Встав, я подошла к картине, провела пальцами по её рамке. Я повернулась к Стиксу и увидела, что он до сих пор неотрывно на меня смотрит, его тело сейчас слегка нагнулось, локти на коленях. С улыбкой, я показала на картину, и он подошёл ближе и встал возле меня. Кивком своей головы, он дал понять, что понял, что я имела в виду.

Подарив ему слабую улыбку, я пошла обратно и села на край кровати, внезапно чувствуя сильную усталость. Стикс не отрывал взгляда ни от одного моего движения. Пророк Давид учил нас, что желать что-то материальное является грехом, но мне понравилось, как Стикс смотрел на картину с мотоциклом. Похоже, это делало его счастливым.

Потирая покрасневшие глаза, от чувства опустошения и угнетённости, я поняла, что скоро придётся встретиться с последствиями прошедших событий. Не смогу же я вечно их сдерживать.

Стикс пошёл к стулу и опять сел передо мной, как будто чувствовал мою тревогу. Он вопросительно склонил свою голову, молчаливо спрашивая, что случилось.

Мне удавалось сбегать от реальности очень долго. Часть меня даже почти смогла притвориться, что это всё был лишь ночной кошмар, когда я сидела в этой тёмной комнате вместе со Стиксом. Тем не менее, воспоминания о Белле, неподвижно лежащей, искалеченной на полу той клетки давили на мою совесть, разрушали мои стены. Я покачала головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о тех ужасных сценах.

Тяжкие наказания были распространены у моих людей, они были необходимостью для того, чтобы другие не посмели сойти с праведного пути. Но Белла была моей сестрой, она не могла любить Гавриила, и в этом она провинилась для них, просто и ясно. Лучше я буду жить вечно проклятая здесь — снаружи, чем выйду замуж за человека, который неустанно надругался бы над моей плотью и кровью.

Неожиданно, Стикс подошёл ко мне. Он нежно провёл пальцами по моим щёкам, вытирая слёзы. И только тогда я поняла, что плакала. В коммуне было запрещено проявлять эмоции, но я не могла остановить слёзы. Моя грудь вздрагивала, и я схватила его за запястья, нуждаясь в его поддержке. Тихие непроизвольные всхлипы вырывались из моей груди, и я позволила боли взять верх. Впервые в жизни я плакала по-настоящему.

Стикс лёг ко мне и накрыл своей рукой мои плечи, что заставило меня подскочить. Я посмотрела на грубое лицо Стикса: эти карие глаза, большие мягкие губы, грубые щёки с несколькими небольшими шрамами. Он покусывал колечко у себя в губе, и у него на щёках появились ямочки. С этими тёмными, мягкими впадинками он становился не таким… серьёзным, а более человечным.

Я ещё раз сосредоточила свой взгляд на этом крупном, молчаливом человеке, так сильно отличавшимся от мальчика, которого я когда-то встретила. Я сдалась. Я отдалась этому. Всё, чему меня учили, нарушалось сейчас, но я не могла отказать, не могла спасти его от прикосновений к себе. Его сильные руки обняли меня, согрели и позволили ощутить безопасность. Я плотно прижалась к его кожаной жилетке — он пах кожей, мылом, дымом и чем-то ещё, чем-то очень… приятным. Меня никогда раньше так не держали, никогда не успокаивали. Единственный тип связи, который я когда-либо получала, был в те дни. И даже тогда, подобные прикосновения были строго запрещены.

Стикс положил мою голову в изгиб своей шеи и позволил мне рыдать.

Я плакала очень долго, пока не истратила все силы и уснула, всё ещё не зная, попала ли я в логово зла. Но я чувствовала себя в абсолютной безопасности в сильных руках единственного мальчика, которого я когда-либо целовала… 

Стикс 

Я клянусь, это её чёртовое подёргивание носом сведёт меня с ума.

Она уснула в моих руках, её мягкое дыхание дразнило мою шею. Впервые в жизни моя кожа покрылась мурашками.

Бл*дь, грёбанными мурашками.

