– Слушай меня, правитель этих… джипов и маринадов, – сказал берсерк, – а также ипритов. Я тебя сейчас удивлю. Давай сюда любого из твоих воинов, и я начищу ему рыло в один миг!

– Ты желаешь сразиться с джинном? – Сулейман высоко вскинул тонкие черные брови. – Ты сошел с ума!

– Тут этот мудрец дал промашку, – заметил Ивар, – чтобы сойти с ума, надо его иметь.

– Ты что, струсил? – Кари упрямо наклонил темноволосую голову. Было видно, что сейчас его не остановит даже вставшая на пути гора.

– Ну как хочешь! – Повелитель джиннов слегка откинулся на своем сиденье и хлопнул в ладоши.

Из пустоты сгустился знакомый воинам визирь.

– А позвать сюда марида абу-Яххью! – приказал Сулейман.

Визирь поклонился и исчез, чтобы тут же вновь появиться на том же месте. А рядом с ним, пылая, точно лужа расплавленного золота, образовалась бугрящаяся мускулами фигура.

– Ты звал, о повелитель? – спросила она скрипучим, как ржавые дверные петли, голосом.

Марид впечатлял. На его широкой груди уместился бы небольшой стол, а руки толщиной превосходили человеческие ноги. Но во взгляде Кари, брошенном на противника, не было заметно ни малейшего страха. Голубизну зрачков берсерка потихоньку затенял багрянец боевой ярости.

– Да… – устало кивнул Сулейман ибн-Дауд. – Ты будешь бороться вон с тем человеком! Условие одно – огнем не жечь! Поединок прекращается только по моему Знаку! Упавший на спину считается проигравшим!

Марид зарычал, расправил чудовищные плечи. По его рукам передвинулись глыбы мускулов, похожих на валуны.

Кари снял с себя пояс с мечом, рубаху, а затем повернулся к соратникам.

– Ударьте меня по лицу… – попросил он.

– Чего? – не сразу понял Ивар.

– А ничего! – вмешался Нерейд и треснул берсерка кулаком по скуле. Тот не дрогнул, но глаза его стали полностью багровыми. Смотреть в них было страшнее, чем в пылающие очи марида.

Кари заревел и вышел на пустое пространство перед троном. Люди предусмотрительно отхлынули назад и в стороны.

– Готова ли ты, смертная тварь? – поинтересовался марид, делая шаг вперед.

– Я посвящу твою гибель Хлорриди, покровителю сильных! – прогудел Кари.

Ивару почудилось, что за стенами дворца, где-то в вышине едва ощутимо пророкотал гром. Встрепенулся Ингьяльд, услышавший, по всей видимости, то же самое, тревога отразилась на лице повелителя джиннов.

Чудовищные лапищи сомкнулись на плечах Кари, похожие на колбаски из золота пальцы вмялись в человеческую плоть. По залу стал распространяться тошнотворный запах горелого мяса. Похоже было, что марид не собирался выполнять приказ Сулеймана или просто не мог смирить составляющее его тело пламя.

Но берсерк даже не пошатнулся. Его кулак врезался в мутный подбородок абу-Яххьи и, вместо того чтобы пройти насквозь, впечатался в него с мягким, чавкающим звуком. Голова марида дернулась, а глаза закатились.

Воспользовавшись тем, что захват противника ослаб, Кари сделал шаг и уже сам ухватил марида за пояс. На покрытых потом руках викинга натянулись жилы.

Громоподобный рев взлетел к потолку, отразился от него и отозвался эхом, заставив зрителей на мгновение оглохнуть. Сверкающее желтизной существо билось в руках человека, громадные кулаки колотили Кари по спине, оставляя на коже пузыри ожогов.

Берсерк стоял неколебимо, только негромко рычал. Он давил и давил, и наконец что-то хрустнуло в теле марида. Тот обмяк.

– Не думал я, что у этой твари есть позвоночник, – почесывая затылок, сказал Ингьяльд.

– Хватит! Все! – закричал повелитель джиннов.

Но оказалось поздно. Кари расцепил руки, марид грудой золотистого пламени рухнул на пол. Его тело плыло, теряя очертания, от него отскакивали и с шипением гасли янтарные искры.

– Я убил его? – спросил огромный викинг недоуменно, словно не веря себе.

– Похоже… – проговорил Бузислав спокойно, делая шаг вперед. – Ну что, теперь ты, повелитель джиннов, маридов и ифритов, достаточно удивлен? Или нам нужно еще кого-нибудь прикончить?

