– С удовольствием, мистер Уорд.

Он понял, что за тщательным спокойствием этого человека скрывается состояние огромного эмоционального напряжения. Опыт военного разведчика подсказывал Полу, что полковник собирается сообщить нечто, по его мнению, совершенно жуткое.

– Выкладывайте, полковник, – предложил Чарли, несомненно заметивший те же самые признаки.

– Мы держим под наблюдением одно из этих существ в доме…

– Позвольте мне, – перебила его Бекки. – Тринадцатый округ, рю де Гобелен.

– Очень хорошо. А дом вам известен? И что именно там произошло?

– Расскажите. – Пол решил, что полковник принадлежит к числу тех людей, кто обычно взрывается при своих подчиненных, но в данной ситуации ему приходилось сдерживать себя.

– Уже целый год, как мы загнали одного дикаря в дом на рю де Гобелен. Он не ел двенадцать месяцев, но пока жив.

– Если вы поймали это существо в ловушку, убейте его.

– Мы надеялись, что оно вызовет у сородичей хоть какую-то реакцию – любопытство, сострадание, любое другое чувство, которое привлечет их туда. Но ничего не произошло, а теперь… в общем, теперь уже поздно.

Наверняка случилось что-то ужасное, иначе полковник не понизил бы голос так зловеще.

– Итак?

– В эту минуту дом догорает дотла. В нем находятся два вампира, о которых мы знаем – Он сделал паузу. – И шестеро моих людей.

– Боже, спаси их, – вздохнул Пол. Теперь он понял, почему переделали систему канализации в Тринадцатом округе: вампиру отрезали пути отхода из его логова. Правильная тактика, ничего не скажешь.

– Но у меня есть для вас и хорошая новость. Ваша так называемая Мари Толман находилась в этом доме.

– Чертовски хорошая новость, полковник! – Возможно, у нее не было времени предупредить своих. А теперь уже и не будет. – Вам известно, как долго она там пробыла?

– Она появилась вчера вечером, около шести. Это известно точно.

– Вчера вечером?

Полковник кивнул.

– Надеюсь, она не успела ни с кем связаться.

– Согласен с вами. Но парижские вампиры заподозрили что-то неладное.

– Как, кстати, вы их убиваете?

– Мы стреляем им в голову специально разработанным для этой цели оружием, а затем сжигаем дотла.

Уорд с шумом втянул воздух, подумав при этом:

«A полковник-то мне нравится».

– Мы многих убили в течение этих лет. – Бокаж выставил вперед подбородок.

– Нам тоже приходилось нелегко.

– Сначала мы расстреливали их в грудь и хоронили. Они всякий раз выбирались из могил, но осторожно, чтобы мы не заметили потревоженную почву. Мы-то думали, что стираем их с лица земли, а на самом деле работали впустую. Число их жертв, как мы подсчитали, не уменьшалось. И выследить их мы не могли, потому что они вылезают из городских катакомб.

– А как насчет Девятого и Тринадцатого? – спросила Бекки.

– В конце концов мы выследили одну тварь в Тринадцатом округе. Дом девятнадцать по рю де Гобелен, если быть точным. Единственный экземпляр в Париже, который обитает над землей. Остальные… помилуй Бог, жуткое место эти катакомбы! – Он умолк на мгновение. – На этой операции потери личного состава составляют около семидесяти процентов.

Пол промолчал. Из семи человек, с которыми он начинал, погибли четверо.

Зазвонил телефон. Полковник Бокаж снял трубку и, проговорив какое-то время по-французски, швырнул ее на рычаг. Уорд понял, что случилось, даже не спрашивая.

– Еще один доклад о потерях. Вся команда, вошедшая в дом девятнадцать по рю де Гобелен, погибла. Шесть человек.

– Черт! – не удержался Чарли.

– И хорошая новость. Найдены кости одного из дикарей. Их собрали, чтобы сжечь.

– А что со вторым?

– От Мари Толман остался только пепел.

– Тогда нам делать здесь нечего, – Бекки пожала плечами. – Скорее домой, чтобы выяснить, помнит ли еще мой жених, как меня зовут.

