Все снова были озабочены и озадачены. Один только Федькин выбрался на палубу и, взяв гитару, так грустно и красиво напевал, что Пончу захотелось послушать его поближе.

Задумчиво почёсывая лысинку, он прошёлся по коридору, выбрался к трюму и вдруг, опешив, отшатнулся. Бесстрашный мореплаватель столкнулся с гигантским допотопным ящером!

Он постоял, приблизился носом к носу удивленного гигантозавра и, что-то осмыслив, вдруг захохотал.

— Что с вами, мистер Понч? — спросил Моряков.

— Со мной? — спросил он. — Это не со мной. Это с вами! Подумать, они ищут выход, а выход у них на палубе!

— Какой? — спросил Моряков.

— Да вот же! — Понч обнял рукой шею старого динозавра. — Вот же!

— Что, продать динозавра? — не понял Солнышкин. Ничего подобного от Понча он не ожидал.

— Зачем! — воскликнул Понч. — Разве мало этого малыша показывать?

Он дружески похлопал ящера по костяной щеке и пожал плечами: никакой предприимчивости! Подумать: такие запахи, такие песни, такой динозавр — а они ищут выход!

— А кому всё это демонстрировать? — весело спросил Федькин и обвёл гитарой пустой горизонт.

— Ну разве мало охотников на туристических судах? — возразил Понч. — К тропическим островам они сейчас бегают одно за другим.

— Это точно. Не океан, а проходной двор, — заметил уже ворчащий доктор: по океану то и дело плыли обёртки от конфет, жевательной резинки и всякая использованная дрянь.

— А как их заполучить сюда?

Понч совсем уж всплеснул руками:

— Но на это есть одно волшебное слово.

— Реклама! — вдруг рассмеялась Матрёшкина и посмотрела на Перчикова.

— Конечно, реклама! Такие запахи, такие песни, такой динозавр! Прекрасный выход! — Понч слегка хлопнул себя ладошками по лбу и вздохнул: — Ну, пора собираться.

— Как? А на остров заглянуть не хотите? К мистеру Хапкинсу! — сказал Моряков.

— Как? Хапкинс жив?

Изумлению Понча не было предела.

— Жив, оттаял! Хотите встретиться? — предложил Моряков.

— Нет! Не могу и не хочу, — честно признался Понч. Когда-то у них случались личные недоразумения. — Но вы, если что, помогите ему. У него, у живого, — как-то загадочно подчеркнул Понч, — могут возникнуть кое-какие неприятные сложности.

— А может быть, задержитесь с нами? — пригласил Солнышкин.

— Нет. В моём возрасте задерживаться опасно, особенно если собираешься ещё кое- что доказать.

И, выпив прощальную кружку компота, старый мореход стал прощаться.

Он уже спустился по трапу, когда Моряков, схватившись за голову, крикнул:

— Одну минуту, мистер Понч!

И ровно через минуту пунктуальный капитан вынес написанный маслом простоявший в каюте пять лет портрет.

Моложавый семидесятилетний Понч стоял вместе с Робинзоном на плоту, а вокруг них взлетали горячие гейзеры и плавали варёные крабы.

Понч широко распахнутыми руками выразил свой восторг и признательность, поклонился, и уже через минуту-другую два дельфина, подпрыгивая, несли его по старым следам к новым приключениям.

СПАСИБО, ЗВЁЗДОЧКИ!

СПАСИБО, ОГОНЬКИ!

Мистер Понч скрылся за горизонтом, Моряков — в своей каюте. Он должен был многое обдумать, чтобы утром собрать совет, а думалось ему лучше всего за мольбертом с кистью в руках.

Но никто не собирался ждать до утра. Тем более Солнышкин, которого сегодня Матрёшкина назвала настоящим мужчиной.

При свете огромной тропической луны он ходил по рубке под песенку про весёлый ветер и задумчиво всматривался в звёзды, с которыми привык вести ночные беседы с самого детства.

Он их любил. Он помнил даже, как, сидя у старой бабушки на руках, вглядывался в ночное небо у окна, слушая при их свете стихи и сказки, а уходя спать, махал ручонкой и звёздам, и далёким светящимся окнам:

«Спасибо, звёздочки! Спокойной ночи, огоньки».