Ответный взгляд Сулеймана ибн-Дауда был страшен.

Между ушами коня виднелись простирающиеся вдаль песчаные холмы – привычный пейзаж последнего времени. Барханы освещал месяц, который с прошлой ночи нескольвд потолстел, напоминая сегодня объевшегося светлячков червяка, разлегшегося в черной плоти неба.

Назад Ивару, который со своими воинами возглавлял караван, смотреть не хотелось. Там, за спиной, еще виднелась черная полоса огромного оазиса, над которым высоко возносилась крыша дворца, принадлежащего тому, кто некогда был человеком…

Сулейман ибн-Дауд не посмел нарушить данного им самому себе обета, и, когда истекающая желтым дымом туша марида исчезла из тронного зала, он заскрипел зубами и процедил:

– Все, можете отправляться на все четыре стороны!

– Нам не нужно на все четыре стороны, – бестрепетно покачал головой Бузислав. – Нам нужно в Багдад. Я думаю, тебе известно, как туда добраться кратчайшим путем…

– Пять ночей на восток… – проговорил повелитель джиннов, который, похоже, готов был многое отдать, лишь бы эти люди убрались из его дворца. – Там начнутся горы. В них проложена тропа – точь-в-точь такая же, как та, по которой вы прибыли сюда. По ней вы выйдете в мир людей в десяти днях к северу от Багдада…

Дворец они покидали с гордо поднятыми головами победителей. Кари, плечи и спина которого были сильно обожжены, слегка ежился, но терпел. Целебные руны Ингьяльду пришлось рисовать прямо на ходу.

Бархан впереди вдруг лопнул, отвлекая Ивара от воспоминаний. Из развороченного песка, оставив довольно крупную яму, вылетело нечто круглое и светящееся. Словно огромный слепень, оно стремительно облетело караван и замерло прямо перед конем Ивара. Жеребец от неожиданности всхрапнул и попытался встать на дыбы.

Пока Ивар успокаивал животное, сияние успело оформиться в небольшого джинна, который висел в воздухе головой вниз, скрестив ноги и сложив руки на животе.

– О доблестные воины, красотой подобные алмазам! – заблеяло огненное существо, выглядящее не столь грозно, как его более крупные сородичи. Впрочем, внешний вид тут мог быть обманчив. – Возьмите меня с собой!

– Что ты городишь? – изумился Ивар, нащупывая рукоять меча. – Взять тебя? Куда? Зачем?

– Я скромный Малик ибн-Исмаил, самый ничтожный из нашего рода! – Выронив из глаза светящуюся голубым слезу, которая с шорохом упала на песок и загорелась там крошечным костерком, джинн почти по-человечески всхлипнул. – Жизнь моя в этой пустыне хуже, чем даже в аду, где мучаются души неверных! Нет моих сил больше терпеть издевательства родни! Отвезите Меня в мир людей!

– Вот уж точно – плачет горючими слезами! – усмехнулся Нерейд. – Хотя чего просит этот плакальщик, я так и не понял…

Ивар слегка опешил.

Выручил его подъехавший к голове каравана Мануил.

– Это еще кто? – полюбопытствовал он.

– Джинн, – честно сообщил Ивар, – Малик ибн… эээ… Исмаил! Просит взять с собой в мир людей!

– А что, разве ты сам не способен туда добраться? – поинтересовался посол, без особого воодушевления взирая на светящееся существо. – Вы же, джинны, вроде как исключительно могучи?

– Ты прав, о муж, исполненный многих достоинств! – витиевато согласился ибн-Исмаил. – Но стены нашего мира непроницаемы для нас, если нет на то особенного соизволения нашего повелителя! Нас могут вывести отсюда только люди!

– Ясно… – слегка смутившись, хмыкнул «муж, исполненный многих достоинств». – А твой повелитель, он ведь нас по головке не погладит, если мы тебя с собой возьмем.

– Только когда об этом узнает! – Джинн в волнении полетал туда-сюда, оставляя за собой след из белого пламени. – А если меня хорошенько спрятать, то он ничего не заподозрит! Главное, чтобы наши не заложили! А я вам в пути пригожусь – мало ли что!

– Да, карманный джинн нам не помешает, – сказал подоспевший Бузислав.

– И куда тебя можно спрятать? – все еще сомневаясь, спросил Мануил.