– Мы собираемся предпринять попытку стерилизации катакомб, – сообщил Бокаж с тщательно отрепетированным спокойствием. – Нас стало меньше на шесть профессионалов. На то, чтобы найти и подготовить им замену, уйдут месяцы. – Он вопросительно приподнял брови. – Мне кажется, у наших стран есть кое-какие общие тайны.

Лэнгли расшумится не хуже старой незамужней тетки накануне затеянной племянником попойки. Чиновники, в свою очередь, начнут составлять протоколы, тщательно продумывать процедуру сотрудничества, с тем чтобы соблюсти секретность с обеих сторон. С другой стороны, он может послать все эти дурацкие процедуры подальше и провернуть операцию, никуда не сообщая.

– Можно считать вас в команде? – спросил полковник.

Уорд даже не удосужился взглянуть на Бекки и Чарли, нисколько не сомневаясь в их ответе.

– На все сто.

8

Огненная вспышка

Если она немедленно не глотнет крови, самой свежей крови, то умрет. Но там, где она сейчас пряталась, беспомощная, зажатая со всех сторон, не могло быть никакой крови. Боль пронизывала все тело, словно по нему промаршировала целая армия, Мириам поняла, что приближается к финалу своей жизни.

Вот куда привел ее безумный безостановочный бег через полмира после трагедии в Чиангмае!

Люди замуровали потайной ход, для прочности сначала перекрыв его железной решеткой. Мириам ринулась на лестницу и побежала наверх, в тайные покои. Золотистая парча, которой были когда-то затянуты стены, превратилась в ветхие тряпки. Но та самая кровать, что служила местом для наслаждений, сладостного насыщения и

Сна,

оказалась неподвластна времени. Огонь настиг ее здесь, и Мириам бросилась на крышу. Сверху ей было видно, как улицы заполнили десятки полицейских; со всех сторон к дому устремились, тревожно сигналя, пожарные машины. Теперь не удастся спуститься по стене, во всяком случае до наступления темноты. И до следующего здания ей тоже не допрыгнуть. Впрочем, Мириам нашла выход – разве для нее могли существовать безнадежные ситуации? Она сползла по дымоходу и оказалась под камином, ниже уровня огня. У задней стенки очага находилось небольшое пространство, куда сметалась зола. Повинуясь интуиции, Мириам вынула несколько кирпичей и освободила для себя проход в кирпичную трубу, очевидно канализационную, шириной не больше восемнадцати дюймов, куда втиснулась с превеликим трудом, даже кости захрустели.

Теперь она закрыла глаза, приказывая себе не плакать от боли. До нее доносились непрерывные вопли Мартина. Она помогла ему насытиться, оказав тем самым дурную услугу: теперь у него были силы, чтобы умирать медленно.

Мириам услышала еще один звук, очень ясный и совершенно непохожий на шум воды или треск лопавшихся от жара костей Мартина. Это было чье-то дыхание – быстрое и легкое, как щелчки. По трубе шла крыса, привлеченная, несомненно, запахом кровоточившей плоти. А может, зверек был любителем прожаренной пищи. Отчего бы не ожидать от французского грызуна утонченности?

Крыса давала Мириам шанс – пусть ничтожный, но все равно это лучше, чем ничего.

Иди сюда, малышка, иди сюда, сладкая моя. «Крыс, обезьян, коров – всех можно поглощать с пользой для себя», – так говорил Тутомон, ее наставник.

Крыса остановилась в нерешительности. Мириам ее не видела, но ясно слышала цоканье коготков и дыхание. Животное находилось слева от нее, где-то у ноги. Чтобы приманить его ближе к руке, Мириам начала шевелить пальцами.

Ей следовало открыть глаза, и она постаралась подготовить себя к этому. Кирпичи оказались так близко, что выглядели размытым пятном. У Мириам невольно вырвался сдавленный крик. Она прижалась затылком к трубе, затем, бросив взгляд налево вниз, разглядела любопытную мордочку. Вытянув руку, Мириам раскрыла ладонь, позволяя крысе подойти поближе.

Отдельные струйки воды, стекавшие по телу, превратились в мощные потоки. Если труба засорится, наверху заметят и, проверяя трубу, во что бы то ни стало выволокут Мириам отсюда, пусть даже по частям. Пощады не будет.