— Ты что же это?.. Разве так разговаривают с

людьми? Надо было спокойно, мягко...

— Вот и разговаривайте с ним мягко, — прервал Ан¬

тон. — А я не буду!

Сожаление, близкое к раскаянию, овладело Дарь¬

иным, как только он очутился за дверью один. Он сол¬

гал, что не верил в успех этого начинания. Нет, он глу¬

боко верил в него; он по собственному опыту знал, как

люди с радостью подхватывают каждый свежий запев.

Подхватят и этот, и не только на заводе, но, возможно,

и по всей стране, и страдал от того, что не он явился

запевалой, не он пойдет во главе движения. Надо было

согласиться с ними, покориться на время. Но не смог

он переломить себя: не позволяла гордость. И зря ска¬

зал он, что нет у него экономии, — есть, небольшая, но

есть. А если поразмыслить как следует, то наберется и,

больше. Как долго он не думал о молоте, о поковках —

голова занята другим... И дома все скверно: Настя дует¬

ся, уткнется в книгу и молчит. После той сцены опасно

вступать с ней в пререкания. И Марина ведет себя как-

то странно; в словах ее все чаще проскальзывает ирония

по отношению к нему; а вчера он видел- ее с Семиёно-

вым, они стояли в метро, спрятавшись за колонну, и тот,

все время озираясь, говорил ей что-то. Что ему надо от

нее?.. Может, понравилась, красивая! Олег шел вдоль

цеха, глядя в пол; он не слышал глухого буханья моло¬

тов, не видел искр, сыпавшихся ему под ноги. «Теперь к

ним не подступиться, — с горечью думал он об Антоне

и его друзьях. — Стороной будут обходить меня, как за¬

чумленного. Чорт бы ее, побрал, эту мою горячность!

А ведь когда-то были друзьями... Хотя всегда мы гляде¬

ли друг на друга критически, и соединял нас Володя

Безводов; не будь его, мы бы и тогда, может, не дружи¬

ли».

...Как просочившийся из глубины недр родник вдруг

забьет студеной и чистой струей, живительные соки зем¬

ли сольются в единый ручей, в-него упадут другие воды

и образуют реку; напоенная свежими весенними потока-

ми, она стремительно понесется вдаль, бурно кипя и

пенясь, и вот уж, смотришь, вырвалась на простор и ка¬

тит свои волны, богато украшенная сиянием в ночи и по¬

витая синим маревом в знойный летний полдень, течет,

тая в себе несокрушимую мощь, и ничем не остановить

ее, — так и беспокойная мысль кузнеца увлекла сначала

комсомольцев своего цеха, к ним присоединялась моло¬

дежь других цехов, других заводов — тысячи, сотни ты¬

сяч пытливых и пылких людей.

В заводской многотиражке было опубликовано обра¬

щение комсомольцев кузницы. Партком завода провел

специальную конференцию. Молодых рабочих приветст¬

вовал Центральный Комитет комсомола, Московский ко¬

митет партии предложил директорам предприятий и сек¬

ретарям парткомов поддержать это патриотическое дви¬

жение. Центральный совет профессиональных союзов

обязал профсоюзные организации изучить и распростра¬

нить опыт новаторов. Газеты разнесли по стране весть

о начавшейся борьбе за металл.

Заместитель министра Федосеев, придя в цех, оста¬

новился, как и в тот раз, в бригаде Карнилина. Он по-

отцовски поощрительно обнял Антона и спросил:

— Как наш молот, еще стучит?

— Стучит, товарищ Федосеев.

— Многих еще выведет в люди этот молот, — про¬

молвил Федосеев тихо. — А за тебя я от души рад. Мо¬

лодец! — Он расправил седые усы, улыбнулся, обра¬

щаясь к столпившимся вокруг него кузнецам, нагреваль¬

щикам. — Доволен я, ребята, что наша кузница попреж-

нему задает тон другим цехам, заводам, что новое на¬

чинание пощло в мир из ее ворот. Значит, люди ее не

стоят на месте — растут, ищут... И мой совет вам такой:

Передавайте ваш опыт любыми путями и средствами,

встречайтесь с людьми, выступайте в печати, читайте

лекции, агитируйте... Выезжайте в другие города — мы

пойдем вам навстречу. Слышишь, Карнилин? Ты почему

хмуришься?

