Валерий Ткаченко, ВАЗ-2109. Телефон: 8-9…

Есть!

Я вздохнул и, сложив лист, убрал его в задний карман джинсов. А спустя мгновение обнял скованную Анжелу. Это всё, что я мог оставить ей в качестве благодарности. Несмотря на то, что чувствовал себя в этот момент крайне неуверенно.

Мы постояли так некоторое время. Я уже собирался отодвинуться, но почувствовал, что она не выпускает меня.

— Не обращай внимания на родителей, — тихо произнесла она. — Они такие, какие есть. Их не изменить.

— Да ничего страшного. Всякое бывает.

— Хочешь, я и дальше буду помогать тебе с поисками? — прошептала она мне на ухо. — Хочешь?

— Ты знаешь… я думаю… не стоит. Спасибо, Анжела. И так тебя своими проблемами загрузил. Ещё и родителей из себя вывел.

— Да ну что ты, брось! Мне самой хотелось тебе помочь. И… хотелось бы делать это и дальше.

— И всё же… не стоит, — произнёс я, слегка отодвинувшись. — Дальше я сам. Спасибо тебе огромное. Ты очень добрая. Из тебя получится хороший психолог.

Сложно сказать, решил ли я тогда просто не заметить возникшую досаду и грусть на лице Анжелы, или мне всё это только показалось…

— Если кто здесь и может называться хорошим психологом, то только ты. Я даже не ожидала, что ты способен на такое. У папы действительно много секретов от нас… Знаешь, Роман… быть может… может, потом ты придёшь ко мне, как найдешь свою маму? Ведь ты знаешь, где я живу, верно? И где я учусь, тоже знаешь. Можешь смело приходить. На родителей не смотри, что с них взять! Поворчат и перестанут. В общем, если захочешь… если сам захочешь… я с удовольствием встречусь с тобой вновь.

На последних словах голос Анжелы дрогнул.

— Почему бы и нет. Будет время, заскочу.

Я отошёл на шаг. Улыбнувшись, кивнул Анжеле. Затем развернулся и стал спускаться по лестнице.

Анжела стояла на том же месте, провожая меня взглядом. Когда я выходил из подъезда, откуда-то сверху тихо донеслось: «Ты не придёшь». Настолько тихо, что, возможно, просто послышалось.

Я вышел из подъезда.

Теперь всё, что мне оставалось, это как можно скорее найти телефон.

*

Я попросил первую попавшуюся на улице женщину в обмен на сто рублей дать мне позвонить. Она отказала и посмотрела на меня так, будто я уже удирал с её телефоном через дорогу. Потом обратился к парню-велосипедисту, но денег он не взял.

— Звони так. Всё равно в случае чего далеко не убежишь.

Пока он пил воду, я, сминая в руке бумажный листок, быстро набрал номер. Услышал протяжный гудок: звонок идёт… Я заволновался.

— Слушаю, — раздался мужской голос на том конце.

Я напряжённо молчал.

Секунда.

Вторая.

Что я должен сказать этому голосу?..

— Добрый день! Это Валерий?

— Да, это я, — ответил голос.

— Извиняюсь за возможные неудобства, Валерий, но я хотел бы у вас кое-что спросить. Дело в том, что я — воспитанник детского дома № 1 — уже долгое время ищу свою маму. Существует информация — быть может, она и не совсем точная, — что вы могли подвозить её девятнадцать лет назад, когда она… отдавала меня в дом ребёнка. Потому как именно ваш автомобиль был замечен тогда у его ворот. В связи с чем я хотел бы задать вам вопрос… — голос мой задрожал. — Вы, случайно, не знаете, где сейчас моя ма…

— Где ты, Рома? — прервал меня голос.

Я обомлел. Вдох замер в груди, а до выдоха, казалось, целая вечность.

— Н..н..недалеко от Института психологии.

— Нам нужно встретиться.

— Х..хорошо. Я могу в любое время.

— Тебя устроит кафе «Домашняя кухня» в восемь вечера? Как раз недалеко от того института, знаешь это место? Сейчас я на работе, мне пока никак не вырваться.

— Л..ладно. В восемь вечера, кафе «Домашняя кухня». С..спасибо за ваш отклик, Валерий.

— Всё, до встречи.

Разговор закончился.

Я стоял, не в силах пошевелиться.

