как во всей ,Испании их не наберется и пяти с полови-

ной. Империя инков имеет вдвое больше людей, чем

Испания! Как же покорить ее со ста восемьюдесятью

солдатами? Правда, у испанцев есть стальные латы, ло-

шади и ружья. Испанцы хорошо знают воинское искус-

ство, но их - маленькая горсточка, а противников у

них - десять миллионов. Покорить такую страну с таким

отрядом - пустая мечта.

В беседах с амаутой прошло два дня. Закончив по-

следний допрос, Пизарро долго ходил по палубе и ду-

мал. Положение казалось ему безнадежным. Если все,

что рассказывал старик, - правда, нужно поскорее сло-

жить на корабль награбленное добро и возвращаться в

Панаму. Но можно ли будет завербовать там хоть одно-

го солдата после такой неудачи?

Кто-то тихо прикоснулся к его плечу. Пизарро

вздрогнул и обернулся. За ним стоял инквизитор - отец

Игнасио.

- Вы кончили разговоры с вашим пленником, сеньор

капитан? - спросил монах.

- Да, я узнал от него все, что мне нужно. Думаю,

что больше его спрашивать не стоит.

- Тогда передайте его в наши руки. Я попытаюсь

обратить его к истинной вере.

- А если это вам не удастся, отец Игнасио?

- Старик - жрец и, значит, служит демонам. Если он

не откажется от своих гибельных суеверий, мы сожжем

его на костре.

- Как хотите, отец Игнасио. Я солдат, и меня это

не касается.

Пизарро повернулся и ушел в каюту.

Монах позвал индейца-переводчика и подошел к свя-

занному амауте. Он долго говорил о христианской вере,

о заблуждениях язычества, об аде и рае. Индеец, плохо

понимавший его речь, путался и перевирал слова. Но ама-

ута все-таки кое-что разобрал. Когда монах кончил, ама-

ута минуты две помолчал и сказал:

- Ты хочешь, чтобы я отказался от нашего бога,

великого. Солнца? Но скажи: ведь оно не умерло, оно

живо? Ведь завтра оно взойдет? И послезавтра взой-

дет?

- Ну, конечно, взойдет, - отвечал дон Игнасио.

- И так, двигаясь по небесным лугам, будет оно всхо-

дить века. Ты умрешь, и я умру, а оно все будет всхо-

дить и светить людям, травам и деревьям. Оно ласковое

и доброе, добрее его ничего нет в мире. Так как же ты

хочешь, чтобы я перестал почитать его?

- Если ты не откажешься от своих суеверий, ты ум-

решь на костре.

Амаута вдруг преобразился. Его лицо вспыхнуло ру-

мянцем, глаза засверкали, голос. зазвучал громко и

сильно:

- Слушай, черный человек. Всю жизнь я учил нашу

молодежь не бояться боли, не бояться смерти. Чтобы

приучить моих учеников к лишениям, я много дней воз-

держивался от пищи. Чтобы приучить их презирать, раны,

я ножом протыкал себе вот эту руку и смеялся, когда у

меня текла кровь. Если бы я теперь испугался костра, что

сказали бы обо мне мои ученики? Они сказали 6ы: «зря

мы учились у этого лжеца, который говорит одно, а

делает другое. Но они этого не скажут! Ради великого,

светлого Солнца амаута вытерпит все.

- А молодец все-таки этот старикашка! - раздался

из темноты чей-то голос.

Это был 'Альмагро, вышедший на палубу и слышав-

ший последнюю часть разговора. Монах неодобрительно

взглянул на него.

- О грешниках нужно скорбеть, а не хвалить их

упорство, - наставительно произнес он, -завтра утром

этот старик и его девочка умрут на костре.

Не сказав больше ни слова, монах удалился на покой.

Альмагро остался один. Кроме привязанных к мачте

старика и его внучки, на палубе никого не было. Солда-

ты давно спустились в трюм, и даже сторожевой матрос

забрался куда-то в укромный уголок и спал непробуд-

ный сном. На темном южном небе многоцветными огня-

ми переливались звезды. Созвездие Южного Креста свер-

кало у горизонта,- словно огненное распятие, воздвигну-

тое над чьей-то неизвестной могилой. В неподвижном

теплом воздухе целыми роями летали у берега светящие-

ся точки - огненные мухи, как их называли солдаты.