— Никуда я не поеду, товарищ Федосеев, — заявил

Антон твердо и убежденно. — И на другие заводы не

пойду.

— Почему? — удивленно спросил Федосеев и с недо-

умением взглянул на Костромина. Тот непонимающе по¬

жал плечами.

— Мое дело — работать, а не гастролировать по го¬

родам, — разъяснил Антон. — Не такая уж это слож¬

ность, чтобы толковать каждому. Тут и так все ясно из

газет. А в лекторы я не гожусь, — он застенчиво улыб¬

нулся, — у молота я себя чувствую лучше. Часто отры¬

ваться от него вредно, у нас есть примеры...

— Дарьин, — не удержался Гришоня и приткнулся,

скрываясь за Сарафанова: понял, что лишнее сболтнул.

— Потом мы сами еще учимся, — как бы оправды¬

вался Антон, — и опыт у нас у самих...

— В эмбриональном состоянии, — опять подсказал

Гришоня.

— Так что прикажите, товарищ Федосеев, не трогать

нас, — попросил Антон. — А если к нам придут, выложим

все. что знаем.

Федосеев задумался, глядя на кузнеца, согласился

как будто с неохотой:

— Н-да... Просьба резонная. Я подумаю.

Но кузнецам все же пришлось посещать московские

заводы, беседовать с рабочими. Принимали гостей и у

себя, водили их по цеху, знакомили с первыми своими

достижениями; а кое-кто выезжал и в другие города:

Званко с технологом Антиповым — в Горький, Рыжухин

с токарем-скоростником Баратовым — в Грузию. Антон

наотрез отказался, как его ни уговаривали.

Таня Оленина прочитала в Политехническом музее

лекцию: «Пути борьбы за снижение расхода металла на

каждое изделие».

Никогда еще она не чувствовала себя такой счастли¬

вой за все время своей работы в кузнице: наконец-то

нашла она свое место в цехе! Она гордилась тем, что

стала необходимой для кузнецов, нагревальщиков, прес¬

совщиков: умело и настойчиво прививала им вкус к изо¬

бретательству и поискам; комсомольцы без стеснения

несли к ней свои догадки, соображения, искали у нее

помощи и совета. И если в предложении заключался

хоть проблеск новой и дельной мысли, Таня дополняла

ее, углубляла. Она по-настоящему была увлечена.

С Антоном она виделась теперь часто: участковая

комплексная бригада собиралась почти каждый день,

хоть и ненадолго. Ей нравилось, как он, рассматривая

предложение, решительно отвергал или принимал его,

хотя нередко и ошибался. Таня настораживалась толь¬

ко, когда среди них появлялась Люся Костромина. «Ох,

немало еще неприятностей принесет мне эта девушка!» —

думала Таня, украдкой разглядывая Люсю, хорошень¬

кую и всегда веселую.

За две-три недели было подано столько предложений,

сколько в другое время не подавалось за год.

Ивам Матвеевич Семиёнов, возглавлявший общецехо¬

вую комплексную бригаду, опешил и растерялся под на¬

тиском взбудораженных, неожиданно смелых технических

идей. Он никак не мог понять, откуда берутся у простых

людей — кузнецов, нагревальщиков, мастеров — такие

сложные, порой еще. корявые, но интересные и глубокие

мысли, комбинации, когда сам он, конструктор с нема¬

лым стажем, не мог придумать ничего путного и толко¬

вого, как ни старался. Приходилось только уточнять и

разрабатывать темы других. Это озадачивало его и зли¬

ло. В каждом новом слове он искал повода, чтобы при¬

драться и отвергнуть его. Но отвергать приходилось ред¬

ко: в бригаде, кроме него, были старший технолог Ели¬

завета Дмитриевна Фирсонова, Василий Тимофеевич Са-

мылкин, Фома Прохорович Полутенин, — спорить с ними

Семиёнов боялся. Зато он умел тянуть. Принесет чело¬

век чертежик с описанием давно выношенной своей ду¬