Выражение его лица было открытым, он ожидал мой вопрос.

— Ты когда-нибудь участвовал в божественном единении? Когда-нибудь видел восьмилетнюю девочку, которую насиловали, удерживая ее ноги открытыми с помощью медвежьего капкана, потому что она слишком напугана, чтобы понять, что с ней происходит? Когда-нибудь врывался внутрь ребенка, Каин, потому что считаешь: это поможет тебе стать ближе к Богу и потому что так решил пророк? Ну, так участвовал?

Он все еще смотрел подозрительно.

— Участвовал? — подгоняла его я.

— Это произошло с тобой? Здесь? — спросил он сквозь стиснутые зубы, и я нахмурилась, не в состоянии подобрать слова. — Мэй! Ответь мне! Тебя взяли... вот так... когда ты была... ребенком?

Я кивнула, и он практически вспыхнул от гнева.

— Говоришь, что никогда не был на братско-сестринском единении? — снова спросила я, находясь в недоумении.

Каин опустил голову, почти смущенно.

— Я наследник. Я по-прежнему чист.

Я вспомнила несколько недель, которые мы провели вместе, и вспомнила, что он никогда не делил постель с женщиной. На самом деле, единственный раз, когда, казалось, он как-то взял женщину, это было с девушкой, которая выглядела как я.

Я уперлась в него взглядом.

— Ты…

— Я не стыжусь, поэтому не смей жалеть меня! — выпалил он.

— Значит, женщина, с которой я нашла тебя в твоей комнате... — Я замолчала.

Плечи Каина поникли.

— Это было ошибочное решение. Момент слабости. Я искупил его. Молил Господа о прощении.

— Как искупил? — с любопытством спросила я.

Каин выпрямился и поднял рубашку, чтобы показать свою спину.

Мои руки взлетели к моему рту.

— Каин, нет...

Рубцы. Он искупил грех своей собственной плотью. Калеча себя в наказание за минутную слабость с девушкой. Мои пальцы побежали по гневно вздувшимся рубцам, испортившим его когда-то красивую спину. Фирменная татуировка Палачей по-прежнему была там, Аид все еще смотрел на меня, со своей насмешливой улыбкой. Я убрала руку, и он опустил свою рубашку.

Обхватив его лицо, я заставила Каина посмотреть на меня.

— Давай оба уйдем, Каин. Оставим это место раз и навсегда. Для нас есть нечто большее за пределами этого забора. Мы можем забрать с нами Лилу и Мэдди. Мы можем избежать нашей тюрьмы. Побег — вот наша неотвратимая судьба.

Каин поднял руки, нежно обхватив мои запястья, запечатлев поцелуй на моей левой ладони.

— И куда мы пойдем? — спросил он, надежда засветилась в его глазах.

— К Палачам. Мы могли бы объяснить, что произошло. Мы могли бы…

— Черт, Мэй! Они убьют меня. Неужели ты не понимаешь всю серьезность того, что я сделал? Я предал клуб. Выставил Пита крысой. Практически убил Лоис, и что еще хуже, я забрал тебя у Стикса.

Каменно-холодное выражение захватило черты его лица, когда я покачала головой в знак несогласия, и он отпустил мои руки.

— Так ради чего я так чертовски сильно старался, Мэй? — сказал он раздраженно, резкая боль проникла в его глубокий голос. — Ты продала свою душу Сатане, когда выбрала его, и повернулась к истине спиной. Ты ослеплена тьмой.

— Подожди! Райдер! — закричала я, когда он встал с кровати и пошел к двери. Он остановился, и его широкая спина напряглась.

Он медленно повернулся ... с угрозой.

— Для тебя — брат Каин, Саломея, и тебе пришло время узнать свое место! Ты соблазнительница, грешница... шлюха Стикса. Касательно тебя, я умываю руки. Сестра Ева прибудет в ближайшее время, чтобы подготовить тебя к церемонии. И на этот раз, даже не думай о бегстве. Ты будешь наказана... жестоко, если сделаешь это.

Каин быстро вышел за дверь, забирая с собой и моего лучшего друга Райдера. 

Стикс 

Раздался стук в дверь. Я не ответил, слишком потерялся в собственных мыслях, пока сидел на краю своей кровати, готовясь к дерьму, которое происходит внизу. Я всегда становился таким, перед тем как мы шли на битву, но в этот раз, я мог слишком много проиграть.

