Четырехсотлетний период, начиная со второй половины VIII и до начала XIII века, был наиболее плодотворным в истории средневековой арабо-мусульманской культуры. Именно в эти века процесс арабизации центральных областей Халифата – Сирии, Ирака и частично Египта в основном завершился, и само понятие «арабы» изменило свое содержание. Жители значительной части покоренных аравийскими кочевниками провинций, ассимилировав завоевателей, восприняв их язык, «становятся» арабами и начинают принимать все более активное участие в созидании арабо-мусульманской культуры, обогащая ее за счет традиций, унаследованных ими от их древних предков. Усвоив и переработав многое из духовного наследия народов Средиземноморья и древних цивилизаций Востока (в первую очередь традиции Античности и сасанидского Ирана), арабы не только включили их достижения в свою культуру, но и познакомили с ними страны Запада и тем самым внесли свою лепту в культурный подъем Европы эпохи Возрождения.

В ходе арабских завоеваний и в последующие столетия язык пришельцев-аравитян постепенно обретает универсальную культурную функцию. Населявшие провинции Халифата народы независимо от того, восприняли они ислам или сохранили свои древнейшие верования, начинают пользоваться арабским языком в своем научном, религиозно-философском и литературном творчестве подобно тому, как пользовались латынью ученые, теологи и просто образованные люди средневековой Европы, что в значительной степени обусловило расцвет арабо-мусульманской культуры, в особенности словесного искусства соответствующих столетий.

Несмотря на существенные различия в уровне общественной жизни, местных национальных традициях и исторической судьбе, в результате длительного и сложного процесса взаимовлияния, а в конечном итоге и синтеза культур втянутых в орбиту ислама народов, создается единая общемусульманская культура, определившая на многие века мировоззрение, жизненный уклад, нравственные нормы этих народов, их идеалы, психологию, общественные учреждения и модель поведения.

Расцвет арабской средневековой культуры совпал по времени с радикальными политическими изменениями в арабо- мусульманском средневековом государстве. Внешне это выглядело как смена господствующей династии. Правящая на протяжении почти столетия династия Омейядов была свергнута, и к власти пришла новая династия Аббасидов, потомков аль-Аббаса, дяди пророка Мухаммеда.

Огромное арабо-мусульманское государство, в котором верховная власть принадлежала халифам из династии Аббасидов, просуществовало около пятисот лет, с 750 по 1258 год, когда его столица Багдад была захвачена монголами и полностью разрушена. По названию своей столицы государство Аббасидов получило также наименование «Багдадский Халифат».

Переход власти в Халифате от Омейядов к Аббасидам нельзя рассматривать как простую смену правящей династии. Не случайно некоторые исследователи как на арабском Востоке, так и в Европе склонны именовать это событие «Аббасидской революцией». Это был коренной поворот в истории общемусульманского государства, совершившийся в результате радикальных перемен в соотношении социальных и национальных сил в быстро развивавшемся обществе.

Еще в недрах Омейядского Халифата создавались эти новые соотношения, которые привели к гибели старую династию и определили характер возникавшего нового Аббасидского государства. Поэтому мы считаем необходимым предпослать истории государства Аббасидов описание состояния Халифата в канун краха Омейядской державы и обстоятельств, сопутствующих воцарению новой династии. При этом при изложении материала мы будем исходить из соображения, что история арабов в доисламский период и в период господства Омейядской династии читателю из существующей научной и учебной литературы уже известна.

Последние десятилетия правления Омейядской династии ознаменовались жестоким экономическим и политическим кризисом. Количественно разросшийся и достаточно сплоченный круг омейядских сородичей и их приспешников, владевших огромными поместьями на всей территории империи и беззастенчиво грабивших страну, присваивая себе львиную долю государственных доходов, вызывал неприязнь во всех слоях мусульманского общества. А между тем завоевания новых земель, приносившие в предшествующее столетие казне огромные доходы и позволявшие обеспечивать потребности верхушки общества – мусульманской аристократии из числа потомков сподвижников Пророка – и армии, почти полностью прекратились, а новые, присоединяемые к империи на востоке области, были бедны и никак не могли удовлетворить возросшие аппетиты завоевателей. Для пополнения казны властям приходилось усиливать налоговый пресс, что вызывало недовольство жителей провинций и провоцировало волнения и беспорядки.

Последний халиф Омейядской династии Марван II (744 –750), едва взойдя на престол, столкнулся с массовыми народными антиомейядскими выступлениями в различных областях империи. Этим воспользовались хариджиты – непримиримые враги правящей династии еще с 661 года, когда они восстали против четвертого «праведного» халифа Али, – на время притихшие в Ираке после жесточайших преследований со стороны омейядского наместника аль-Хаджжаджа в конце VII века. Собрав силы, они вновь попытались сокрушить омейядский режим, и Марвану II пришлось предпринять военную экспедицию, чтобы сломить их яростное сопротивление в их главном опорном пункте в окрестностях Мосула.

Значительно больше беспокойства Омейядам доставили шиитские выступления. Куфа всегда была центром шиитских беспорядков, и на этот раз Марвану II пришлось иметь дело с очередной шиитской группировкой, которую возглавил правнук Джафара, брата халифа Али, – Абдаллах ибн Муавия. Марвану II удалось справиться с мятежом в Куфе, однако вскоре шиитские волнения распространились на провинции Джибал, Ахваз, Фарс и Кирман, в результате чего весь Западный Иран оказался под контролем шиитов.

Успехам шиитов способствовала фискальная политика правительства. Повсеместно, и в центральных областях Халифата, и в восточных провинциях, вспыхивали волнения из-за высоких налогов и из-за связанных с ремонтом систем искусственного орошения принудительных работ, на которые сгоняли жителей деревень и горожан. Чтобы предотвратить беспорядки, Марван II приказывал даже сносить крепостные стены в крупных городах.

Единству арабо-мусульманской империи значительный вред приносила постоянная вражда североаравийских (кайситских) и южноаравийских (кальбитских) бедуинских племен, составлявших основной контингент халифской армии. Традиционная вражда южан и северян, начавшаяся еще в доисламской древности, при Омейядах вспыхнула с еще большей силой. Эта вражда подпитывалась и чисто экономическими интересами, борьбой за большую долю в вознаграждении, распределяемом между племенными воинскими формированиями.

Правящие в империи курайшиты – мекканское племя, выходцем из которого был пророк Мухаммад, – причисляли себя по своему происхождению к североаравийским арабам. Однако в первые десятилетия господства династии чисто политические соображения вынуждали Омейядов опираться на южан кальбитов, более многочисленных, лучше организованных и более «просвещенных» благодаря своим традиционным связям с греко-византийской культурой.

Однако на последнем этапе своего господства при халифах Хишаме (724 –743) и Марване II Омейяды решили порвать с традиционной политикой и искать поддержки у более близких им соплеменников – кайситов. Некоторые исследователи усматривают в этой смене ориентации лишь необоснованный каприз, непоследовательность или ошибку Омейядов, сыгравшую трагическую роль в их судьбе. Однако в этой переориентации просматриваются совершенно определенные политические соображения. В трудных условиях напряженной борьбы с оппозицией в восточных, по преимуществу иранских, областях Халифата последние омейядские халифы всячески старались подчеркнуть свою верность арабским традициям и найти опору против инородческой опасности у носителей этих традиций, более патриархальных северян.