– Бизнес-класс в самолете «Эр-Франс». Не так уж плохо.

Разумеется, ни для кого из них это еще не конец. Ребята допустили огромный промах, и пройдет немало времени, прежде чем ситуация стабилизируется, если такое вообще возможно.

– Они что, уже в полете?

– Нет, по дороге в аэропорт, французы не любят, когда кто-то проникает на их секретные объекты,

особенно

если это американцы.

– Сэм, знаю, ты меня возненавидишь, но тебе придется найти способ, как оставить мою команду здесь. Они мне срочно нужны.

Мазур покачал головой.

– Все кончено.

– Потребуй ответной услуги, используй шантаж… Сделай что-нибудь!

– Я ничего не могу сделать. Твои агенты провалились.

– В таком случае мне нужно срочно увидеть посла.

Сэм вскочил из-за стола.

– Ты шутишь. Сам заварил кашу, а теперь хочешь, чтобы политики ее расхлебывали? Как-то не верится, что у тебя в Конгрессе есть богатый покровитель.

Пол попытался разыграть последнюю карту, которая, как он надеялся, могла оказаться козырной.

– Тут замешан терроризм, Сэм. Мы проводим серьезнейшую операцию, и Франция здесь оказалась вовлечена только потому, что на ее территории находится международная террористка. Если мы ее упустим, могут пострадать невинные люди.

Сэм потянулся к телефону.

– Тебе не нужен никакой посол.

Он затарахтел по-французски с бешеной скоростью, и Пол с трудом понял, что Мазур обращался к какому-то важному чиновнику с просьбой о срочном и незамедлительном вмешательстве.

Сэм повесил трубку.

– Через десять минут с нами встретится начальник подразделения внутренней безопасности «Сюрте».

На этот раз они отправились в путь в посольском «ситроене», поэтому передвигаться по городу было легче.

Сэм некоторое время молчал, затем, откашлявшись, произнес:

– Если операция проводится такими скудными силами и совершенно не по правилам, то всегда возникают проблемы.

– Мы действуем очень эффективно.

– Я не хочу вмешиваться, Пол, но должен тебе сказать, что выглядишь ты хуже некуда даже по сравнению с жертвой дорожного происшествия. Чем бы ты там ни занимался, причем очень эффективно, это дело превращает тебя в настоящую развалину.

Уорд и Сэм вместе учились, как задушить человека струной от рояля и как подкожно установить микрофон кошке или собаке. Но в Камбодже, куда их направили, эти знания совершенно не пригодились – там шла обычная война.

– А вот ты, между прочим, отлично выглядишь. Теннис, гольф и бассейн.

– А еще покер каждый вторник с британцами. Здесь совсем неплохо можно жить, если ни во что не вляпываться, как это сделали твои головорезы.

Если бы только французские таможенники не упустили эту тварь в аэропорту де Голля… Лично он представлял себе операцию так: эту тварь следовало обезвредить выстрелом, как только она приблизилась к таможенному контролю, а затем сбросить в чан с серной кислотой или кремировать. Вампирша удрала по дороге в камеру – что ж, иначе и быть не могло!

– Мне бы хотелось рассказать тебе, чем я занят, но не могу, – Пол пожал плечами. – Было бы гораздо легче, если бы каждый полицейский, каждый чертов офицер безопасности знал об операции. Но тогда началось бы нечто непредсказуемое, настоящее светопреставление.

– Что ж, это все объясняет. Ты сгоришь на такой работе, старина. Насколько я понял, твои методы не щадят в первую очередь тебя самого.

Они подъехали к длинному внушительному зданию в английском стиле, где размещалась «Сюрте». Пол опасался бюрократической волокиты и долгого ожидания, но спустя четверть часа они переступили порог очень тихого и очень стильного кабинета, хозяином которого оказался чрезвычайно строгий карлик.

– Я полковник Бокаж, – представился он.

– Где Анри-Жорж? – спросил Сэм.

– Вы побеседуете со мной.

