“Он знает! – вспыхнула в ее голове нежданная догадка, – Разумеется, отрицает, не хочет верить... Но знает, что не сможет меня удержать”.
Девушка повернулась к Охотнику. В ее голове порхало столько мыслей... а в сердце вспыхивало столько чувств, от которых она уже успела отвыкнуть. И это было больно. Преимущества вампирского существования, в котором важнее не человеческие ощущения, а скорее инстинкты, казались теперь еще очевидней.
Глаза Долл, обычно переливающиеся, сверкающие жизнью, сейчас были сероватыми и тусклыми... словно кто-то задул внутренний огонь.
– Вряд ли ты сможешь меня понять, – виновато произнесла она, – но хотя бы попытайся... Я чувствую, что это мое. Пусть я не сразу это осознала, ведь Пробуждение было очень болезненным... Но сейчас я уверена: я хочу быть вампиром.
– Ты говорила, что любишь...
Она резко провела ладонью по лбу, словно проверяя, нет ли у нее жара. Жара не было, но ей уже начинало казаться, что весь окружающий мир плавится в лихорадочном бреду. Да и сама она тоже. Ведь следующие слова, которые сорвались с губ Долл, раньше могли бы быть произнесены, только при температуре выше тридцати девяти градусов... они не были истинны на сто процентов, однако, оказались ближе к правде чем то, что было сказано ранее.
– Это ничего не меняет, – девушка слабо вздохнула: что-то мешало дышать по-настоящему глубоко, будто грудь сдавливал даже не дурацкий корсет, а стальные обручи, – И... если ты сейчас уйдешь – это будет самым правильным...
– Тсс, – теплый палец осторожно скользнул по губам блондинки, – Наше время для расставаний еще не пришло. Пока еще, нет.
– Но... – последовала неуверенная попытка оспорить этот вердикт.
Изумрудные глаза семаргла были полны нечеловеческой печали. Тем не менее, он каким-то чудом отыскал в себе силы улыбнуться.
– Я знаю, о чем ты хочешь сказать, – Антон мягко повторил ее же слова, сказанные только что, – И это ничего не меняет.
Охотник бесшумно вышел из комнаты, дав девушке возможность закончить сборы в одиночестве. Долл растерянно опустилась на пол, не задумываясь о шелковой юбке. Хотелось плакать, безумно, до дрожи. Но плакать о других она не умела – разучилась много лет назад. А лить слезы по себе самой было бы глупо... Ведь для нее все складывалось наилучшим образом...
Почему же ей тогда так плохо?..
***
Разумеется, они опоздали. По лучшим традициям сказок. Разве что туфельку Долл не теряла, хотя про обувь – это отдельная история. Блондинка успела несколько раз проклясть полное отсутствие вкуса (вкупе с чрезмерной практичностью) У Флай. Потому что ее заставили надеть простенькие черные балетки на плоской подошве (хоть не кроссовки, слава Богу! Долл от Охотницы и это могла ожидать), вместо алых лаковых туфель на каблуке. Это было просто возмутительным преступлением против моды! Но, как сказала Флай: “Будучи нежитью ты могла сколько угодно скакать и прыгать на шпильках, изображая из себя героиню комиксов... А вот в нынешнем состоянии эти подвиги тебе вряд ли удастся повторить”. И ведь не поспоришь, черт возьми!
Появление Долл в самый разгар вечеринки, было подобно высадке пришельцев в самом центре Чикаго – незамеченной она не осталась... Ну, конечно, стервозная королева школы вообще являлась персоной, привлекающей внимание. А тут еще и кровавое платье, сокрушающее все традиции Рождественского бала!
Но Долл было не до пристальных (удивленных, шокированных, восторженных, осуждающих – впрочем, последних было немного, в основном преподаватели) взглядов. Антона и его сестру девушка уговорила прийти немного раньше – почему-то ей казалось, что раньше времени им вмешиваться не стоит... Изначально все задумывалось, как игра для двоих. Каин – кукловод. Лера – кукла. Вот только такая роль Долл абсолютно не устраивала, и она была готова бороться и бунтовать, чтобы отстоять свою свободу.
Однако, как бы ей чего-то не хотелось, Каин являлся ее демиургом. Он мог приказывать ей, и только сама Долл решала – подчиниться этим приказаниям, или же хотя бы пытаться сопротивляться. А еще, помимо отношений демиург-сангре, Долл и Первый могли чувствовать присутствие друг друга. И сейчас она, даже не видя вампира, могла знать, что он здесь. Совсем близко.