Сейчас над пароходом и даже под ним звёзд сияло такое множество, что Солнышкин не знал, с какой разговаривать, у какой спрашивать совета.

А найти толковое решение хотелось. Именно ему! Это ведь он затащил всех на Тариору, а вместо сокровищ отыскал артельщика с Хапкинсом. И он смотрел то на умные звёзды, то в сторону Тариоры — будто ждал ответа... Но остров молчал. Зато за спиной хлопнула дверь и раздался голос Перчикова:

— Что, звёздочет, ищешь?

Вождь неожиданно исчезнувшего племени и сам вертелся на стуле в радиорубке в поисках какого-нибудь гениального решения и вслушивался в разговоры судов: не подвернётся ли поблизости какой-нибудь богатенький туристический пароход.

Правда, затея с показом старых костей его слегка коробила: что, стоять и просить: «Купите билетик, посмотрите на нашего динозаврика!» или «Послушайте старого пирата Федькина! Послушали — гоните денежку!» ?

— А разве только это? А понюхали супчика Борщика — платите за обед! — добавил Солнышкин.

Нет, это настоящим океанским морякам было не по духу!

— Но что поделаешь, — рассуждал Перчиков. Если бы речь шла о нём, о его личном обогащении — он об этом и не подумал бы. Но речь шла о судьбе судна. И он сказал: — Может, попробуем? Только ведь не получится...

Вот это и решило исход дела.

Слов «не получится» Солнышкин терпеть не мог.

— А почему не получится? — вскинулся он. — Почему? Думать надо!

Тут послышался оживлённый шумок. Наверное Матрёшкина расправляется с Петькиным», — подумал Солнышкин. При свете люстры она сейчас наводила порядок на палубе и командовала так, будто боцманом была она, а не бросавшийся исполнять её команды Петькин и его помощники.

Но шум долетал с кормы: там, держа в руках рыбку, Борщик учил пингвинов прыгать друг через друга.

А за кормой среди звёзд и светлячков верхом на Землячке катался Челкашкин. Благодарный кит возил доктора, который только что отлепил последнюю ленточку пластыря со спины его маленького питомца!

Солнышкин вдохнул свежего ветра. Солнышкин рассмеялся, сказав: «Спасибо, звёздочки!» — забежал в рубку и, включив над столом лампу, стал что-то быстро записывать на бумаге.

Перчиков пытался заглянуть через плечо, но юный штурман отодвинул его:

— Погоди!

А через минуту сам протянул приятелю исписанный лист. Тот быстро пробежал по нему глазами, завертелся на месте и возбуждённо крикнул:

— Здорово! Ну ты даёшь, ты даёшь, Солнышкин!

— Так я и плаваю на пароходе «Даёшь!», — отшутился штурман. — Устроим маленький Диснейленд! Или не сможем?

— Вот теперь вижу, что вроде бы сможем! — живо откликнулся Перчиков, который вместе с Солнышкиным и Моряковым когда-то целый день ходил в Америке по чудесному сказочному городку! — Теперь выйдет! Только надо всё показать капитану и посоветоваться с командой!

Солнышкин давно не видел друга в таком радостном возбуждении. Они постучали к Морякову, который набрасывал эскиз картины «Айсберг у тропического острова», протянули ему листок, и капитан, прочитав, воскликнул:

— Грандиозно, интересно, талантливо!

«СРОЧНО, СРОЧНО, СРОЧНО...»

Скоро вся палуба, вся команда, в том числе и Челкашкин, слушавший чтение прямо с Землячка, кричали:

— Отлично!

— Хорошо пошутим! — добавлял Мишкин. — Шутить так шутить.

Перчиков с листком бросился в радиорубку и весело, так, что у него, как в юности, разрумянились щёки, стал работать ключом, из-под которого в эфир, к звездам, ко всем кораблям в ближних и дальних водах потекло сногсшибательное сообщение:

«Срочно, срочно, срочно! Туристам, путешественникам, искателям приключений.

Срочно посетите находящийся у вас на пути остров Тариора.

Открыт кратковременный показ самого

крупного в мире неизвестного науке динозавра — гигантозавра.

Обед в кафе «Под динозавром» и отдых в настоящих бунгало.

Катание детворы на учёном ките.