– Чего? – буркнул Джейми, дернув сапог.

– Вот этого, со штанами. Я было подумала, что вы из тех, кто заставляет хорошеньких женщин падать в обморок, а не раздевать в переулках полуживых мужчин.

Он оторвался от работы и, упершись ладонью в бедро, пристально посмотрел на Еву.

– Если возникнет необходимость, не сомневайтесь: я смогу заставить хорошенькую женщину и раздеться, и чувств лишиться.

То, что случилось далее, стоило короткой паузы, которая потребовалась ему для ответа: краска залила ее лицо, и со своей нежной кожей, бледной и буквально светящейся от дождя, Ева была похожа на розу, повернувшую головку к солнцу.

«Это нелепо», – угрюмо подумал Джейми.

Дождь усилился, и волны воды с порывами ветра обрушивались на устланные соломой улицы, темные здания и две скорчившиеся фигуры, раздевающие в переулке лежавших на булыжной мостовой мужчин.

– И что мы собираемся сделать с этими отвратительными вещами? – Ева старалась держаться как можно дальше от кучи штанов, кожаных ремней и сапог.

– Здесь, как и в любом другом городе, есть бездомные, – ответил Джейми, поднимаясь.

И действительно, даже сейчас можно было услышать, как рядом кто-то шебуршится – явно ждет, когда они уйдут.

– Эй, пострел, – тихо позвал Джейми и бросил в ту сторону явно дорогие сапоги, которые, переворачиваясь с тихим глухим стуком, заскользили по утоптанной земле и булыжникам.

– Attendez[3], дружочек, – последовала его примеру и Ева. – Ici. Bonne chance[4].

Повернувшись, она заправила мокрые выбившиеся пряди обратно под капюшон. Блестящие, совершенно растрепавшиеся, они напоминали черное золото, когда исчезали в колышущейся от ветра темной пещере ее капюшона.

Джейми отвернулся – пора в путь.

Быстро обогнув угол, они поднялись на вершину холма, и Джейми внимательно всмотрелся в гавань. Капитан с возмущением – притворным или настоящим, нельзя было понять, да это и не имело значения – махал рукой в их сторону. Двое оставшихся узкоглазых обменялись взглядами, затем один шагнул вперед и с силой ударил капитана. Тот вскрикнул, взмахнул руками в воздухе и опрокинулся в бурлящую темную реку. Другой похититель стал подниматься на борт судна вместе со священником, которого волок за собой, но в это время с нижней палубы с криками выбежали два вооруженных матроса, с крючьями и колотушками, намереваясь отомстить за своего капитана.

– На этот раз ради собственной жизни – оставайтесь на месте. – Джейми бросил на Еву грозный взгляд и стал быстро спускаться по склону.

Еве показалось, что земля замедлила свое вращение. Джейми двигался так решительно и стремительно, что соперники на судне на миг прекратили схватку и один за другим повернулись к нему. Какой-то матрос шагнул было вперед, но Джейми ветром пронесся мимо него. Один из похитителей, потянувшись к своему ремню, отстегнул небольшой нож, но Джейми просто на ходу выхватил меч из ножен и плашмя ударил его по голове, и тот свалился в темные воды.

Повернувшись, Джейми поднял меч и загородил собой отца Питера, не давая похитителям его схватить и не позволяя священнику упасть.

Громкий шум и крики покатились вдоль длинного причала, отражаясь от камня и мокрого дерева. Словно из сточных канав начали появляться мужчины: одни возмущенно кричали, другие молчали, – но все с напряженными, отвратительными лицами и при оружии.

Их убьют, убьют обоих – и отца Питера, и Джейми.

Ева с пронзительным криком бросилась бежать с холма вниз.

Медленно, словно во сне, все обернулись к ней, а затем, пребывая в том же заторможенном состоянии, будто загипнотизированные, снова повернули головы к Джейми.

И тогда она вытащила из кармана мешочек с деньгами Джейми и широкими круговыми движениями начала разбрасывать монеты по всей залитой дождем улице.

Несмотря на смертельную схватку, Джейми слышал ее приближение – тут и мертвый бы услышал. Она, очевидно, привела в чувство священника, и теперь он мог стоять самостоятельно, хотя тряс головой и все еще покачивался.

