— Что за черт? — Форест изумленно уставился на нас.

— Сделай что-нибудь, Дейл! — взмолилась блондинка. — Это сексуальный маньяк. Он схватил меня прямо за… мою… через прутья!

— Ты что, спятил, Холман? — прохрипел он.

— Мне надо лишь поболтать с вами, приятель. Откройте ворота, и я отпущу эту шлюху.

— Шлюху! — взвизгнула блондинка. — Ах ты…

— Заткнись! — рявкнул Форест. — Я открою ворота и, когда он отпустит тебя, сделаю из него отбивную!

Форест включил механизм, и, едва ворота раздвинулись, я отпустил блондинку. Она яростно выругалась, подтянула эластичный поясок купальника и побежала в дом.

Форест решительно двинулся на меня, сжав кулаки. Позволив ему приблизиться, я выхватил пистолет и больно ткнул дулом ему в живот.

— Дышите глубже, — тихо посоветовал я — Но без дураков, не то сделаю сквозную дырку.

— Вы не посмеете… — Он побелел. — Вы что, и впрямь рехнулись, Холман?

— Может, пригласите меня в дом? Там и поговорим.

— Ладно, но уберите этот чертов пистолет от моего живота.

Когда мы вошли в гостиную, блондинка тут же исчезла. Форест бросился в кресло, стиснул губы и свирепо смотрел на меня:

— Ну, Холман. Так какого дьявола вам нужно?

— Хочу узнать о Карле, Отто и Касси.

— Никогда не слышал ни об одном из них. А что они собой представляют? Выступают в представлениях, как на Таймс-Сквер? Играют в сексуальные игры перед аудиторией?

— Придумайте что-нибудь получше, Дейл. — Рассердившись, я двинул его по лбу дулом пистолета. — А кроме них, попытайтесь припомнить и Чака Адамса.

— Если решили убить меня, Холман, — глухо отозвался он, — делайте это поскорее. Иначе, клянусь преисподней, я пристукну вас при первой же возможности!

— Вы не хотите сосредоточиться, Дейл, — укоризненно заметил я и снова гвозданул ему пистолетом по лбу, но уже гораздо сильнее.

— Ах ты, сукин сын! — Форест побагровел. — Да я задушу тебя голыми руками!

— Так дело не пойдет. Советую вам не тянуть и все выложить, иначе ваши страдания усилятся. Если я испорчу вам физиономию дулом этого пистолета, вы лишитесь своего единственного актива. Вспомните, ведь вы дерьмовый артист.

Его глаза налились кровью. Он с наслаждением прикончил бы меня, но лишь моргнул, когда я опять замахнулся пистолетом.

— Ладно. — Форест откинулся в кресле. — Аманда сломалась в Европе. Дела пошли так плохо, что пришлось прервать съемки фильма. Поэтому она вернулась домой и, по-моему, спятила уже тогда. Ее состояние все ухудшалось, а через две недели она ушла от меня. — Он пожал плечами. — Я ничуть не огорчился, напротив, даже обрадовался, что отвязался от нее. Аманда уже и меня сводила с ума! Потом мне позвонил какой-то Чак Адамс, сообщил, что Аманда хочет куда-то уехать с ним, и спросил, не возражаю ли я.

— Что он сказал? — насторожился я.

— Знаю, вам кажется это странным. Сначала и я подумал, что он какой-то чудак. Но потом малый упомянул, что Мариан Бирнс — его бывшая подружка, и все начало проясняться. Эта дама с огромными титьками была единственной приятельницей Аманды, поэтому выходило, что подалась она к ней.

— И что же вы ему ответили?

— Сказал, что мне наплевать на них обеих, и бросил трубку.

— И что потом?

— Месяца через три он позвонил еще раз. Сообщил, что у них кончились деньги и возникли проблемы: Аманда начала принимать наркотики и они попали в дурную компанию. Говорил он дурашливо. Я ответил, что их проблемы меня не касаются. Я и пальцем не пошевелю, если Аманда прикончит его, когда они дойдут до ручки, а затем покончит с собой. И снова я бросил трубку.

— Но на этом, конечно, не кончилось, — заметил я.