И вот, ее ищущий взгляд отыскал Убийцу. Его глаза были устремлены прямо на нее, и Долл краем сознания удивилась, что они были не того рубинного оттенка – глаза, которые преследовали ее в кошмарах – непроглядно черные, как безлунная полночь, вот какими были каиновы очи. Они пронзили девушку, пригвоздили ее и обездвижили, лишая воли... “Нет! – яростный разум отказывался покоряться воле создателя, – “Я. Нею Буду. Твоей. Куклой!..”. Получилось! Путы были если не разорваны, то по крайней мере, ослаблены. Долл улыбнулась, и не отрывая взгляда от пораженного Каина, двинулась прямо к нему.
Она чувствовала – момент настал. В ней бурлила сила, сила которую не мог подчинить Первый. Если Долл сумет ей правильно воспользоваться, победа окажется за ней.
– Потанцуем? – Долл не узнавала свой голос, да и слова были совершенно чужими... Сейчас ее вело таинственное нечто; оно наполнило девушку энергией, но взамен требовало безоговорочного подчинения... Самым странным было то, что девушку совершенно не пугало, что кто-то (что-то?) опять пытается управлять ею. Эти силы желали ей добра. В отличие от Каина.
Краем зрения Долл отметила, как Антон хотел было метнуться к ней, увидев, в какой опасной близости от Убийцы она оказалась. “Не вмешивайся. Все под контролем”, – ясный голос девушки прозвучал в голове у Охотника, хотя губы ее не шевельнулись... Она уже знала, что делать. Вспомнились одна фраза Мериел... именно она раскрыла способ, которым она спасет Алекса и уничтожит Каина...
В глубине темных глаз убийцы теплились угли адовых костров. Вампир склонил голову вниз, соглашаясь с предложением Долл. Но взгляда от девушки все равно не оторвал. Его руки осторожно прикоснулись к ее талии, но тут же обрели уверенность и захватили ее, как тиски из несокрушимого льда. По ее телу пробежала дрожь, от того могильного холода его кожи. “Он так стар... – с каким-то непонятным ужасом подумала Долл, – Он помнит мир, каким он был сразу после сотворения. И именно его лик я видела в том зеркале!”.
– Отчаянная девочка, – пробормотал он с усмешкой, – Мне нравится твоя отвага.
Долл улыбнулась в ответ.
– Я вовсе не отчаянная.
– Хм, даже так? Значит, полагаю, ты рассчитываешь на победу?
– Почему бы и нет... Ты ведь не сможешь меня убить прямо здесь, – Долл выразительно обвела глазами многолюдный зал, – А остаться в живых – это уже почти что победа.
Вампир наклонился к ней еще ближе. Его дыхание было таким же свежим и морозным, как и у всех бессмертных... но от него к горлу Долл почему-то подступила мучительная тошнота.
– Считаешь себя самой умной?.. – голос Каина стал жестче, хотя он все еще пытался замаскировать злость за обманчивой мягкостью интонаций, – Ты ошибаешься, если думаешь, что кто-нибудь в этой школе сможет помочь тебе. Присмотрись получше – и ты поймешь почему...
Долл не хотелось отворачиваться от Убийцы (никогда не поворачивайся к варгу спиной!), однако совету Каина последовала. Правда, воспользовалась она колдовским зрением вампиров – именно сейчас девушка поняла, что СМОЖЕТ использовать этот дар, он также являлся частью ее, еще не до конца познанного, наследия. Ей даже не пришлось закрывать для этого глаза.
Жуткая правда открылась Долл тут же, как только мир обратился из зрительного в звуковой. И школьные танцы, обычное развлечение подростков, вдруг превратились в сюрреалистический бал Тьмы... Только четверо в этом зале оставались собой, владели собой. Блондинка в рубиновом платье и отец всех вампиров, а также сын древнего бога и Душа, потерявшая своего Дракона (И Долл искренне надеялась, что о паре Охотников Каин не догадывается). Все остальные же... Как она сразу не смекнула!.. Туманный взгляд, пустые речи, не несущие в себе никакого смысла, гладкие и слаженные движения – как шестеренки в гигантском механизме...
