Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вот тут, в боку… — Одна рука прижалась к животу поверх тонкого одеяла, вторая, под одеялом, крепко сжимала пузырек с рвотным корнем, украденным из судовой аптечки. — Очень больно…

Старший помощник выпрямился и с беспокойством посмотрел на мертвенно-бледное лицо лежащего на койке человека.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Мы о вас позаботимся. Я сейчас вернусь.

Он поднялся по трапу и, с трудом сохраняя равновесие на все круче вздымающейся палубе, пошел искать капитана. Скверно, очень скверно. Судовая амбулатория едва годилась для вправления сломанных костей или лечения расстройства желудка после бурно проведенного увольнения на берег; среди пассажиров врачей не было. А с аппендицитом шутки плохи.

Капитан Жувеналь смотрел, как Мигель поднимается на мостик, и по выражению его лица понял, что что-то расстроило его первого помощника.

— Что случилось?

— Стюард. — Помощник прислонился к поручням. — Он заболел, и, похоже, серьезно. Аппендицит.

Капитан Жувеналь нахмурился:

— Вы уверены?

— Да, — кивнул Мигель, — все симптомы налицо: боль в боку, рвота… — Он мысленно ругнул себя за то, что не проверил температуру, но отогнал эту мысль. У любого в таком состоянии должна быть температура. Он вздохнул: — Ему очень плохо.

Капитан Жувеналь взглянул на почерневшее небо: тучи сгущались, вдалеке уже вспыхивали молнии. Он схватился за поручень, чтобы удержать равновесие, и понял невозможность первого пришедшего ему в голову решения.

— Нет, это невозможно. Мы не можем идти в Рио. Штормовая обстановка все хуже. — Он задумчиво потер лицо. — Если у него такой тяжелый аппендицит… — Он умолк.

— Так что же делать?

Капитан Жувеналь вздохнул:

— Я думаю, то единственное, что нам остается. Надо сообщить береговой охране, здесь это называется бригадой морских спасателей. Может, они смогут помочь.

Он еще немного подумал, сплюнул в океан, подошел к двери радиорубки и громко постучал. Из-за двери тут же выглянул человек.

— Отправьте радиограмму на ближайшую станцию бригады морских спасателей, в вашей книжке есть адрес. Сообщите, что у нас на борту тяжелобольной и мы не можем зайти в Рио. Дайте им наши координаты и скажите…

— В такую погоду его трудно будет доставить на борт другого судна, — вмешался помощник.

— Это их проблема. Они знают, как это делается. — Капитан Жувеналь повернулся к радисту: — Скажите, что мы двигаемся со скоростью восьми узлов, высота волны — пять-восемь метров. И пусть поторопятся — шторм усиливается. Впрочем, они и сами это знают…

— Может, они пришлют врача? — предположил радист.

Капитан покачал головой:

— Когда «Санта Эужению» так швыряет? Да его зарежут, как свинью. Нет. Скажите, что его надо снять с судна. И как можно скорее. — Он свирепо глянул на ни в чем не повинного радиста, давая волю своим чувствам: — Ну? Чего вы еще ждете?

Радист, дожидавшийся только, когда капитан закончит говорить, словно черепаха в панцирь, втянул голову в рубку и закрыл за собой дверь. Капитан повернулся к помощнику:

— Идите и скажите этому человеку, что все будет в порядке. Помощь уже вызвана. А потом опять отправляйтесь на палубу и займитесь грузом. Ясно?

— Есть, сэр! — ответил помощник и затопал вниз по трапу.

Команда и пассажиры «Санта Эужении» стояли на палубе, держась за поручни. Клеенчатые плащи плохо защищали от проливного дождя, но зрелище разворачивающейся драмы не давало уйти в укрытие. Над головами людей на фоне черных туч висел напоминающий какое-то доисторическое чудовище вертолет, из брюха которого свисал трос. Тонкая стальная веревка раскачивалась из стороны в сторону, ударяясь о палубные надстройки и грозя обмотаться вокруг подъемного крана.

Три раза вертолет сносило в сторону и он снова возвращался, пытаясь зависнуть точно над взлетающей вверх и снова проваливающейся палубой и при этом ничего не зацепить тросом. Насио, крепко привязанный к носилкам, лежал на палубе под пролетающим мимо тросом и думал, что с самого начала не надо было соглашаться на такое. Он никогда не отличался трусостью, но мысль, что сейчас носилки вздернут с относительно безопасной палубы в небо, приводила его в ужас. Он судорожно сглотнул, стараясь преодолеть дурноту, не имевшую ничего общего с рвотным корнем, и закрыл глаза, отчаянно взывая к Богу.

