Скрипнула сетка кровати, Гришоня повернулся на
другой бок и, не открывая глаз, спросил:
— Давно встал?
— Да, мне скоро уходить.
— Завтракал?
Антон промолчал.
—• Сейчас я встану, чайник согрею.
Гришоня оделся, деловито осмотрел продовольствен¬
ные запасы, потом отправился на кухшо готовить завт¬
рак. Через несколько минут он влетел в комнату — в од¬
ной руке сковорода с жареной картошкой, в другой —
исходивший паром чайник.
Но в это время с улицы донесся густой и отрывистый
женский голос:
— Карнилии, эй, Карнилин! Пошли!
Антон высунулся в окно и увидел стоящую под ли¬
пой Марину Барохту, кивнул ей:
— Сейчас иду. Это Марина, — объяснил он Гришоне
и начал поспешно собираться.
— Чего вскинулся? — сердито заворчал Гришоня.—
До уроков еще полтора часа. Пусть она идет своей до¬
рогой...
— А английский язык?
— Ну поешь хоть...
— Некогда, Гришоня.
Подручный возмутился:
— Удивляюсь я тебе: как будто нельзя пропустить
одно замятие.
— Ну да, я пропущу, и ты первый начнешь надо
мной издеваться, знаю я тебя...
Гришоня отрезал от батона несколько ломтиков, на¬
мазал их маслом, положил между ними две холодные
котлеты, завернул все в газету и сунул сверток в карман
кузнецу:
— В переменку закусишь...
— Спасибо, Гриша, — сказал Антон на ходу. — Не
забудь прийти в цех пораньше, надо помочь Жене Кос-
мачеву.
Проводив Антона, Гришоня ощутил тягостное одино¬
чество, пустоту: не знал, куда себя девать.
«Доспать, что ли?— подумал он, но тут же усмехнул¬
ся. — Этак, пожалуй, все на свете проспишь... А хорошо
бы вместе с бригадиром бежать сейчас в школу! С осени
запишусь, — обязательства-то принимал, подписывал! И
Сарафанова утащу. Седьмой класс, восьмой... — начал
он 'подсчитывать. — Четыре года в школе, пять лет в ин¬
ституте... Всего девять. А мне —двадцать первый. К
тридцати годам — инженер! Ваше образование, товарищ
Курёнков? Высшее! Оч-чень интересно! — Он засмеялся,
довольный, но тут же, огорченно вздохнув, сознался:—
Нет, не вытяну я, пожалуй, на инженера, — девять лет,
это тебе не шуточки! А вот техникум — это да, это по¬
дойдет: год в школе, четыре в техникуме... И — технолог!
Тоже неплохо, сгодится в жизни».
Антон и Марина некоторое время шли молча. Над
заводом проплывали облака, просушенные ветром до
прозрачной фарфоровой белизны. Нестерпимо сверкала
молодая листва лип, обильно источая свежесть и благоу¬
хание. Марина передала Антону портфельчик. Потом она
сняла берет и, тряхнув головой, рассыпала иссиня-черные
пряди волос, смежив мохнатые ресницы, притушив ими
золотистый блеск глаз, подставила лицо солнцу; резко
высеченные черты женственно смягчились и потеплели.
Антон с улыбкой отметил, что Марина не такая уж гор¬
дая и властная, какой кажется на первый взгляд. Де¬
вушка тоже улыбнулась, чуть приоткрыв кончики круп¬
ных белых зубов, вздохнула с детской беспомощностью и
вдруг пожаловалась:
— Так не хотелось вставать, так тяжело отрывать от
подушки голову, будто она чугунная...
— А я привык, — сказал Антон, — втянулся.
— Зубрите?
— Вовсю. Остались история и английский. Остальные
хоть нынче могу сдавать, честное слово.
— Вы сдадите, — произнесла она с ревнивой нот¬
кой. — Вы сильный. Я и сижу с вами на парте только
потому, что вы сильный и вам не надо помогать и под¬
сказывать. А у меня математика с физикой, точно гири
на ногах, — разбежаться не дают.
— А учителя в пример нам кого ставят? Марину Ба-
рохту! А вы все плачете, прибедняетесь.