Велосипедист, увидев моё лицо, улыбнулся:

— Кажется, тебе этот звонок был жизненно необходим.

— Не то слово, — выдохнул я наконец. — Вселенски необходим!

— Ну, что ж, бывай. — Он забрал телефон и покатил по тротуару дальше.

Я замер посреди оживлённой улицы. Замер и впервые совершенно не чувствовал себя в гуще шагающих людей одиноким. Ни капли. Весь мир разом преобразился, став куда привлекательнее, приветливее, чем раньше.

Вот это да…

Я поднял глаза к солнцу. И, прикрыв веки, улыбнулся. Блаженной улыбкой. Той самой, которой не улыбался, пожалуй, очень давно.

Удача на моей стороне. Ещё немного. Ещё каких-то три с половиной часа — и я получу ответ на самый важный вопрос!

8

— Ну? И что было потом?

Ева пытливо взирала на меня большими изумрудными глазами. На её голове уже лежал венок из ромашек: сплела во время моего рассказа.

— Думаю, на сегодня хватит… — произнёс я, разминая шею рукой. — Давай завтра. Я устал.

— Здесь нет сегодня и завтра, забыл? Здесь всегда Сейчас.

— Всё равно. Хочу передохнуть.

Ева возмущённо скрестила руки на груди.

— Ну вот. На самом интересном месте взять и обрубить — как так можно?! Так ведь не делается. Ты злодей, Роман!

Я вылез из ямы. Возле неё уже покоилась приличная чёрная куча. Некоторые ромашки были бесследно погребены под слоем вырытой почвы.

Ева последовала за мной. Я хотел подать ей руку, но она всем своим видом дала понять, что не нуждается в помощи.

Солнце по-прежнему припекало, как раскалённая банная печь. Небо — чистейшей ясности. Я спустился к воде, желая искупнуться. Но вспомнив, что Ева находится сзади и, вероятно, смотрит на меня, передумал — раздеваться догола у неё на глазах как-то не хотелось. Поэтому лишь присел и ополоснул руки, лицо и шею холодной водой.

— И вообще! — недовольно бренчал за моей спиной голос Евы. — Как бездушно ты поступил по отношению к Анжеле! Она тебе помогла, а ты!.. Мне её жалко как девушку. Ты ей понравился, и она сама дала тебе это понять. А ты, нахал, просто взял и ушёл. Представляешь, каково ей было?

— Если ты уже сейчас жалеешь кого-то, то не знаю, стоит ли рассказывать дальше.

— А что… — сбавив голос и как бы немного притаившись, спросила Ева. — Дальше будет ещё хуже?

Я промолчал. Глядя в небесно-морскую даль, я встал и закрыл глаза.

— Намного, — прошептал я.

Да. Теперь воспоминания стали вырисовываться гораздо чётче. Теперь в голове имелась более целостная картинка не происходящего, но произошедшего в недавнем прошлом.

— Я готова! — Ева решительно приподняла подбородок, когда я повернулся к ней и зашагал обратно. — Готова терпеть и слушать тебя! Хоть ты и нахал, но рассказываешь превосходно.

— Я хотел бы вздремнуть. Клонит в сон.

— Эй! Не вздумай дрыхнуть!

— Это почему?

Ева вдруг замерла. Губы её дрогнули, и она резко повернулась к яме.

— А рыть-то кто будет?

— Ничего, подождёт. Для отдыха уже вполне неплохо получилось.

— Не стоит думать только о себе. Ты ведь здесь не один.

— Прости, но мы вряд ли поместимся вдвоём. Там ещё тесновато.

— Да я не о себе, балда! Взгляни на ромашки и траву. Здесь жарко, земля сохнет. Поухаживай за ней.

— Полить, что ли?

— Почему бы и не полить? — Ева всплеснула руками. — Понатаскай водички.

— В чём? В ладонях?

Ева замолчала. Лишь спустя несколько мгновений тихо и задумчиво произнесла:

— Впрочем, скоро всё равно дождь…

— Дождь? — удивился я. И посмотрел на невинно-голубое небо, думая, не ослышался ли.

Ева не ответила.

— И что будет, когда пойдёт дождь?

Ева повернулась в сторону горизонта.

— Для нас — ничего хорошего, — еле слышно выговорила она. — Поэтому тебе лучше не затягивать свою историю.

Вот снова. Снова вошла в другой режим! Где у неё находится этот рычаг переключения настроений?