Литмир - Электронная Библиотека

– Луна, луна моя, скройся,

Тебя украдут цыгане!

Они возьмут твоё сердце

И серебра начеканят!

– Не бойся, мальчик, не бойся!
Взгляни, хорош ли мой танец?
Когда вернуться цыгане,
Ты будешь спать и не встанешь.
Летит по дороге всадник
И бьёт в барабан округи.
На ледяной наковальне
Сложены детские руки:
– Луна, луна моя, скройся,
Мне конь послышался дальний!
– Не трогай, мальчик, не трогай
Моей прохлады крахмальной!
Где-то сова зарыдала
Так безутешно и тонко!
За ручку в тёмное небо
Луна уводит ребёнка.
Вскрикнули в кузне цыгане,
Эхо откликнулось в чаще,
А ветры всё пели и пели
За упокой уходящих!

Голос певца замедлился, и я почти уже была готова услышать через паузу следующую песню, но юноша вскрикнул с новой, усиленной тревогой:

– Луна, луна моя, скройся!

Тебя украдут цыгане —

Они возьмут твоё сердце

И серебра начеканят!

– Не бойся, мальчик, не бойся!

Взгляни, хорош ли мой танец?

Когда вернутся цыгане,

Ты будешь спать и не встанешь!

– Луна, луна моя, скройся!

Тебя украдут цыгане…

– Не бойся, мальчик, не бойся!

Взгляни, хорош ли мой танец?

От финального крещендо меня пробрал по коже мороз – я даже судорожно передёрнула плечами. Кажется, это был чуть переделанный перевод Лорки. Некоторое время я стояла в тишине, пока не поняла, что на диске только одна песня. Меняя его на какой-то подвернувшийся из стойки, я увидела, что на нём нет никаких надписей, только астрологический знак луны, нарисованный маркером.

Аппарат заиграл словацкий фолк-рок, но мне вдруг расхотелось слушать музыку. Я выключила проигрыватель и снова стала слоняться по апартману, пока не поймала себя на том, что напеваю «Луна, луна моя, скройся!» Мне стало не по себе, и я нашла цыганские мелодии. Я не могла пока танцевать в полную силу, но решила, что немножко поработать руками и бёдрами мне будет неопасно. Собственно, этому занятию я и посвящала время до появления Батори.

Как и в прошлый раз, он будит меня прикосновением к плечу. Ещё не открыв глаза, я чувствую запах кофе и шкварок и невольно улыбаюсь.

– Рад, что вы в хорошем настроении, – бодро говорит Батори, устраиваясь на полу. – Приятного аппетита.

Его голос звучит так, словно мы никогда и не ссорились, но я всё равно немного напрягаюсь.

– Когда вы меня выпустите?

– Когда пожелаете. Я вас, собственно, и не удерживал, всего лишь давал время отлежаться без приключений и внимания толпы.

– Тогда я хочу после завтрака.

– Как скажете.

– Так и скажу.

Батори усмехается и вдруг кладёт мне руку на голову. От ладони идёт сильное приятное тепло, почти жар. Я замираю от неожиданности, но, когда он проводит мне рукой по волосам, осторожно отстраняюсь.

– Вы чего?

– Просто погладил вас по голове. Как и обещал. А то вы больно нахохленная сидите. Что, холодные у меня руки?

– Как вы это делаете?

– Так же, как вы, когда заставляете кровь приливать к губам и носу для повышения их чувствительности. Такая, знаете, вампирская магия, позволяющая контролировать работу сердца и сосудов.

– В моём случае магии никакой нет, обычное самовнушение.

– Если вам так угодно думать…

Я задумчиво откусываю от лепёшки из его крови.

– Раз уж вы решили развеять моё невежество…

– Да?

– Как размножаются вампиры?

– Хм. Ну, видите ли, когда мужчина-вампир и смертная женщина – или наоборот – видят друг друга и понимают, что их взаимно влечёт, они уединяются, раздеваются и…

– Ой, ёж ежович! Я не о том, откуда у вампиров берутся дети, я хочу знать, как появляются вампиры вообще. Ведь вы же не рождаетесь такими, вы как-то делаетесь из мёртвых людей, и я так понимаю, при участии других упырей.

– А, вы об этом… Ну, вампир даёт попить своей крови умирающему человеку. Или сам вливает её ему в рот. После этого человек впадает в состояние, которое можно спутать со смертью – у него не бьётся сердце, нет дыхания, нет мозговой активности. Даже наблюдаются некоторые признаки начинающегося тлена. Но мозг не погибает, просто организм проходит изменение, наполняется магией. Когда изменение завершается, на свет появляется новый вампир. Магия нашей сущности такова, что изменённый становится зависимым от того, чью кровь он проглотил. Более того, он носит на себе его магический отпечаток – примерно как дети носят в себе гены отца.

– А какая корысть изменяющему создавать нового упыря?

– Чем больше у вампира таких «детей», тем больше его сила. Кроме того, любой изменённый тобой – твой союзник. Бывает, что это пригождается.

– Подождите, а те вампиры, что живут вдвоём, они что – «ребёнок» и «родитель», да?

– Как правило. Иногда – семейные пары, любовники.

– Ух ты! А я всегда думала, что это они договариваются так. Ну, из соображений безопасности.

– В некотором роде. Обычно «дети» стремятся жить отдельно, но если на территории есть охотник, им выгоднее оставаться со своими изменяющими.

– А почему почти все упыри – мужчины? Их чаще изменяют?

– Не совсем. Просто мужчины всегда выживают при изменении, а женщины – только если не беременны, а также в зависимости от фазы менструального цикла. Многие вампиры из соображений гуманности вообще стараются не связываться с изменением женщин. Кроме того, никогда не переживают попытки изменения дети и редко это удаётся подросткам.

– А что ж вы, такие гуманные, людей убиваете? Когда могли бы, скажем, покупать их кровь?

– А вы? Не отвечайте. Лили, представьте себе мир, где нет войн, все люди говорят на одном языке и живут в одной огромной, на всю планету, стране. Это утопия. Так же и общество, где вампиры, «волки» и люди живут одинаково легально и ведут совершенно открытый и законный образ жизни, вступая друг с другом во взаимовыгодные отношения, тоже утопия… если пытаться построить это общество разом на всей планете. Но вполне возможный вариант событий, если начать с одной страны. И я, Лили, с вашей помощью собираюсь это устроить.

Я давлюсь кофе.

– Я имею в виду, в том числе и с вашей, – уточняет Батори.

– Это как это?! – хрипло осведомляюсь я.

– Придёт время – узнаете.

– С помощью того ритуала?

– И его тоже. Лили, не торопите события. Я всё скажу в свой час.

– Нет, подождите. Мы собираемся захватить власть в Галиции?

– В Венской Империи, Лили. И я рад этому «мы».

– Да идите вы… нет, я сейчас сама пойду! А вы меня не преследуйте! Вы… вообще сумасшедший, я вас знать не хочу!

Глава III. Песни цыганской скрипки

Почему-то весной у меня всегда осеннее, тоскливое настроение, а осенью – наоборот, приподнятое, и нет-нет, да ловишь себя на мысли: скоро лето! Хотя какое там лето – на деревьях все листья жёлтые.

Но до осени и хорошего настроения сейчас далеко: впереди полгода. Меня гложет глухая хандра. В стылом «Икаруше» пусто, это вызывает тоску, хотя я знаю, что если бы народу было полно, это бы тоже вызывало тоску, да ещё пополам с раздражением. На стекле возле моего места наклеен плакат:

14
{"b":"271087","o":1}