Радуется тому, что только что сделал со мной, удивленно подумала она. Ему явно нравилось, что ее тело подчинилось ему вопреки ее желанию. Наконец его руки скользнули вверх. Он достиг ее грудей и начал медленно ласкать их, пока невероятным образом она не почувствовала, что тело ее вновь наливается желанием. Соски ее отвердели под его языком, тело напряглось, и она положила руки ему на плечи.

Потом он с безумной страстью целовал ее грудь, шею, и она, отвечая каждому его движению, тоже начала целовать и покусывать его жаркое, твердое плечо, причем с ощущением, что никак не может насытится его запахом и вкусом.

Он издал хриплый звук, поднял голову и заглянул в ее лицо. Мир все еще стоял, когда он медленно, глядя ей прямо в глаза и не позволяя отвести взгляда, овладел ею.

Ее потрясло, что она так долго оставалась влажной и доступной для обладания, ее плоть легко приняла его, когда он страстно и жарко овладел ею.

— Вот как между нами должно быть, — хрипло пробормотал он, до краев наполнив ее собою. — И на этот раз я не позволю тебе бросить все и скрыться от меня.

Жарко целуя ее в губы, он начал ритмично двигаться, и вскоре оба они отплыли в пространства, неподвластные никаким силам, где ждал их острый пик наслаждения и восторга. Она простонала его имя, и до слуха ее донесся ответный стон, который победно исторгла его гортань. Их тела одновременно содрогнулись в конвульсиях, и наступил покой.

Прошло несколько секунд, прежде чем к ней полностью вернулось сознание. Она ощущала на себе его немалый вес, но хотела, чтобы он так и лежал, не шевелясь и не покидая ее. Это просто нелепо. Она хотела обнимать его и прижимать к себе целую вечность, и не только из-за того наслаждения, которое он дал ей, наслаждения, которое даже пугало ее своей интенсивностью. Она просто хотела его навсегда, надеясь, что со временем ей удастся овладеть его сердцем.

Джейк пошевелился, и она протестующе охнула, но он отодвинулся, бережно отвел с ее влажного лба волосы и натянул на них обоих одеяло. Обняв, он прижал ее к себе, и ее лицо оказалось возле его шеи. Она нежно коснулась его кожи губами, почувствовав на языке соль его пота.

— Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я получал от кого-нибудь подобное наслаждение?

Эти слова застали ее врасплох. Она не хотела, чтобы он сравнивал ее с другими женщинами, а потому освободилась из его объятий и повернулась к нему спиной.

— Джейми?

Его рука коснулась ее затылка, но она тотчас отодвинулась.

— Я устала и хочу спать. Ты доказал свое, Джейк, — твердо сказала она, — но я не хочу выслушивать твоих рассуждений об этом.

Он отвернулся, так что она добилась своего. Но идиотизм ситуации заключался в том, что ей снова хотелось вернуться в его объятия, чтобы иметь иллюзию его любви и нежности. И даже теплое пуховое одеяло не могло унять ледяную дрожь, которая, казалось, исходила из самого ее сердца.

Утром Джейми проснулась и обнаружила, что она одна. Память медленно возвращала образы прошедшей ночи. Она позволила Джейку овладеть ею. Нет, она хотела, чтобы Джейк овладел ею. Хотела и дала ему это понять. Она застонала, зарылась головой в подушки и вдруг уловила слабый мужской запах, исходивший от наволочки. Она лежала на подушке Джейка, на том самом месте, которое он покинул. Господи, будет ли конец ее глупости? И где он сам, этот ее новобрачный, который так настоятельно и бесповоротно дал ей ночью понять, какого рода отношения будут теперь между ними?

Как легко ему всех вводить в заблуждение. Бет, Марк, Маргарет — все они думают, что он просто чудо. Ее мать всегда считала его человеком достойным и принципиальным. Ради всего святого, в чем его принципы? В том, чтобы отказать женщине в праве свободного выбора и овладеть ею, воспользовавшись ее излишней чувственностью?

Джейми перевернулась на спину, положив руки поверх одеяла. В шале царило полное безмолвие. Джейк ушел. Нет, надо постараться не испытывать ни обиды, ни огорчения.

