Всю ночь Линда была не в силах заснуть. Она никак не могла найти выход из ситуации, в которую попала. Как теперь вести себя с Оскаром, она не знала. С чувствами, которые он вызвал у нее одним только поцелуем, было трудно бороться. Даже Ник не воспламенял ее так сильно.

Она пыталась осмыслить происходящее. Исходя из его слов, было ясно, как много места в его сердце занимала умершая жена, и ему до сих пор не хватало ее. Но что Оскар хочет от нее? Мимолетный роман под носом у дочери? Это невозможно. Вдруг он узнает фамилию, которую она носила в замужестве? И если все откроется, он возненавидит ее.

Уже под утро ей стали приходить мысли, что необходимо покинуть этот дом до того как проснется Оскар. Энн успешно прошла длинный путь за несколько последних недель. Любой врач теперь сможет довести лечение до конца, убеждала она себя.

Утром Линда надеялась избежать встречи с Оскаром наедине, позаниматься с девочкой, быстро собраться и уехать. Однако как назло первым человеком, с кем она столкнулась, был Оскар. Он шел по направлению к ней с противоположного конца коридора, держа руки в карманах. Когда до Линды осталась пара шагов, он резко вскинул голову и на секунду задержал взгляд на ней, затем улыбнулся, отступил назад и освободил ей проход на кухню.

— Доброе утро, Линда, — сказал он бодрым голосом. — Хорошо спали?

— Да, — сказала она коротко и быстро проскользнула мимо него.

Там уже были миссис Эдисон и Энн. Девочка увлеченно рассказывала о своих занятиях в бассейне и о пироге, который она поможет приготовить экономке. После завтрака весь оставшийся день Линды принадлежал Энн.

Погода постепенно изменилась, стало прохладней. Так что у них не было возможности поплавать в бассейне. Но, кроме водных процедур, были другие эффективные формы терапии, которые Линда могла использовать.

Все это время Оскар изучал детали предстоящего судебного процесса и за весь день так и не вышел из своего кабинета. Ко второй половине дня Линда почти убедила себя, что ночью не было ни горячего поцелуя, ни разговора при луне. Но память все равно возвращала ее назад. Даже если что-то и было, то Оскар сделал это по причине алкогольного опьянения или из чувства благодарности за лечение дочери. В любом случае сейчас он избегал ее, или просто забыл о прошлой ночи. Это означало, что она останется здесь и продолжит занятия с Энн.

Ранним вечером Линда сидела за кухонным столом, перебирая горох для следующего обеда, а миссис Эдисон и девочка заканчивали готовить яблочный пирог, когда в дверях появился Оскар.

— Какая уютная компания! — воскликнул он с улыбкой, шагнул внутрь и повернулся лицом к экономке. — Я хотел предупредить вас, миссис Эдисон, что сегодня вечером не буду обедать дома.

— О, папа! — вскрикнула Энн. — Я помогала делать твой любимый пирог.

— Извини, дорогая, — сказал он, медленно теребя волосы девочки. — Я уже обещал Лауре.

В кухне воцарилась тишина, во время которой никто не произнес ни слова. Потом миссис Эдисон, колдовавшая над пирогом в печи, холодно взглянула на Оскара, произнесла громкое «хм», и в завершение всего оглушительно хлопнула дверцей духовки.

— Вы имеете какие-то претензии ко мне? — спросил Оскар холодным тоном и кинул разгневанный взгляд в сторону экономки.

Она медленно повернулась, вытирая руки о фартук.

— Кто, я? — спросила она наивно. — Это не мое дело, как вы распоряжаетесь своим временем.

— Ладно. — Он обратился к Энн. — Я с удовольствием съем кусок твоего пирога, когда приду домой. Будь умницей, моя сладкая.

— Хорошо, — ответила девочка с грустью.

— Мне пора идти. — Он поцеловал Энн и вышел из комнаты, не оглядываясь.

С каждым днем Оскар все больше отдалялся от Линды. Теперь, казалось, вся их близость рассеялась, и даже если он и вспоминал о тех мгновениях, которые были так значимы для нее, то, наверное, сожалел о них. По крайней мере, она не замечала никаких знаков внимания, как будто Оскар умышленно уклонялся от встреч с ней.