– Осторожно, святой отец, там река, – тихо предупредил Джейми.

При виде монет большинство головорезов бросились, как стая птиц, их собирать, и хаос накрыл улицу. Крики и вопли, палки и кулаки, ножи и кинжалы – все шло в ход на булыжной мостовой.

Не расслабляясь и не теряя бдительности, когда протискивался сквозь эту свалку, Джейми моментально почувствовал, что за ним идут, и спросил не оборачиваясь:

– Что тебя так задержало?

Тот, к кому он обращался, прежде чем ответить, успел поразить одного из головорезов, заставив взвыть от боли и отступить.

– Мои извинения, Джейми. Мне потребовалось время сообразить, что мужчина, которого я увидел входящим в таверну полчаса назад, это ты, учитывая, что о выпивке мы не договаривались. Кроме того, никогда прежде ты не таскал за собой женщин.

– Она настояла.

Его напарник стремительно повернулся и, взмахнув мечом, отразил еще одно нападение.

– И что мы вообще здесь делаем? Я был уверен, что у нас что-то запланировано на этот вечер.

– Это и есть то самое дело, – ответил Джейми и, развернувшись, взмахнул мечом. Головорез, собиравшийся напасть на него со спины, отлетел, наткнулся на нескольких других и вместе с ними врезался в еще одну группу, и там вспыхнула очередная стычка.

– Сегодня вечером множество отвратительных, мерзких типов интересовались тобой, – тихо сообщил напарник, пока они пробирались через толпу, держась спиной друг к другу. – Гораздо больше, чем обычно. Для этого есть причина?

– Да. Они спрашивали, где тебя можно найти, но я не сказал. Ты видишь священника, Рай? – спросил Джейми, отшвырнув кого-то с дороги.

– Последний раз, когда я его видел, он стоял позади тебя у лодки.

Они прокладывали себе путь сквозь толпу. Здания на северной стороне ограничивали поле битвы и гарантировали, что ее накал спадет не скоро.

– Где же он? – Джейми обвел взглядом улицу.

А-а, вон там, с Евой, на другом конце квартала. Она стояла в развевающейся от порывов ветра накидке, прижав рукой к виску волосы, струившиеся темными длинными лентами, и окидывала взглядом море дерущихся, пока не увидела его.

Кивнув, она слегка приподняла брови в немом вопросе: «Ваши руки-ноги все еще на месте?»

Он кивнул в ответ, и она улыбнулась, как ему показалось с такого далекого расстояния, удивительно тепло, слегка помахала рукой и сказала одними губами что-то похожее на «Bon nuit» – «Спокойной ночи».

А затем скрылась за углом, уводя с собой благословенного, проклятого священника.

– У тебя есть деньги? – спросил отец Питер, когда они едва не бежали по городской улице к воротам города, так что коричневое облачение священника закручивалось вокруг его лодыжек.

– Немного. – Ева передвинула руку, чтобы надежнее поддерживать его на скользких булыжниках.

– Достаточно, чтобы пройти через ворота?

– Будем надеяться.

– Не хвастайся этим.

– Вам не следует знать, как подкупать стражников на воротах, – проворчала Ева. – Вы служитель Господа.

– Если бы я был истинным служителем, то тебя не было бы в живых.

– Они не разбили вам голову? – окинув его взглядом, спросила Ева с беспокойством.

– Пытались.

– Я наверняка напрасно так беспокоюсь – она ведь ужасно ценная, – похлопав его по руке, пошутила Ева.

– Не такая ценная, как твоя. Зачем ты в Англии? Мне не нравится, что ты здесь.

– В этом отношении, святой отец, наши мнения совпадают. Пребывание в этой холодной, сырой стране совсем не доставляет мне удовольствие. Я люблю вино, а не эль.

– Ева, тебе не следует пить эту гадость, – проворчал отец Питер с такой заботой, что у нее глаза наверняка наполнились бы слезами, если бы она не поклялась себе, что никогда больше не заплачет. Но удивительно, как со старым другом могут возвращаться прежние чувства.