— Он тут же позвонил еще раз и добавил, что у Аманды появились знакомые — Карл, Отто и Касси, и они оказывают на нее очень дурное влияние. Он советовал мне — советовал! — вот какое я услышал слово — проявить крайнюю осторожность, когда они со мной свяжутся. Я догадался, что этот малый напуган. Он говорил шепотом, словно опасаясь, как бы его не подслушали. Примерно через неделю я вернулся домой и увидел, что меня дожидается здоровенный черноволосый мужик. Он назвался Отто и выразил желание обсудить со мной кое-какие личные дела. Я послал его к чертовой матери. Тогда он вынул из своего атташе-кейса пачку фотографий и протянул мне одну из них.

Форест на мгновение умолк.

— Пока мне не показали этот снимок, я полагал, что уже не способен ничему удивляться. Я увидел нагую Аманду на кровати. Этот мужик и какая-то дама, стоя спиной к объективу, делали с ней то, о чем нетрудно было догадаться. А выражение ее лица! Я тут же представил себе ее вопли. Пришлось мне пригласить мужика в дом, где он и показал мне остальные снимки, еще более ужасные. Я спросил, какого дьявола он хочет от меня. И мужик тут же выложил: если мне наплевать, умрет ли Аманда, то проблем нет. Она уже принимает сильнодействующие наркотики и успокоительные таблетки, глотая их как конфетки. Он и его друзья готовы ускорить этот процесс. Чтобы спасти ее, я должен выложить двадцать тысяч долларов. Я сказал ему, что он свихнулся.

— Неужели вы, такой раздражительный и вспыльчивый, просто сидели и слушали его?

— Вы не видели тех снимков, Холман, не слышали, о чем рассказывал этот мужик. Это смахивало на… как это называется?.. Ах да, абсурд. Мне даже не верилось в это, но снимки-то были настоящие!

— Ну и что же дальше?

— Он сказал, что этот Чак Адамс, с которым Аманда пустилась в бега, туповатый парень. Будто бы они относились к нему нормально, почти благосклонно. Даже положили в банк деньги на его счет. И сделали это так, словно деньги поступали от меня… и придерживались такой версии. А теперь готовы пустить слух о том, что стряслось с бывшей кинозвездой Амандой Уэринг. Сообщить кому надо, будто я заплатил Чаку Адамсу, чтобы он довел ее до такого состояния. Если же я не хочу огласки, то должен заплатить им двадцать тысяч долларов. В таком случае они обещают позаботиться о том, чтобы она осталась жива, и даже определят ее в хорошую психолечебницу. Это займет некоторое время, добавил он, поскольку туповатый Чак Адамс плохо воспринимает их затею и им сначала придется разобраться с ним.

— Разобраться с ним? — переспросил я. — Но как?

— Он не объяснил, а я и не уточнял.

— И как же вы поступили?

Форест отер рот ладонью.

— Это может показаться глупым, Холман, но вы не видели тех дьявольских, омерзительных снимков, не слышали рассказов того мужика. Я в жизни не встречал столь порочного типа. Я заплатил двадцать тысяч.

— И Аманда оказалась в психолечебнице? Через сколько же времени?

— Через пару месяцев специалист по усушке позвонил мне из дурдома. Я сказал, что больше не отвечаю за нее, поскольку получил развод. Сообщил, что на банковском счету Аманды все еще куча денег, и, черт подери! — мне ведь пришлось выложить двадцать кусков, чтобы сохранить ей жизнь, верно?

— Зачем же Карлу понадобилась Мариан Бирнс?

— Откуда мне знать, черт возьми! Но вот что скажу вам, Холман. Когда вчера вечером вы высыпали на меня все эти имена, мне показалось, будто меня оседлала стая призраков.

— Сегодня утром кто-то позвонил Аманде, назвавшись Сэмом Айкманом, и сообщил, что достал средства для съемок фильма, благодаря чему она сможет вернуться на экран. Это ваши проделки?

— Вы спятили? — Форест был явно ошарашен. — На кой шут мне это?

— Может, смеха ради?

— Я бы не стал этого делать. — Он покачал головой. — Эта дама не доставляла мне ничего, кроме неприятностей, с того момента, когда я, к несчастью, остановил на ней взгляд.

В углу комнаты стоял роскошный домашний бар, и, заметив, что я рассматриваю его, Форест сказал:

— Я не пью, вы знаете. Но мои друзья выпивают, поэтому я и завел бар. Если хотите пропустить рюмку, Холман, не стану возражать.

— Может, нальете мне?

Форест подошел к стойке бара, и я попросил его достать высокий стакан.

— Наливайте подряд: бренди, водку, затем добавьте немного рому и шотландского виски.