Но Линда могла поклясться, что иногда ловила пристальный взгляд его серых глаз, когда он наблюдал за ней, сидя за обеденным столом. Несколько раз у нее возникало ощущение, что он хотел поговорить с ней. Припомнила Линда и то, что, занимаясь с Энн в бассейне, — разумеется, с такого расстояния она не могла хорошо разглядеть наблюдавшего из своего кабинета Оскара, — заметила колыхание шторы.

Линда почувствовала глубокое разочарование, особенно после того, как увидела Оскара, прогуливавшегося с Лаурой. Должно быть, все это было к лучшему: какое будущее могло быть у нее с человеком, который страдал от потери любимой жены? А если он узнает, где она получила свои шрамы, то, скорее всего, возненавидит ее.

Несколькими неделями позднее, в субботу, навестить Оскара приехала его сестра Нэнси с мужем. Элиот был партнером Оскара в юридической фирме. Добродушный, представительный, лысеющий мужчина, который был значительно молчаливее своей жены.

После обеда мужчины удалились с бренди и сигаретами в кабинет, чтобы обсудить новое судебное разбирательство, а миссис Эдисон взяла под руки Энн и повела ее спать, оставив Линду и Нэнси одних в столовой за чашкой крепкого кофе.

— Я должна сказать вам, Линда, — улыбаясь, проговорила Нэнси, — что поражена тем, как далеко вы продвинулись с Энн. Перемены в ней просто удивительны. Увидев ее сегодня ныряющей в бассейне, я с трудом поверила, что это та слабая маленькая серая мышка, какой она была перед тем, как вы стали заниматься с ней.

— Я рада, что вы цените мой труд, Нэнси, — ответила Линда. — Когда постоянно находишься возле ребенка, не всегда можно определить, насколько он меняется. Но я согласна с вами, Энн успешно прошла трудный путь.

Линда сделала глоток кофе и немного нахмурилась.

— Но я боюсь, что самое сложное еще впереди, и мне страшно от этого.

— Что вас беспокоит? Я уверена, что девочка души в вас не чает. Любой может сказать, что она боготворит вас.

Линда засмеялась, вращая чашку по блюдцу.

— Мне очень важно доверие с ее стороны. Без него не обойтись.

Нэнси развела руками.

— Не стоит волноваться. Такой доктор, как вы, обязательно вылечит Энн.

Линда на мгновение задумалась.

— Следующий шаг будет не таким приятным, как массаж и водная терапия, — проговорила она медленно. — Энн должна будет заставить себя заново управлять своими атрофированными мышцами. При этом придется вытерпеть некоторую боль. Конечно, — прибавила она торопливо, — я не буду подгонять ее или давать излишних нагрузок. Но все равно этот этап очень сложен.

— Не сомневаюсь, что все будет в порядке. Вы сами сказали, это зависит от доверия девочки. Разумеется, Энн поймет, что от нее требуется, она потерпит боль столько, сколько это будет необходимо.

— На самом деле, — сказала Линда с улыбкой, — меня беспокоит не столько Энн, сколько ее отец. Ему это может не понравиться.

— Оскару? — воскликнула Нэнси, махнув рукой. — Все мужчины одинаковы, и он не исключение. Кроме того, он скоро оставит вас с Энн и уедет на следующее судебное заседание.

— Знаю. Надеюсь, что вы правы.

Две женщины сидели молча в течение некоторого времени, каждая поглощенная своими мыслями. Солнце было в зените. Его сверкающие лучи красными и золотыми полосками отражались от поверхности бассейна.

Линда любовалась прекрасным видом из открытых дверей, ведущих на террасу, затем перевела взгляд на собеседницу и увидела вопрос в глазах сестры Оскара.

После затянувшейся паузы в их разговоре Нэнси нерешительно спросила Линду:

— А не существует ли что-либо еще, мешающее вашим занятиям? Может, ключ к разрешению данной проблемы лежит не в отцовской любви Оскара, а в ваших отношениях с ним.

Линда почувствовали, как кровь прихлынула к ее лицу.

— О нет! — поспешно ответила она. — Оскар много времени проводит за работой, поэтому мы редко видим друг друга.

— Я слышала, что он встречается с Лаурой Эссинг?

Плотно сжатые губы Нэнси выдавали неодобрение.