Раздались крики, и трос со скрежетом пополз по палубе. Его мгновенно прикрепили к носилкам. Матросы проворно отскочили в сторону. Капитан Жувеналь нагнулся к закутанной в брезент фигуре. Он говорил быстро, понимая, что ветер может отнести его слова в сторону:

— Все будет в порядке. На обратном пути мы вас заберем. Свяжитесь с нашими агентами… Насио открыл глаза и невидящим взглядом уставился в бородатое лицо. Все будет в порядке? В этой коробочке наверху? В порядке? Ох и дурак же я! Как я только мог подумать, что вы пойдете в Рио из-за больного матроса? Я сошел с ума! Или, скорее, тот человечек. Он почувствовал удовлетворение, подумав, что планы маленького пассажира, какими бы они ни были, не осуществились, но мысли тут же вернулись к подстерегавшим его опасностям.

Он закрыл глаза, чувствуя, что лишь спасительная темнота поможет ему не потерять рассудок. В ушах эхом отдались крики команды и шум неожиданно взревевших моторов вертолета. Он почувствовал резкий рывок и взлетел над палубой, медленно покачиваясь в воздухе. Глаза его помимо воли раскрылись от ужаса, тело отчаянно напряглось под опутывающими его ремнями. Носилки висели уже не над палубой, океан пытался дотянуться до него снизу вздымающимися серыми валами. Холодный дождь сек его по лицу; он зажмурился, потом снова открыл глаза.

И в этот момент, прежде чем носилки начали подниматься, он поймал взгляд маленького пассажира по имени Дортас, или Дюмас, или Дантас, или что-то в этом роде.

Человечек, подняв голову, смотрел сквозь струи дождя прямо на него. Это длилось всего мгновение, и Насио не мог быть вполне уверен, но на лице человечка не было и признаков разочарования. Наоборот, влажные глаза наблюдали за отчаянным подъемом Насио с выражением тайного удовлетворения…

II

Капитан Хозе Мария Карвальо Сантос Да Сильва, офицер, осуществляющий связь между бразильской полицией и Интерполом, резко остановил свой красный «ягуар» и с неприязнью посмотрел на залитое дождем ветровое стекло. Под навесом главного входа в аэропорт Сантос Дюмон все было забито машинами. Струи дождя били по верхушкам пальм и по крыше машины, словно требуя, чтобы капитан вышел и промок, как все вокруг; стеклоочистители метались из стороны в сторону, типично бразильским жестом отметая это идиотское предложение. Капитан Да Сильва разозлился, но не потому, что машины в нарушение всех правил были поставлены под длинным узким навесом, прямо перед зданием аэропорта, а потому, что позавидовал более удачливым и потому более умным, чем он сам, ухитрившимся остаться сухими.

Он посмотрел по сторонам. Поставить машину на стоянку в такой день — сущее безумие, потому что если в Рио-де-Жанейро дождь, то идет он с чисто тропической яростью. А оставить машину на неохраняемой стоянке значит напрашиваться на неприятности. В лучшем случае можно остаться без карбюратора, а то и без машины. Он прекрасно знал, что автомобильные воры в Рио — народ крепкий и промокнуть не побоятся. А полицейский значок на ветровом стекле делает кражу еще больше заманчивой — по крайней мере есть гарантия, что у добычи окажется приличный мотор.

Сзади негодующе взревел автомобильный гудок. Да Сильва неожиданно заметил, что ворота, ведущие на летное поле, открыты. Разбрызгивая лужи, он въехал прямо под навес погрузочной зоны. Местный полицейский, потрясенный таким пренебрежением к правилам, в изобилии вывешенным вокруг, с протестующим видом появился в дверях, но, увидев смуглое рябое лицо водителя, перечеркнутое пышными усами и увенчанное шапкой непокорных черных кудрей, поспешно отдал честь. Капитан Да Сильва и в лучшем настроении был непредсказуем, а уж в такую погоду его и вовсе лучше не трогать. Но серьезность нарушения, не говоря уже о грозящих ему неприятностях, заставила полицейского выразить протест, хотя и как можно дипломатичнее.

3
{"b":"271875","o":1}