Прошедшая ночь… Она закрыла глаза и попыталась замедлить дыхание. Прошедшая ночь принесла ей желанное и ненавистное наслаждение. Разве Джейк виноват в том, что так искусен в ласках?.. Почему она пытается найти ему оправдание? Она видела, что желанна для него, но это не оправдывает его действий, носивших насильственный характер. Да, насильственный и даже издевательский характер, тоскливо нашептывал ей внутренний голос. Существующий между любовниками род интимности, когда позволительно все, хорош лишь тогда, когда люди действительно любят друг друга. Иначе есть в этом нечто постыдное, неестественное…

Стряхнув с себя все эти умствования, порожденные обидой, она встала с постели и содрогнулась от холода. Огонь в камине погас. Она быстро приняла душ и натянула на себя джинсы и толстый свитер.

Внизу, в камине гостиной, огонь еще горел, после вчерашнего обеда все было убрано. Джейми прошла на кухню и нашла там записку, которую Джейк прислонил к кофейной чашке.

«Была горничная, просил ее тебя не беспокоить, — писал он. — Все, что нужно для завтрака, найдешь в холодильнике. Встретимся во время ланча в баре отеля».

Хорошенькое дело оставлять такие записки новобрачной, угрюмо подумала Джейми, готовя себе кофе. Она посмотрела на часы: было почти одиннадцать.

Теперь, при дневном свете, из окна можно было видеть заснеженные склоны и небольшую деревеньку внизу, в долине. Она прошла в гостиную и выглянула на улицу, порадовавшись, что отель находится в поле видимости, и идти до него не более полумили.

Допив кофе, она натянула башмаки и направилась к отелю.

Дорога, по которой они вечером приехали сюда, проходила по приятной местности, кое-где стайками росли ели, небольшими группами располагались шале. С другой стороны аллеи виднелись заснеженные склоны, усеянные фигурками лыжников в ярких костюмах. Джейк, вероятно, поднялся на фуникулере к одной из наиболее трудных для спуска трасс.

Когда Джейми вошла в холл отеля, хорошенькая брюнетка из бюро обслуживания с теплой улыбкой объяснила ей, как пройти к бару, а заодно дала местную карту, включающую в себя все лыжные маршруты.

Бар был переполнен. Джейми заказала себе выпивку и, осмотревшись, нашла столик, который только что освободился. Большинство отдыхающих держалось группами по четыре или шесть человек. По содержанию разговоров, обрывки которых доносились до слуха Джейми, можно было понять, что в основном здесь отдыхали лыжники, и что одни и те же люди ездили сюда годами.

Вход с ее места был виден хорошо, так что Джейка она заметила прежде, чем он ее. Черный лыжный костюм великолепно обрисовывал его стройное, сильное тело, а лицо успело немного загореть под сильным альпийским солнцем. И только она собралась окликнуть его, как увидела, что он не один. С ним была женщина.

Джейми вмиг оцепенела, ее охватила паника, она боялась, что Джейк повернется и заметит ее. Что здесь делает Ванда? Они разговаривали с непринужденностью старых знакомцев — старых любовников, поправила она себя. В следующий момент Джейк осмотрелся и увидел ее, так что бежать было поздно.

Джейк направился к ней, Ванда, слегка отстав, шла за ним. Подойдя к ее столику, он наклонился и чмокнул ее в щеку.

— Иди сюда, Ванда, поздоровайся с моей ленивой новобрачной.

Полное отсутствие смущения или вины показалось ей гораздо более странным, чем то, что он был с другой женщиной… нет, не просто с другой, опять поправила она себя, а с бывшей любовницей. Они что, всегда приезжают сюда, в Швейцарию, в одно и то же время, или их встреча простое совпадение?

Ванда выглядела теперь старше, в улыбке появилась какая-то настороженность, а самоуверенная заносчивость, которую Джейми так хорошо помнила, исчезла.

— Джейми, я столкнулся с Вандой возле фуникулера и пригласил ее разделить с нами ланч, — пояснил Джейк, отодвигая для Ванды стул, после чего спросил у них обеих, что они будут пить.

Джейми покачала головой, ее стакан был все еще полон.