Притянув худую сучку ближе, я выдохнул, мучительно закрыв глаза. Твою ж мать, каким я был твёрдым, было даже больно. Она была чертовски красива, я даже поверить не мог в то, что она вообще существует. Мне всегда было интересно, как она будет выглядеть, когда повзрослеет — подтянутое тело, распущенные волосы, яркие глаза, — но реальность оказалась крышесносной. Держать её в моих руках было лучшим из того, что мне приходилось ощущать, и когда этот её носик подразнивал меня, она превращалась, бл*дь, в ведьму Саманту,[10] моя кровь приливала к члену, и мысли о том, как это быть внутри неё делали из меня того ещё грешника. Бл*дь. Я еще даже не знал её имени.

Откинув голову к стене, я зарычал. Возьми себя в руки, Стикс. Ты През в долбанном оружейно-поставляющем МК, вот только ведёшь себя как проклятая киска.

Сучка застонала во сне и уткнулась носом в мою грудь, её маленькая рука ухватилась за жилет, а ногу она закинула на мои. С меня хватит. Если она придвинется хотя бы ещё на один дюйм, то моё терпение лопнет, и я трахну её прямо на этом матрасе.

Схватив её маленькой тело своими руками, я расправил чёрные простыни и положил её на спину, убрал волосы с её лица и наблюдал, как её пухлые губы растянулись в довольной улыбке.

Черт, её красота была запредельной. Даже в одиннадцать лет я был в этом уверен, но сейчас она было просто нечто.

Выйдя из своей комнаты, я закрыл дверь на замок и через гостиную побрел в бар. Там осталось только несколько братьев, большинство ушли к себе домой, прихватив с собой сучек на ночь. Лоис тоже свалила. Отлично. Не хотелось слушать её вопросы. Она всё равно не получила бы от меня никаких ответов.

Зайдя за стойку бара, я хорошенько так налил себе бурбона. Кай и Райдер сидели за столом и следили за каждым моим шагом. Пит пробежал через всю комнату и перепрыгнул через стойку.

— Бл*дь, През, я всё сделаю.

Я отмахнулся от него рукой, но брат занял своё место бармена — это одна из его обязанностей как потенциального клиента.

Я сел возле Райдера и Кая, встречаясь с ними взглядами.

— През, — поприветствовал меня Кай.

Нахмурившись, я осмотрел этих сукиных детей, они заёрзали на своих местах — эти двое решили всё обсудить.

«Ну, выкладывайте», — показал я жестами.

Кай потёр свой рот ладонью.

— Стикс, мужик. Что там за херня с сучкой?

Наклонившись вперёд, я встретился с ним взглядом, у меня аж глаз задергался от раздражения.

— Я не гоню на неё. Я о том, что она вообще не врубается, такая наивная. Даже, бл*дь, не знала, что такое байк или мотоцикл! Не сказала ни слова, смотрела на лица братьев так, как будто встретилась лицом к лицу со вселенским злом. Появилась из ниоткуда, истекающая кровью. Мы не знаем, откуда она, или, может, её кто-то ищет. Она может стать проблемой. И раз ты не заметил, мы просто завалены дерьмом сейчас. По-моему уже и так хватит.

Кай покачал головой, будто вообще не осознавал, что за человек сидит с ним рядом. Человек, который был его лучшим другом хер знает сколько лет.

— Федералы следят за нашими задницами двадцать четыре часа в сутки. Мы делаем всё по-тихому, но вот раненная сучка… они нас прижмут, и никто нахер не поверит в правду по поводу неё. Бл*дь, я серьёзно! У нас завтра намечается встреча с чеченцами. Мы проведём в дороге недели, вычищая нашу территорию. Не нужно этого сейчас.

Заглотив залпом бурбон, я насладился приятным, торфяным вкусом, позволяя алкоголю вызвать онемение в горле. Медленно открыв глаза, я со стуком поставил свой стакан на стол и запустил руки в волосы. Это был одни… долгий… трахнутый на бошку… день.

— Где она сейчас? — спросил Райдер сжимая и вертя свою чёрную бандану с эмблемой Палачей на голове. — Хочешь, чтобы я её проверил?

Я отрицательно покачал головой, вздохнул и жестами сказал:

«Спит».

Райдер кивнул. Клянусь, этот ублюдок выглядел разочарованным. Затем он забегал глазами по комнате, прежде чем посмотреть обратно на меня. Казалось, что ему хотелось что-то сказать.

— Послушай, Стикс. Когда я был моложе и все мои люди погибли, я остался сам. Метался год за годом, сначала был напуган до смерти, затем чертовски быстро спустился на землю. Жизнь в дороге, знаешь? Этот клуб мой второй шанс.