Стремление «приблизиться» к власти ощутили в том же 1928 г. и художники. Члены художественных группировок «ОСТ», «Маковец», «4 Искусства», «Бытие», «Общество молодых» обращаются в Политбюро ЦК ВКП(б), к И. Сталину с просьбой срочно принять партийную директиву по изобразительному искусству, такую же, как по литературе[297]. Такое стремление приблизиться к власти и услужить ей можно объяснить как с психологической (потребность восстановления внутреннего комфорта, защищенности, приобщенности к чему-то значительному и пр.), так и с чисто житейской точки зрения – получить привилегии.
И. Сталин учел и использовал эту поведенческую особенность, когда в 1929-1932 гг. планомерно проводил курс на введение единообразия в культуре. Взамен свободы писатели и художники, вписывающиеся в социалистический реализм, получали щедрые подарки: дачи, квартиры, мастерские. Деятели культуры становятся одной из самых привилегированных, самых высокооплачиваемых групп в структуре советского общества 1930-х гг. А партия становится их рулевым – соавтором, ассистентом, самым внимательным зрителем, читателем, слушателем и рецензентом. В 1929 г. Художественный театр принимает новую пьесу Булгакова «Бег», которая обсуждается на Политбюро. Постепенно такая практика становится нормой. Начиная с 1934 г. по поручению Политбюро ЦК ВКП(б) И. Сталин как секретарь ЦК стал лично «наблюдать Культпроп»[298].
В отношении отклонившихся от «генеральной линии» регулярно принимались постановления и решения Политбюро, Оргбюро (ОБ) и Секретариата ЦК. Такого рода решения содержали в основном конкретные рекомендации государственным структурам, которые в дальнейшем разрабатывали свою систему мер. Вопросы такого характера рассматривались практически на каждом заседании высших политических органов. Так, 27 февраля 1922 г. ОБ ЦК РКП(б) приняло решение «О борьбе с мелкобуржуазной идеологией в области литературно-издательской деятельности», а по сути, одобрило конкретные меры, разработанные на Объединенном совещании Коллегии Агитпропа. По решению ОБ ЦК были закрыты «Вестник литератора», «Летопись Дома Литераторов» и, наоборот, поддержан ежемесячный журнал «Красная Новь», принадлежавший Госиздату[299]. Характерна в этой связи история журнала «Авангард», главным редактором которого был Оскар Блюм, вызвавший негодование Л. Троцкого. Троцкий даже сигнализировал в ЦК о недопустимом сотрудничестве коммунистов в такого рода журнале. На это письмо И. Сталин наложил резолюцию: «Разобраться»[300]. Результатом проведенного Агитпропом расследования был проект решения ОБ о закрытии журнала с рекомендациями Главлиту «относиться осторожнее к такого рода предложениям» и МК РКП(б) «немедленно реагировать на участие коммунистов-журналистов» в частных издательствах, сразу же привлекая их к ответственности[301]. Однако решение ОБ было характерно компромиссным для этого переходного периода: признавая недопустимость руководства журналом О. Блюмом, ЦК в принципе не имел ничего против самого журнала и не возражал против его издания после увольнения редактора[302].
Партия определяла не только издательскую, но и кадровую политику, учитывая личностные факторы – авторитет, влияние, симпатии того или иного деятеля культуры и искусства. Эта была весьма тонкая работа. Так в письме Л. Троцкого Н. Мещерякову в Госиздат от 25 июня 1922 г.[303] автор сетовал, что «книжки стихов и литературной критики, 99% этих изданий пропитаны антипролетарскими настроениями и антисоветскими, по существу, тенденциями», указывал на необходимость «больше обратить внимания на вопросы литературной критики и поэзии, не только в смысле цензурном, но и в смысле издательском». Троцкий предлагал более активно использовать «для литературно-художественной пропаганды в нашем духе будущую “Ниву”», особо подчеркивая, что «наилучшим редактором литературно-художественного отдела был бы Брюсов». «Большое имя, большая школа, и в то же время Брюсов совершенно искренно предан делу рабочего класса». «Завоевание для этого предприятия Брюсова, – отмечал он, – сразу подняло бы художественный авторитет издания»[304].
Важнейшей, с точки зрения Л. Троцкого, идеологической задачей советской цензуры должна была стать также «забота» о творческой молодежи. В связи с организацией Главлита он обращается 30 июня 1922 г. с запиской в Политбюро ЦК, где пишет о «риске растерять молодых поэтов и писателей», которые по причине материальных трудностей вынуждены сотрудничать с буржуазными и мелкобуржуазными, а значит и контрреволюционными частными издательствами. Троцкий предлагал следующие меры по «завоеванию» симпатий пишущей братии и привлечения ее на сторону официальной власти:
«1 Вести серьезный и внимательный учет поэтам, писателям, художникам и пр. Учет этот сосредоточить при Главном Цензурном Управлении в Москве и Петрограде. Каждый поэт должен иметь свое досье, где собраны биографические сведения о нем, его нынешние связи, литературные, политические и пр. Данные должны быть таковыми, чтобы: а) они могли ориентировать цензуру при пропуске надлежащих произведений, б) они могли помочь ориентировке партийных литературных критиков в направлении соответственных поэтов ив) чтобы на основании этих данных можно было принимать те или другие меры материальной поддержки молодых писателей и пр. […]
3. Дать редакциям важнейших партийных изданий (газет, журналов) указание в том смысле, чтобы отзывы об этих молодых писателях писались более “утилитарно”, т. е. с целью добиться определенного воздействия и влияния на данного молодого литератора. С этой целью критик должен предварительно ознакомиться со всеми данными о писателе, чтобы яснее представить себе линию его развития. Очень важно также установить (через посредство редакций или другими путями) личные связи между отдельными партийными товарищами, интересующимися вопросами литературы и этими молодыми поэтами и пр.
4. Цензура наша также должна иметь указанный выше педагогический уклон. Можно и должно проявлять строгость по отношению к изданиям с вполне оформившимися буржуазными художественными тенденциями литераторов. Необходимо будет проявлять беспощадность по отношению к таким художественно-литературным группировкам, которые являются фактическим центром сосредоточения меньшевистско -эсеровских элементов. Необходимо в то же время внимательное, осторожное и мягкое отношение к таким произведениям и авторам, которые хотя и несут в себе бездну всяких предрассудков, но явно развиваются в революционном направлении.
Поскольку дело идет о произведениях третьей категории, запрещать их печатание надлежит лишь в самом крайнем случае. Предварительно же нужно попытаться свести автора с товарищем, который действительно компетентно и убедительно сможет разъяснить ему реакционные элементы произведения, с тем, что если автор не убедится, то его произведение печатается (если нет действительно серьезных доводов против напечатания), но в то же время появляется под педагогическим углом зрения написанная критическая статья.
5. Вопрос о форме поддержки молодых поэтов подлежит особому рассмотрению. Лучше всего, разумеется, если бы эта поддержка выражалась в форме гонорара (индивидуализированного), но для этого нужно, чтобы молодым авторам было где печататься. “Красная Новь” ввиду ее чисто партийного характера – недостаточное для них поле деятельности. Может быть, придется создать непартийный чисто художественный журнал под общим твердым руководством, но с достаточным простором для индивидуальных “уклонений”.
6. Во всяком случае на это придется, очевидно, ассигновать некоторую сумму денег.
