими государственными интересами, он так настойчиво стал расспрашивать, сколько у персов войска, в каком месте боевого строя обычно находится их царь во время сражений (точь в точь как славный Одиссей):
«Где у него боевые доспехи, быстрые кони?» какими дорогами быстрее всего можно от моря добраться в глубь материка, что пораженные чужеземцы стали переговариваться между собой: «Поистине этот мальчик — великий царь, а наш — только богатый!» А когда наконец после смерти Филиппа он стал энергично готовиться к переправе, устремив к этому все свои помыслы и доступные ему средства, и уже торопился напасть на Азию, тут-то и начала ему противодействовать удача, стала тянуть его назад, тащить обратно, опутывая бесчисленными помехами и задерживая проволочками: сначала она обрушила на него набеги соседних варваров, ухитрившись навязать войну с иллирийцами и трибаллами. Вынужденный отложить восточный поход, Александр обратился против северного противника; дойдя вплоть до Скифии, прилегающей к Истру, ои с немалым для себя риском и опасностью успешно провел эту военную кампанию и вновь, поспешил взяться за переправу в Азию, но тут снова вмешалась Удача: швырнув в него Фивы и бросив ему под ноги препятствие в виде войны против эллинов, она поставила его перед ужасной необходимостью близкий и родственный народ покарать огнем, железом и кровью, так что исход войны оказался весьма прискорбным, И лишь после этого наконец Александр совершил переправу, причем запасов продовольствия для войска, как сообщает Филарх, у него было всего лишь на 30 дней, а согласно Аристобулу, он имел при себе только 70 талантов. Из поступлений в царскую казну и всякого добра, накопленного дома, большую часть он раздал друзьям: один Пердикка не взял ничего из того, что царь ему предлагал, но спросил: «А что же ты оставляешь себе, Александр?» — «Надежды», — ответил тот. «В таком случае, — сказал Пердикка, — и мы хотим иметь долю в них: разумнее подождать сокровищ Дария, чем брать деньги от тебя».
12. На что же надеялся Александр, начиная переправу в Азию? На войска, в определенном количестве выставляемые от каждого из городов с многотысячным населением, на флот, переплывающий горы, на удары бича и оковы, которыми безумный варвар вздумал наказать непокорное море, рассчитывать он и не думал. Зато его войско, пусть небольшое, было сильно честолюбивым соперничеством между воинами-сверстниками, соревнованием в славе и доблести между друзьями, а его самого отличала уверенность в себе, благочестие по отношению к богам, верность друзьям, умеренность, воздержанность и отзывчивость, бесстрашие и презрение к смерти,
