— Опасения твои оправдываются, Емельян Захарович, — протянул он Вострикову листок. — Вот полюбуйся.

— Что значит, опасения? — набросился на парторга Егоров. — Может, это он и сообщил на Землю дружкам своим.

— Ты говори да не заговаривайся! Иудой я никогда не был, и к старости привычек своих менять не собираюсь.

— Кто же тогда настучал? — гнул своё Егоров.

— Самому хотелось бы узнать. Я бы этого гадёныша…

— Погодите, — осадил спорящих Клыков. — Не время сейчас выяснять отношения. С этого дня я прекращаю свободный доступ в кабинет. Ключ будет только у меня и Богатырёва. Так что канал утечки мы перекроем.

— А с теплицей что?

— Как что? Продолжаем строительство. Или есть другие мнения?

В Москву ушёл факс, подтверждающий выполнение приказа.

Встреча с Детлеффом происходила на базе у немцев. Вдоль стен комнаты аккуратно стояли раскрытые мешки с семенами, и улыбающийся ариец всем своим видом показывал, что он горд их содержанием.

Когда Клыков говорил Вострикову о немецкой помощи, он блефовал — Детлефф не предлагал ему ни калдония, ни семян. Эта идея родилась у Клыкова в момент спора, импровизированно, так сказать. Но в результате он оказался прав на все сто процентов — Детлефф ухватился за предложение обеими руками.

— Откуда у тебя такие сокровища? — удивился Клыков, разглядывая на ладони зёрна пшеницы.

Детлефф только рассмеялся.

— Не ты один про это думаешь, коллега. Немецкие учёные тоже шевелить мозгами умеют.

— Ну, и до чего же они дошевелились?

— Эти семена специально созданы для проращивания в лунных условиях. У нас есть экспериментальная грядка, на которой пройден весь цикл созревания. Понятно, что объёмов позволить мы себе не могли, но принцип проверен. Работает.

— Ассортимент?

Детлефф оживился.

— О, тут целый супермаркет! Редиска, салат, томаты, огурцы. Клубника!

— Вижу по лицу твоему, директиву от начальства ты уже получил. Цена вопроса?

— Семена — в обмен на часть урожая.

Клыков присвистнул.

— А у вас губа не дура.

— Что ж, вполне нормальные условия. Кислорода же ты не отдашь, чтобы мы сами сельским хозяйством занимались.

— Да, тут ты прав. Об этом забудь. По крайней мере, пока мы не заткнём все свои прорехи.

— Ну так вот. В обмен на семена — треть от первого урожая. И пятнадцать процентов — от всех последующих.

— Не многовато ли?

— Плюс дам тебе десяток своих людей. Кое-какие приспособления. Поверь, у вас такого и в помине нет. Контрольно-измерительные приборы, садово-огородный инструмент.

— Что-нибудь ещё?

— Чернозём. Удобрения.

Клыков откинулся ни спинку кресла в раздумье. Он всегда считал себя плохим коммерсантом, и сейчас боялся продешевить. Ладно бы он покупал всё это для себя, но тут ведь речь идёт о многих человеческих судьбах. Однако, как он ни пытался найти в предложении Детлеффа какой-нибудь подвох, у него ничего не получалось.

— Чёрт возьми! — воскликнул он. — Мне иногда кажется, что я сам себя перехитрить боюсь. По рукам! Подписывать договор будем?

Детлефф опять продемонстрировал свои белоснежные зубы.

— Зачем? Нет ничего надёжнее честного слова соседа. Ведь так?

Вызванные с «Румольской» ребята погрузили на вездеход немецкий товар и доставили его прямо в теплицу, практически готовую к посевной. Так, мелкие детали остались. Штрихи. Доделаем походу. Клыков лично бросил в землю первую горсть семян, а отец Поликарп произнёс короткую молитву во плодородие.

После этого объединённая русско-немецкая бригада приступила к рутине. Детлефф, как и обещал, подогнал инвентарь и рабочую силу. И дело у них сразу заспорилось.

Клыков лишь немного понаблюдал за ними, потому что вспомнил — за целый день он не притронулся к еде. Так поглотили его новые заботы.

