— Я не составил о нем представления, ибо не знаком с ним.

— Хотите взглянуть на него в компании? — спросил Айкман. — Посмотреть, как ведет себя эта скотина в привычной среде?

— Почему бы и нет?

— Ладно, сегодня же устрою небольшую вечеринку. Я уже давно никого не приглашал к себе.

— Полагаете, он примет столь внезапное приглашение?

— Конечно примет. — Айкман самодовольно усмехнулся. — Ему не терпится узнать, каковы мои планы в отношении его бывшей жены.

— Идет, — сказал я. — В котором часу?

— Около девяти. Девицу можете не прихватывать. У меня полно таких, как Генриетта. Мне одному не справиться, так что рассчитываю на вашу помощь.

— Отлично. Буду весьма признателен, если дадите мне возможность хорошенько разглядеть Фореста.

— Надеюсь, вы прикончите его, — весело добавил он. — Пожалуй, нет иного способа остановить этого подонка!

В приемной блондинка старательно поправляла прическу, но прервала это занятие, когда я проходил мимо, и приветливо улыбнулась мне. Размышляя о том, что у Сэма Айкмана жизнь не из легких, я направился к своей машине и поехал к Вудсайду, в психиатрическую лечебницу санаторного типа, чтобы побеседовать с доктором Мерриллом. Конечно, мой способ зарабатывать не самый приятный, но я хоть не сижу дома и общаюсь с народом.

— У вас есть определенный план действий?

— Дайте мне адреса тех, о ком вы упоминали, — попросил я, — и сами напишите их.

Лечебница расположилась среди холмов, примерно в часе езды от города, в таком месте, где еще не знают о смоге. Длинное двухэтажное здание напоминало завод по производству электронных деталей. Я припарковал машину перед парадным входом и вошел в фойе. Пара модернистских скульптур ничуть не смягчала стерильно-больничную атмосферу.

За приемным столиком сидела скучающая светловолосая медсестра в белоснежной накрахмаленной форме. Назвав ей свою фамилию, я выразил желание увидеть доктора Меррилла. Она с трудом подавила зевок и подняла трубку. От нечего делать я подумал, произвел бы на нее впечатление небольшой щелчок по лбу.

— Доктор Меррилл согласен принять вас, — сообщила она, положив трубку. — Идите прямо по коридору, третья дверь налево.

— Его еще не поймали? — спросил я таинственным тоном.

— Кого? Доктора Меррилла? — От волнения у нее двух захватило.

— Суини, душителя, — пояснил я. — Он удрал прошлой ночью. Убил двух охранников, изнасиловал трех медсестер и выпрыгнул из окна. Странно, что доктор Меррилл не рассказал вам об этом.

— Тогда все было бы иначе, — отозвалась она. — Прямо по коридору, третья дверь налево. Если встретите невысоких людей с сачками для ловли бабочек, остерегайтесь их, мистер Холман.

— Весьма признателен.

Я дошел до третьей двери налево и постучал. Меня попросили войти, и я оказался в просторном, скудно меблированном кабинете. Высокие окна выходили на безукоризненно ухоженную лужайку, окаймленную столь же ухоженным кустарником.

На вид доктору Мерриллу было лет сорок. Этот высокий, атлетического сложения человек, в неброском темном костюме источал самоуверенность профессионала. Его черные волосы были слегка тронуты сединой на висках, большие карие глаза выражали понимание и сострадание. Он не понравился мне с первого взгляда.

— Мистер Холман! — проговорил он сочным баритоном. — Меня предупредила по телефону о вашем приходе Аманда Уэринг. — Доктор, крепко пожав мне руку, опустился в кресло. — Пожалуйста, садитесь.

— Спасибо. — Я расположился в кресле для посетителей.

— Кажется, вы — частный детектив? — Это прозвучало снисходительно.

— Верно. А вы, насколько я понимаю, не только лекарь, но и специалист по усушке черепов?

— Да, я отыскал в районе Амазонки давно потерянное племя, — подтвердил он, — и научился там этому искусству.

— А я дал рекламное объявление и получил по почте руководство для частных сыщиков. Все у меня идет как по маслу, не ладится только со снятием наручников. Больше всего это беспокоит мою маму, потому что неделю назад ее прищелкнули наручником к водопроводной трубе в подвальном помещении.