– J’voudrais mon peuple, monsieur. Tout de suite

[11]

, – в разговор вступил Уорд.

Бокаж рассмеялся.

– Господин Мазур, это и есть человек, отвечающий за операцию? Сэм кивнул.

– Но мы договаривались о встрече с господином Борделоном!

– А он перепоручил это дело мне.

– Мне нужны мои люди, – Пол перешел на английский. – Мы спасаем человеческие жизни.

– Вы говорите по-французски. Вам следовало бы и думать по-французски. Это более цивилизованный язык…

– Я не могу думать по-французски.

– …Потому что у нас много способов выразить понятия добра и зла. – Он снова улыбнулся. – Господин Мазур, не могли бы вы выйти на минуту? Прошу меня извинить.

Сэм покинул кабинет, и полковник некоторое время молча просматривал документы в папке. Всего лишь поза, нагнетание напряжения. Пол сам тысячи раз поступал точно так же, принимая нервных посетителей.

– Итак, – произнес наконец Бокаж, – вы занимаетесь les sauvages

[12]

. Скажите, а как вы, американцы, их называете?

Пол Уорд не испытывал чувства страха с тех пор, как увидел останки отца. Перед лицом любой опасности он оставался холоден как лед… до этой секунды. Сердце его замерло, он открыл было рот, но ничего не произнес.

Приподняв бровь, полковник чуть скривил губы.

– Я ваш союзник, ваш… французский союзник. Пол изобразил на лице полную бесстрастность.

– Я вижу, вы удивлены, – продолжал Бокаж. – Искренне удивлены. Скажите, как давно американцы занимаются этой проблемой?

«Никогда не садиться играть в покер с этим господином!»

– Несколько лет, – последовал сухой ответ.

– А мы, мой друг, ведем борьбу пятьдесят лет.

– Мы очистили от них Азию.

– Очистили?

– уничтожили их, всех до одного.

– Кроме Мари Толман.

– Кроме нее.

– Elle est une sauvage, aussi?

[13]

– Вы называете их дикарями?

– Для протоколов. Мы знаем,

кто

они на самом деле. Кстати, почему вы не начали с Америки? Для вас ведь важнее спасать людей там.

В эту секунду в кабинет в сопровождении офицера вошли Чарли и Бекки.

– А вот и ваши коллеги, – улыбнулся Бокаж. – Теперь, если позволите, мы все обсудим вместе.

– Отлично, – сказала Бекки. Она выглядела великолепно, когда злилась: глаза метали искры, щеки горели, губы поджаты мрачно и в то же время многозначительно.

Сидя рядом с ней, Чарли поигрывал треклятой машинкой для сигарет. В подобных стрессовых ситуациях он демонстрировал мрачный вызов.

В кабинете повисла долгая пауза. Пол пытался припомнить, когда еще ему доводилось испытывать такое чувство неловкости и смущения. Пожалуй, никогда.

– Во Франции этому делу присвоен гриф высочайшей секретности, – наконец прервал молчание полковник. – Правительство не желает информировать население о подобных вещах. В вашей стране сделано то же самое.

– Во всех странах, где мы побывали, поступили точно так же.

– Когда мы не в состоянии защитить наших людей, ничего другого не остается, как обратить все в тайну, пока проблема не будет решена.

Бокаж так посмотрел на Бекки, что она отвела глаза. Пол испытал потрясение. Девушка, воплощение самообладания, никогда не отводила глаз первой.

– Полагаю, вы получили что хотели, – сказал полковник, обращаясь к ней.

– Да.

Он перелистал документы в папке.

– Мы использовали специальную программу слежения и выяснили, что вам нужно, – его голос звенел от самодовольства. В жизни разведчика едва ли можно отыскать более приятный момент – когда удается обставить коллегу из дружественной страны. Кто-кто, а Пол знал это по себе. – Если хотите, вот копии тех документов. – Он протянул папку Бекки и Чарли. – В интересах дружескою сотрудничества.

– Было бы еще дружественнее, – заметил Пол, – поделиться с нами тем, чего мы пока не знаем.