— Нет уж, сам выкручивайся, — безапелляционным тоном отрезала Стелла. —  Я и так для тебя сделала больше, чем хотела. Фактически, на преступление пошла, между прочим. И все ради этих твоих детективных увлечений. Слушай, у тебя же нормальная работа когда-то была, да? Как ты вообще дошел до жизни такой?

— Как стал фрилансером? Очень просто. После того, как ушел из академического института, где проработал многие годы, устроился в одну такую забавную фирмешку, продающую сам не знаю что. Ну, вот… сижу я и действительно работаю. Настроение — прикольное. Только что позвонили на мобильник из издательства и порадовали новостью: книжка моя уже вышла. Роман, как всегда, про всякую нечисть и нежить. Неприличные, а порой и непонятные явления будто бы происходящие в нашей повседневной жизни. Фантастика, одним словом. К тому же, я уже решил с работы увольняться, и лишь ждал подходящего момента. Так вот, вдруг звонят. На сей раз с городского.

«Алё? — спрашиваю я телефон придушенным старушечьим прононсом, — ета хто эта?»

«Алло!» — слышится в ответ недовольный голос нашего Главного. Он, голос, у Главного всегда недовольный последнее время.

«Шта? Ета хто эта? — повторяю я тем же голосом. — Ета Шура?»

С той стороны молча вешают трубку. Главного зовут вовсе не «Шура», но я рассчитываю на продолжение. Тем временем подношу телефон поближе к кулеру работающего компьютера, чтобы сменить звуковое сопровождение и жду. Звонок повторяется.

«Да?» — деловито говорю я своим собственным голосом, но с таким расчетом, чтобы шум вентилятора создавал отчетливый фон. В ответ Главный, как ни в чем не бывало, произносит мое имя с вопросительной интонацией.

«Да, я вас слушаю», — утверждаю я, добавляя имя-отчество нашего босса. Говорю проникновенно и с придыханием. Зовут шефа — Сергей Сергеевич Лукоза. Естественно, что подчиненные именуют его не иначе, как «Глюкоза». По кулуарным сплетням, начальник очень любит, когда его голос узнают на слух и при этом трепещут, а слабости руководства следует уважать. Собственно, уважать, а тем более бояться нашего руководителя было не за что. Ничего полезного он мне не делал, а уволить не мог — кто бы пошел на мою должность при такой-то зарплате? Даже в период кризиса, что бы там не говорили экономисты об его, кризиса, ослаблении. Но Главный, как правило, сам никогда не звонит. Если уж кто ему надобился, что бывало совсем нечасто, вызывает через личного секретаря. А тут — собственной персоной. Не иначе случилось что.

Угадал. Случилось. Обычно маленьким детям не рассказывают историю о кукушонке, что только вылупившись в гнезде приемных родителей, будучи еще голым слепым и слабым, убивает своих сводных братьев и сестер дабы выжить потом самому. Однако всем рассказывают старинную сказку о двух лягушках в кувшине с молоком. Одна недолго барахталась: отчаялась и утонула. Другая же, постоянно двигаясь, сбила лапками комок масла, оттолкнулась от него и выпрыгнула на свободу. Так или иначе, все знают эту историю. Ее рассказывали нам родители, дедушки и бабушки, воспитательницы детсада и школьные учителя. Прекрасная притча о воле к жизни, неустанном труде и терпении, помогающем выкарабкаться из самых безвыходных ситуаций. Но мало кто задумывался, что этот рассказ об упорстве и силе духа, эта ода смелости и вере в себя известна нам лишь со слов выжившей лягушки. Так вот, мне понятнее история кукушонка. И что-то подсказывает, что с той утонувшей лягушкой тоже всё не совсем так просто, как в сказке. Но я не кукушонок. Я, скорее, та самая лягушка. Только молоко вокруг уже трижды снятое, и ничего кроме пены, от моего барахтанья давно уже не возникает.

В тот день Глюкоза краток: «Зайдите ко мне». Всё. Гудки. Повесил трубку.