Марина рассмеялась:
— Это они скорее из педагогических соображений
меня хвалят, для поддержания моего духа.
К проходной, пересекая им путь, спешили запазды¬
вающие рабочие — время приближалось к восьми. На
Антона и Марину с разлету наскочил парень, красный,
запыхавшийся, пробормотал извинения, метнулся в сто¬
рону, и только тогда Антон узнал в нем Женю Косма-
чева.
— Будильник купи, бригадир! — смеясь, крикнул
вдогонку ему Антон. — Отставать не станешь!
Слова Антона как будто схватили Женю за плечи и
резко повернули.
— Догоню! И тебя догоню, вот увидишь! — задорно
и с угрозой крикнул он по-петушииому срывающимся
голосом; сделав несколько шагов, опять приостановился
на секунду и попросил Антона: — Приди пораньще, по¬
говорить надо. Придешь?
— Ладно. Беги скорее.
Марина посуровела лицом, сведенные брови образо¬
вали над глазами сплошную черную стрелу; искоса
взглянув на Антона, она спросила требовательно:
— Догонит он вас?
— Поможем, так догонит, — ответил Антон не заду¬
мываясь. — Без помощи товарищей мы все, как без
крыльев, — ие разлетишься. Это я на себе проверил.
— И вы будете ему помогать?
— Конечно. Почему вы так спрашиваете?
Свернули на бульвар. Марина зашагала быстрее.
Встряхнув черной гривой волос и горделиво вскинув раз¬
двоенный, с ямочкой, подбородок, она бросила горловым
голосом, не глядя на Антона:
— А я ни за что не стала бы помогать. И Олег Дарьин
не стал бы. Да и с какой стати! Я не спала ночей,
выискивала, добивалась, мучила себя, бригаду... Это —
мое, выстраданное! И все это — готовенькое, теплень¬
кое — отдай какому-нибудь нерадивому парню, которому
лень повешелить мозгами, подумать. За что? Пусть сами
достигают. А я им не слуга.
— Кому им? — спросил Антон, оглядывая ее со все
возрастающим удивлением.
— Терпеть не могу слабых, жалких, безвольных. Я их
презираю! — отчеканила она резко, мстительно. —
А сильные вызывают во мне злобу и желание согнуть их,
унизить: чем сильнее мужчина, тем он наглее... Я это
знаю. Передай им свой опыт, а они тебя же и побьют.
— И должны побить, — сказал Антон сухо.
Марина презрительно прищурилась, выпалила в упор:
— И вы мне нравились больше всего за то, что вы
такой неуступчивый, непокорный, до всего доходите са¬
ми, своим умом. А вы, оказывается, добренький, мужест-
во-то ваше мягкое, тряпочное... Вы, наверное, при каж¬
дой неудаче бежите за помощью к парторгу, к комсоргу
или еще к кому... — Она выдержала паузу и заключи¬
ла:— А быть может, это только игра в великодушие,
один из, способов выделить себя из остальных?..
Антон понял, что она не шутит.
— Выделять себя я не собираюсь, запомните это, —
Антон внимательно приглядывался к Марине, — не мог
понять, что это за человек. Целый год он сидел с ней за
партой, советовался, узнал, что она девушка самолюби¬
вая, гордая, в учебе шла одной из первых, делала это
немножко напоказ, чтобы не уронить своего достоинства;
ни с кем из девушек не дружила, на парней смотрела
свысока, со снисходительной усмешкой, а в общем была
неплохой девушкой. И вдруг она повернулась к нему
другой стороной, а все ее качества, гордость и обособлен¬
ность воспринимались по-иному, по-новому.
«Надо будет узнать о ней побольше при случае. Спро¬
шу у комсорга механического, — решил Антон и весь день
не мог отделаться от того впечатления, которое она на
него произвела. — Странная женщина!..»
2
Как бы продолжая спор с Мариной Барохтой о това¬
рищеской солидарности в труде, в жизни, Аптон весь ме¬
сяц помогал Жене Космачеву выбиться из отстающих.
Вместе с Гришоней и Сарафановым он нередко появлял¬
ся в его бригаде за час до начала своей смены. Он учил
Женю своим приемам, показывал, советовал, а Сарафа¬
нов, утвердившись у печи, с видом солидного учителя да¬