Лаской и истомой дышала земля, и пряные запахи ее

цветов и деревьев волной заливали палубу.

Альмагро стал в трех шагах от пленников и присло-

нился к борту. Он не мог оторвать глаз от девочки,

прижавщейся к старику. На ее лице, едва белевшем в

сумраке ночи, глаза чернели, как темные провалы, и на-

поминали ему кого-то.

На кого она похожа? Такие же точно глаза были у

его дочурки Карменситы , умершей много-много лет на-

зад. Так же точно в темные летние ночи прижималась

к нему ,Карменсита, когда он рассказывал ей страшные

сказки про чародеев, ведьм и рыцарей. И такая же была

она хрупкая и легкая, словно осенняя паутинка. Смерти

ничего не стоило разрезать паутинку пополам. Засыпая

у него на руках, Карменсита, помнится, спросила: «А как

звали чародея, который околдовал Сида?» - и больше

не просыпалась. И эта вот тоже заснет завтра навеки.

Но не в постели, не на отцовских руках - в дыму, в

пламени, на горящих поленьях заснет она...

Альмагро отошел на несколько шагав, потом опять

приблизился и стал смотреть в неотрывно глядевшие на

него глаза.

- Карменсита, девочка моя, где ты? - тихо прогово-

рил он. - Как ты была •похожа на эту!

Он опустил голову и долго думал. Потом вдруг

встряхнулся, огляделся по сторонам и подошел вплотную

к пленникам.

- Плавать умеешь? - шепотом спросил он старика.

Амаута не понял. Альмагро руками объяснил ему, что

он спрашивал. Старик отрицательно мотнул головой.

- А грести умеешь? - спросил он и опять объяснил

руками.

И старики девочка закивали головами.

Альмагро Вынул нож, перерезал веревки, Связывавшие

пленников; толкнул их к борту и пальцем указал на

лодку, привязанную к якорной цепи. Пленники поняли

и по веревке спустились ж лодку.

- Режьте, режьте канат, - шепнул он и бросил

лодку нож.

Через секунду -другую лодка бесшумно отплыла от

корабля и скрылась во тьме. Альмагро прошел в каюту

незамеченным. Утром пленников хватились; отец Игна-

сио строго отчитал сторожевого матроса, Пизарро вы-

ругался, но расследования производить не стал. От

амауты выведали ведь все, и больше он ни на что не

был нужен.

XXII

Около двух недель пробыла экспедиция в Тумбесе.

Обгорелые развалины нагоняли тоску, индейцы исчезли,

в опустелых деревнях не оказывалось ни продуктов,

ни золота. В отряде начался ропот: одни страдали

лихорадкой, другие мучились от огромных нарывов; по-

кРы вавших все тело, многие, истомленные влажной

тропической жарой, еле передвигали ноги от слабости.

Позабыв о недавней добыче, солдаты уже начинали со-

мневаться в существовании сокровищ, ожидавших их

впереди, и мало верили соблазнительным обещаниям Пи-

зарро. Их . хмурые лица, грубые ответы и угрюмое

молчание предвещали мало хорошего. Медлить больше

было нельзя, приходилось или сейчас же возвращаться,

или сейчас же начинать поход.

Пизарро решил рискнуть. Оставив больных в Тум-

бесе, в начале мая 1532 года он тронулся вниз по

побережью, а Эрнандо де-Сото с небольшим отрядом

послал разведывать склоны тянувшейся вдоль берега

горной цепи.

Бегство населения показало ему, что испанцы слиш-

ком рано сбросили личину и. что железный кулак нужно

еще прикрыть бархатной перчаткой. Если индейцы пой-

мут истинные намерения белых, экспедиции не сдобро-

вать. По приказу вождя, испанцы опять начали пленять

туземцев вежливостью, щедростью и добротой. Насилия

над жителями были строжайше воспрещены. За грабежи

виновным грозила немедленная смертная казнь. Куда 6ы

отряд ни пришел, нацикам (местным вождям) и прочим