Он вернулся на «Бурлаке» в спальный корпус вместе с бригадой проходчиков, оттрубивших смену, по дороге обсуждая с ними последние новости. Настроение среди рабочих преобладало приподнятое, и это не могло не радовать.

«Всё у нас получится, — подумал Клыков. — Ещё ни у кого так не получалось, как получится у нас».

На кухне его радостно встретила Тамара со своей новой помощницей, налив полную тарелку супа. Клыков с жадностью принялся уничтожать пищу, испытывая не физическое наслаждение. Ольга присела на краешек стула, наблюдая, как он ест, и улыбаясь.

— Не бережёте вы себя, Николай Иванович, — упрекнула она. — Принимать пищу нужно по расписанию.

— Кто сказал? — пошутил директор. — Каким документом регламентируется?

— Не документом, а целой наукой. Медицина называется. Режим благоприятствует пищеварению, а ведь именно от него, вернее, от его неправильности — все наши болезни.

— Красиво излагаешь, — похвалил Клыков и вдруг остановился. — Что это? — спросил он, подняв на ложке какой-то темный кусок.

— Мясо.

— Откуда?

— Вам положено, Николай Иванович.

Клыков покачал головой и выложил мясо на стоявшее рядом блюдце.

— Отдайте его строителям. Вот кому сейчас положено. И не пытайтесь со мной спорить.

Ольга порывисто, возможно, неожиданно для самой себя, схватила его руку и прижала к щеке.

— Какой вы хороший! — прошептала она.

Клыков замер на месте, не в силах отнять руку. Или боясь, что сделав это, причинит девушке напрасную боль.

К прибытию следующего по расписанию грузолёта Клыков подготовился совершенно по-другому. Он приехал на космодром на «Бурлаке» в сопровождении десяти грузчиков во главе с отцом Поликарпом, захватив автокары с подъемниками.

«Каждую коробку лично перетрясу!» — мысленно пообещал он, однако душу его сверлили сомнения в том, что всё пойдет именно по такому сценарию.

Из грузолёта вышли двое. Не оглядываясь по сторонам, они быстрым шагом направились к встречавшим их румольцам.

«Почему двое? — удивился Клыков. — О пассажире никто меня не предупредил».

Когда они приблизились вплотную, Клыков понял, что не знает ни одного из них. Один — в штурманской форме, другой — в обычном гражданском скафандре.

— Кто здесь Клыков? — спросил гражданский.

— Я.

— Вам пакет.

На конверте, скреплённом сургучной печатью в виде знакомого двуглавого орла, стояла пометка: «Клыкову, лично в руки». На одинарном листке, оказавшимся внутри конверта, было напечатано следующее:

Настоящим предписывается директору шахты «Румольская» Клыкову Николаю Ивановичу передать полномочия предъявителю сего письма, Долгих Игорю Александровичу. Также ему приказано обратным рейсом отправиться на Землю, о дате и времени которого будет объявлено дополнительно. До тех пор оказывать всяческое содействие новому руководству.

Клыков повертел конверт в руках.

— Когда прикажете начать исполнение?

— Что за вопрос? — удивился Игорь Александрович. — Немедленно.

— Ну, что ж. Пройдёмте в корпус. — Он повернулся к озадаченным грузчикам. — Разгружайте без меня. Поликарп Андреевич, действуйте, как договаривались…

Хохот, раздавшийся в наушниках, заставил его замереть.

— Разгружать? — насмешливо произнес Игорь Александрович. — Что разгружать собираетесь?

И Клыков тут понял, что оправдались самые худшие его опасения — грузолёт пуст, а эти два человека с Земли — его конвоиры. И не более того.

Будто предчувствуя что-то неладное, у шлюза уже толпился народ. Вид вошедших в помещение людей, сопровождавших Клыкова, только усилил их подозрения.

— Что происходит? — задал мучивший всех вопрос Егоров.

— Всё в порядке, — ответил Клыков. — Это Игорь Александрович. С сегодняшнего дня он будет исполнять обязанности директора шахты.

Повисла мертвящая тишина. Игорь Александрович выступил слегка вперёд и поднял вверх руку, как бы пресекая возможные возражения.

— Приветствую вас, румольцы! Властью, данной мне Высшим Партийным Советом Московии, объявляю о сложении полномочий действующего директора шахты…