Место встреч решили перенести в садик к Арамису, чему философ чрезвычайно обрадовался. Он был самым старшим в компании и считал, что заслуживает больше покоя, чем остальные.

Экскурсия не отняла много времени, и пришельцы из реального мира почти единогласно постановили ее продолжить. При одном воздержавшемся – Мартин от голосования уклонился, однако друзей не бросил, хотя и вздыхал всю дорогу нарочито громко.

Двинулись по улице Вожирар. Она показалась самой привлекательной – справа тянулась увитая виноградом каменная стена, над которой возвышались кроны деревьев, аккуратно подстриженные в форме шаров.

Неутомимый Брысь не поленился забраться наверх, откуда сообщил, что видит ухоженный парк с ровными газонами, цветниками и фонтанами.

Разношерстная компания не знала, что «переместилась» в Сен-Жерменское предместье и поселилась рядом с Люксембургским садом. В его глубине располагался дворец Малый Люксембург, подаренный Марией Медичи – матерью Людовика XIII – кардиналу Ришелье. Правда, он передарил его племяннице, предпочитая жить поближе к Лувру. Для этих целей его высокопреосвященство выкупил огромное поместье прямо напротив королевской резиденции и в данный момент строил там великолепный дворец, красотой затмевающий жилище Людовика. Чем вызывал недовольство и зависть последнего.

Неожиданно Мартин засопел, с шумом втягивая воздух большими черными ноздрями.

– Ты чего? – удивились коты.

– Пару часов назад здесь проходили наши друзья-мушкетеры и гасконец! – бросил пес и устремился по следу.

Приятели, носы которых существенно уступали в размере, а соответственно, и в обонянии, поспешили за ним.

Миновав улицу Вожирар, повернули направо и через несколько минут остановились возле кабачка со смешным названием «Сосновая Шишка», в столь поздний час уже закрытого. Судя по стойкому аромату парфюма Портоса и Арамиса и более сдержанному – Атоса, мушкетеры наведывались сюда часто.

«Так вот откуда Д’Артаньян пришел сегодня такой веселый!» – подумал Брысь.

– А давайте посмотрим на Сену! – предложил Савельич, вдруг ощутив прилив энергии и справедливо полагая, что вряд ли ему захочется еще раз убегать так далеко от книжных полок.

– Зачем нам сено? – удивился Рыжий. – Мы же не лошади!

Савельич вздохнул:

– До чего же ты необразованный! Сена – это река, вроде Невы в Петербурге!

От упоминания Петербурга компанию охватила грусть. Даже Мартина, который из Пушкина выезжал лишь раз (в аэропорт встречать Брыся) и Невы никогда не видел…

Быстро выделив среди множества запахов тот, что отдавал тиной и рыбой, пес привел друзей к реке. В отличие от словно вымерших на ночь городских улиц, на берегу кипела жизнь – вокруг ярких костров сидели и лежали странного вида люди, одетые в грязные лохмотья и с волосами, не знакомыми с расческой. Кто-то распевал песни, кто-то выяснял отношения, размахивая ножами, а потому приятели поспешили покинуть негостеприимную набережную и посмотреть на Сену с ближайшего моста.

Если бы у друзей в лапах оказалась карта, то они смогли бы узнать, что находятся на Новом мосту, прозванном так из-за того, что построили его значительно позже Ла-Турнель (с которого плевал в воду Планше) и Нотр-Дам, существовавших уже многие века. Добротное каменное сооружение появилось всего лишь за двадцать лет до «визита» пришельцев из будущего и соединило два берега Сены с островом Сите. Тротуары по краям проезжей части, воспринятые четырехлапыми путешественниками как нечто само собой разумеющееся, на самом деле были для парижан новинкой, как и то, что на мосту не разрешалось возводить дома. Иначе «экскурсантам» не удалось бы понаблюдать с парапета за медленно текущими мутными водами реки и покачивающимися на волнах рыбацкими суденышками.

Наконец приятели очутились в самом сердце Парижа. Центральные улицы худо-бедно освещались масляными фонарями, а на перекрестках имелись указатели. Дома из желтого и розового камня с белой облицовкой достигали трех этажей, а на крутых скатах серых крыш кое-где возвышались башенки с часами и колоколом.

Путешественникам было все равно, в какую сторону продолжать осмотр старинного города, и они свернули на уютную улочку с красивым названием Эшель, но довольно быстро уперлись в высокую ограду.

Скрипнула калитка, и показались две фигуры: женская, закутанная в плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, и мужская – в мушкетерской накидке. Парочка старалась держаться подальше от тусклого света фонарей, что навело «главного секретного агента» на мысль – люди не хотят, чтобы их заметили.

– Давайте проследим! – тут же загорелся он.

Приятели, с недавних пор питающие симпатию к голубому цвету, поддержали идею и бесшумно двинулись за таинственными незнакомцами. Вскоре Мартин почуял, а коты уловили вибриссами присутствие еще нескольких человек в переулке за углом.

Не успели друзья обдумать информацию, как женщину и мушкетера окружили солдаты в красном.

– Гвардейцы кардинала! – хором воскликнули пришельцы из реального мира и без колебаний бросились на врага.

Завязалась потасовка, закончившаяся полной и безоговорочной победой зубов и когтей. Солдаты Ришелье с позором бежали, однако исчезли и те двое, ради которых «экскурсанты» вступили в бой!

Приятели собрались было возмутиться такой очевидной неблагодарностью, как издалека донеслось:

– Thank you, my friends!

И даже Мартин понял, что это не французский!

– Турист? – робко предположил он.

– Да, нет! Ночью они спят в гостиницах, потому что музеи не работают! – авторитетно возразил Рыжий, повидавший эту путешествующую публику в Питере.

– Не думаю, что в начале семнадцатого века были музеи… – высказался начитанный Савельич.

Брысь вздохнул – приключение оказалось коротким, а исход битвы таким предсказуемым, что не стоил воспоминаний! В этот момент его взгляд натолкнулся на плоскую коробочку, одиноко лежащую на том месте, где только что кипела схватка…

При ближайшем рассмотрении предмет оказался футляром темно-синего бархата с золотым рисунком в форме заглавной буквы А, которую ровно посередине пересекала латинская L. В похожих коробочках только с другим вензелем немецкая принцесса Мария хранила драгоценности.

– Сможешь определить, кто выронил? – обратился Брысь к главному следопыту в их компании.

Мартин обнюхал находку, шумно втянул воздух и ринулся в том направлении, откуда несколько минут назад прозвучала благодарность на английском.

– Стой, лопух! А футляр?! – закричал Брысь вдогонку.

Недогадливый пес вернулся с виноватым видом, схватил коробочку и снова скрылся в темноте.