Наша Фирма была небольшой. В центральном московском офисе сидело двенадцать человек — одна общая комната и три отдельных кабинета для начальников. Всего четырнадцать компьютеров объединенных в сеть. Двенадцать рабочих станций плюс сервер. Еще роутер, который компьютером не считался, но являлся. То был старый и надёжный, как трактор, четвертый пентиум. Без монитора и клавиатуры, зато с мощной памятью, линуксовой операционкой без графического интерфейса, двумя крутыми сетевыми платами и серверной программой на борту. Именно он-то и обеспечивал связи с внешним миром, служил шлюзом для доступа в Интернет и фильтром от всякой гадости. Все программы на фирме были лицензионными, чем наш начальник очень гордился. Даже полубесплатный WinRAR, и то имел официальную лицензию правообладателя. В мои обязанности входило поддержание всего этого в рабочем состоянии. Звучало просто, и при правильном исполнении, работа моя выглядела незаметной. Вот наш Главный — генеральный директор ее и не замечал. Будучи глубоко невежественным во всем, что касается компьютерной техники, шеф, видимо, полагал, что все функционирует само по себе: включил — и работает, как утюг. Короче — обычная беда всех малокомпетентных начальников. Беда, собственно, не для них самих, а для их подчиненных. К тому же ряд обязанностей мне удавалось исполнять, не выходя из дома: администрирование сервера и роутера осуществлялось удаленно, поэтому необходимости в моем личном постоянном присутствии офис не испытывал.

«Здравствуйте», — говорю я, без разрешения открывая дверь кабинета Главного. Раз приказал зайти, то всякие там стуки и вопросы о соизволении войти совсем неуместны на мой взгляд.

«Вы знаете, что сейчас у нас проходит сокращение штатов?» — без предисловий и ответных приветствий вопрошает Главный.

«Нет, а должен был знать?» — сразу же переспрашиваю я, прекрасно понимая, что сейчас последует. Главный терпеть не может, когда отвечают на риторические вопросы.

«Должны. Вас напрямую это касается».

Пауза. Ага, щаз! Вопросов ожидаем? Не дождетесь! Наконец, Глюкоза не выдерживает первым:

«Мы приняли решение, о вашем увольнении. Вашу работу будет исполнять другой человек».

«Формулировка?»

«Мы надеемся, что по собственному».

Это он себя что ли «мы» называет? Тоже мне, монарх в отдельно взятой мелкой фирмежке.

«А если нет?» — спрашиваю я.

«Тогда — увольнение по статье. На вас жалобы, вы грубо разговариваете с людьми. Вы, наверно, заметили, что последнее время люди к вам не обращаются?»

«Нет, не заметил. Не далее как вчера выполнял работу по просьбе вашего секретаря, а только на прошлой неделе чинил ее компьютер. А я с кем-то грубо разговариваю?»

«Вы появляетесь только к двенадцати дня. А официально мы работаем с девяти».

«С девяти тридцати, — уточняю я. — Но ухожу в девять вечера, отрабатываю свой день даже больше чем положено».

«Официально у нас рабочий день до восемнадцати пятнадцати. То, что вы сидите тут вечерами, никого не интересует. Одних опозданий можно достаточно для увольнения насчитать. При наличии видеонаблюдения на первом этаже, в любой момент можно задокументировать ваши нарушения трудовой дисциплины. Тогда — увольнение по статье. Вам нужны такие записи в трудовой книжке?»

«Вообще-то мне вполне безразличны записи в этой книжке, — нахально отвечаю я. — Но видите ли, какое дело. Трудовой кодекс штука сильная, и при наличии знакомого адвоката, еще неизвестно кто выиграет процесс. Адвокат у меня есть, и трудовое законодательство отлично знает и окажет мне всемерное содействие. А в cуд я подам, будьте уверенны».

«Да как вы со мной разговариваете?» — вскипел Глюкоза. Как и многие не очень умные начальники, он имел неоправданно завышенное представление о собственной значимости. Надо сказать, что подобный разговор легко можно было предвидеть. Последнее время Главный не особо скрывал неприязнь ко мне, а то, что по надуманному поводу он в начале года урезал мне зарплату и регулярно лишал премии, всем было хорошо известно. Вот честно скажу, не люблю начальников. И дело даже не в том, что любят их или очень умные, либо чрезвычайно глупые люди. Глупые — по глупости, а умные из-за умения использовать их, начальников, в своих собственных меркантильных интересах. Я далек от мысли, что все начальники негодяи, карьеристы и сволочи. Боже упаси. Они, зачастую, очень хорошие, милые люди, прекрасно делающие трудную и, нередко, весьма важную работу. Работу тяжелую, кропотливую, а, зачастую, даже опасную. Искренне желающие что-то изменить или улучшить в той или иной области. В идеале, это очень умные люди. Но все-таки я их не люблю. Потому, что сам не очень умный. Так, рядовой середнячок. Не совсем дурак, но и далеко не гений. Ведь как в первом, так и во втором варианте я бы тут сейчас не сидел и вот это самое не думал…