Через мгновение дверь открылась. Кай.

— През, все здесь. Мы все ждем тебя, — сказал он, входя в комнату.

— К-как м-много приехало?

Кай стоял передо мной, полностью одетый в кожу, его длинные светлые волосы были убраны в хвост, он был готов сражаться.

— Около четырехсот человек.

Я поднял брови, впечатленный тем, как много братьев сумело прибыть сюда вовремя. Сделав глубокий вдох, я поднялся на ноги, бросая последний взгляд на двери моего шкафа. Кай проследил за моим взглядом.

— Она будет носить его Стикс, — убежденно заявил Кай. Я смотрел на жилет Мэй, тот, что я приготовил специально для нее, такого крошечного размера, на спине было вышито «Собственность Стикса». Я собирался отдать ей его, когда ублюдки ворвались в мою комнату и отняли ее у меня.

Я просто надеялся, мой Вице-През окажется прав.

— Я в-встречусь с тобой снаружи, — сообщил я.

Кай оставил меня одного, и я стал собираться в соответствии с планом: полный комплект кожи, с закрепленной на поясе кобурой для Узи, девятимиллиметровый, охотничий Боуи и мой любимый армейский нож. Я собирался порезать этим несколько скотов, оставить несколько посмертных улыбок.

Подойдя к черному кожаному стулу, я провел рукой по кожаной одежде Мэй, лежащей на подлокотнике. Топ с эмблемой Палачей все еще хранил ее запах, такой сладкий, как и вся Мэй. Взяв этот небольшой кусочек черного хлопка, я прижал его к носу и глубоко вдохнул, прежде чем засунул его за пояс.

Она будет моим талисманом.

Когда я вышел во двор, море Палачей на своих байках выжидающе смотрели на меня. Мои люди были впереди по центру, все ждали моей команды... все ждали, когда я заговорю.

Кай вышел рядом со мной на ступени и тихо спросил:

— Ты жестикулируешь, я перевожу?

Я коротко кивнул головой и шагнул вперед, взмахом руки сигнализацию сотням братьев затихнуть. Всё, что я мог слышать — сверчки. Всё, что я мог видеть — кожа и хром. Все, что я мог чувствовать — питон, обернувшийся вокруг моего горла.

Оставив свое беспокойство, я поднял руки и стал жестикулировать.

«Братья, вы все были вызваны сюда, потому что мы собираемся на битву. Новая организация, некий крайне деструктивный культ, угрожает этому клубу. Угрожает нашей репутации. Угрожает нашему бизнесу».

Палачи начали ерзать на сиденьях своих байков, когда Кай проговаривал мои слова. Зубы обнажились; кулаки сжались. Они были обозлены. Хорошо.

«Община, куда мы едем, хорошо охраняется, словно какой-то долбаный концлагерь. Акры земли. Огромный периметр обнесен забором. Мы получили аэрофотоснимки от сенатора — прежде мы не связывались ни с чем подобным. Мы идем группами. Разделенные по отделениям, прокладываем наш путь в центр коммуны, к цитадели. Кай дал вам точки входа и карты».

Братья кивнули, на данный момент, одобряя мой план.

«Мы считаем, что там живет около двух тысяч людей. Более половины из них женщины и дети. Оставьте их в покое. Это не бойня в Уэйко... если, конечно, они не нападут первыми. Мы не знаем, кто будет вооружен, пока не войдем. Это игра вслепую; в этом я уверен».

«Орден, под этим названием они известны, торгует оружием, дерьмом хорошего качества из Газы: Карабины, Джерико, Тавор, Узи, снайперские винтовки. Это только то, о чем мы знаем».

Это произвело впечатление и Титус, пятидесятилетний През Новоорлеанского отделения, дернул подбородком.

— Когда мы прихватим эти библейские задницы, как решится вопрос с оружием?

Я посмотрел на Кая, и он вышел вперед, отвечая на вопрос.

— Мы заполним грузовики, привезем его в наш частный ангар, и разделим дерьмо по отделениям в равных долях. Хорошо?

Титус улыбнулся, полный рот золотых зубов засверкал в свете прожекторов.

— Хорошо.

«Там будет охрана, или Последователи, как они известны, экипированные, подготовленные к борьбе. Там также будут те, кто называют себя старейшины. Если сможете, возьмите их живыми. Эти ублюдки принадлежат нам».