— Мне не составит труда засушить ее до таких размеров, что она легко, ногами вперед, проскочит через кольцо наручника, если вы пожелаете, — прихвастнул он.

— Не хотелось бы, чтобы маму поймала кошка, — возразил я.

— Не знаю, действительно ли Аманду кто-то преследует, или ей это только кажется, — внезапно проговорил доктор Меррилл. — Поэтому едва ли смогу оказать вам содействие.

— Все утверждают, что источник проблем Аманды — Дейл Форест, ее бывший муж. Вы согласны с этим? — осведомился я.

— Никогда ни с кем не соглашаюсь, — заявил он. — Это противно моей натуре.

— К тому же в ее жизни образовался шестимесячный провал: она почти ничего не помнит об этом периоде, — продолжал я. — За это время Аманда встречалась со многими мужчинами, но не желает и вспоминать о них.

— Да. — Доктор Меррилл глубокомысленно кивнул.

— Значит, если это не фантазии Аманды и кто-то действительно преследует ее, то, вероятнее всего, человек, встречавшийся с ней на протяжении тех шести месяцев. Нельзя исключить и Дейла Фореста.

— Да. — Он опять глубокомысленно кивнул.

— И не пытайтесь предъявить мне счет за это интервью, доктор, — дерзко предупредил я. — Не то мне придется нанести сюда еще один визит и врезать вам по башке.

— Если отыщете ее, — возразил доктор. — Я очень быстро усыхаю.

— Спасибо, доктор Меррилл. — Я поднялся.

— Подождите! — Он неожиданно ухмыльнулся и принял почти нормальный человеческий облик. — Ведь вы не дали мне и слова вставить, хотя сами не закрывали рта.

— Разве вы можете что-то добавить к сказанному мною?

— Возможно. Присядьте. — Его лицо опять стало серьезным.

— Слушаю вас, — молвил я, усевшись.

— Форест явно эгоманьяк, — начал он. — Не исключено, что у него разновидность паранойи. Аманда пользовалась гораздо большей известностью, чем Форест, и он сделал все, чтобы уничтожить ее карьеру. Форесту хотелось бы, чтобы Аманда пребывала в безвестности до конца своих дней. Впрочем, не знаю, это вне моей компетенции. Такие вещи сподручнее выяснять вам.

— А сами вы в это верите? — спросил я.

— При паранойе такое случается, но я в этом сомневаюсь.

— Так вы не считаете это ее фантазиями?

— Я бы не выпустил Аманду отсюда, если бы не считал ее способной вернуться к нормальной жизни, — объяснил он. — Нельзя утверждать, что душевные болезни полностью излечиваются. Поэтому я готов допустить, что у Аманды начался рецидив. Но почему так быстро? Это не вяжется с моим профессиональным опытом, однако и на старуху бывает проруха.

— Значит, вы сомневаетесь в этом?

— Очень сомневаюсь.

— Тогда мы снова возвращаемся к тому, что это связано с кем-то или с чем-то, случившимся за те шесть месяцев, — подытожил я.

— Мне так и не удалось глубоко проникнуть в ее сознание и выяснить, что произошло на самом деле, — отозвался доктор. — По вашим словам, Аманда припоминает мужчин — слишком многих мужчин — и неприятную обстановку, но даже это ей трудно вспомнить. Если и было что-то еще, то это глубоко запрятано в ее сознании, и ключа к этому мне не удалось найти.

— Неужели совсем ничего? — уныло спросил я. — Ни имени, ни места?

— Ничего. Однако причина в Форесте. Все, что произошло позже, лишь следствие этой причины.

— Весьма глубокомысленное замечание, — съязвил я, — настолько, что его смысл, черт возьми, не доходит до меня.

— Это прежде всего касается ее лечения, — терпеливо объяснил он. — Чтобы добиться успеха, мне пришлось хоть отчасти примирить Аманду с мыслью о том, что ее супружеская жизнь с Форестом была обречена на неудачу. Все, что произошло позже, не имеет особого значения, ибо это лишь реакция на ее неспособность противостоять Форесту. — Доктор Меррилл почесал щеку. — Во всяком случае, так представлялась мне ситуация в тот момент.

— Вы хотите сказать, что не способны помочь мне?