Вернулись Глеб с Наиной с похорон,

В заботах что-то переворошили,

И скоро наступило время спать.

Глеб только растянулся, как заснул.

Наина тоже было задремала,

Как вздрогнула. Застыла напряженно,

Чтоб выяснить, откуда вдруг испуг.

И выяснила – надо бить тревогу.

– Да что же ты, проснешься, наконец, —

В волнении затеребила мужа.

– Чудовищно. Послушай, что за жуть. —

Ночь скрыла всё глубокой темнотой.

Согнала тучи, вымарала звёзды.

И ветер женским голосом стонал,

На долгих и щемящих душу нотах.

– О, Господи, – пришёл в сознанье Глеб.

– Да кто же это женщину так мучит? —

– И рядом, – вдруг Наина поняла,

– Наталья Балк, там что-то происходит. —

– Звони им, – Глеб уже негодовал

На вопли, на жену, на бестолковость.

– Родители в Испании давно,

А дочки я не знаю телефона.

Пошли Валеру, чтобы посмотрел. —

– Да, что куда кого-то посылать? —

Я сам схожу и захвачу шофёра.

В полицию как здесь у нас звонить? —

– Не местным же, попробуйте 02.

Придумают, кого сюда направить. —

Супруги впопыхах спустились в холл.

Дом Балков был направо, за углом,

И это был бесспорный адрес криков.

А сбоку у калитки был звонок.

Внезапная раздавшаяся трель

Сумела угодить на миг затишья

И, видимо, встревожила кого,

Минуты шли, а крики перестали.

И вдруг, в окне второго этажа

Внезапно обозначилась фигура,

Но снизу непонятно было – кто?

Фигура тихим голосом спросила:

– Что нужно вам? – последовал вопрос,

Как будто к ней рвались и разбудили.

Хотя сама кричала, может быть.

Да, кто там их соседей, впрочем, знает?

Глеб сразу же спросил по существу:

– Кого у вас там кто-то убивает?

Мы только что звонили в МЧС.

Наина вскрикнула: «Наташа, это ты?»

Начав манипулировать с окном,

В намерении полностью захлопнуть

Фигура взвыла: «Я….» – и замолчала.

Потом обескуражила вконец,

«Мне здорово», и створки затворила.

Усталые ревнители покоя,

Несолоно отправились домой.

А ночь уже забрезжила рассветом,

Шаги звучали болью тишины.

– Вот дура, ничего не объясняет.

В милицию бы надо написать. —

Глеб злобствовал, что скоро надо в город.

– Как будто только мы и этот дом. —

– Мы – рядом, и открытое окно,

От этого мы так и всполошились. —

Наина загасила инцидент,

Но думала вправлять мозги мерзавке.

– Так вы, как и уславливались, в семь? —

Валера уточнил во избежание.

Глеб буркнул: «Едем в восемь», и ушел,

Обняв, чтоб успокоиться, Наину.

У той же вовсе не было тревог —

Она разобралась в ночном безумьи.

У Уховых высокий бельэтаж

Был спрятан в эбонитовых фигурах,

Почетно охраняющих альков.

А замысел решить всё в арт-деко,

В конечном счете недозавершили,

И это было тоже ничего.

Здесь все дышало отдыхом и негой,

А также было можно наблюдать.

Но быть в засаде – нудное занятье.

«И чёрт с ней, как увижу, так узнает,

Как ночью нам покоя не давать.

И, всё-таки, кто с нею бултыхался?»,

Наина было двинулась уйти,

Когда подъезд у Балков отворился.

Наташа, лет семнадцать, минус-плюс,

На выходе смотрелась, как подросток,

Без краски, и одета в сарафан.

И только белизна тепличной кожи,

Да черные круги её глазниц

Грозили ишемической болезнью.

Но уж Наина знала, отчего,

Бледна Наталья, скована в походке.

За нею следом вышел кавалер.

Нельзя сказать, чтобы особо броский.

Но было что-то в этом удальце,

Чтоб взгляду загореться интересом.

По виду и не скажешь сколько лет,

Примерно двадцать пять, не больше будет.

Короткая прическа головы,

И волосы смотрелись жесткой шерстью,

Имея рыжий, тусклым золотом окрас.

Наверное, они пошли б кудрями,

Когда бы их ни стригли так нещадно.

Высокий лоб был сужен от висков.

Лицо хранило мощную небритость,

Но четко – на границе с бородой.

Хоть нос и был немного удлинен,

Но с прочими чертами гармоничен.

В глаза, с разрезом древним ассирийским,

Вкрапились чудом серые зрачки.

Наина разглядела всё детально,

Когда случайно пару догнала.

Их улица в конце впадала в площадь.

Не площадь, а развязку для машин.

Там скучились лотки и магазины,

И было там приличное кафе.

Тем утром вовсе не было народа.

Наталья с парнем двинулись туда.

Наина же всегда любила кофе.

Присев за стол, раскинувшись на кресле,

Наталья уловила женский взгляд.

И поздоровалась, пытаясь вспомнить имя.

– Ну, как твои, Наташа, отдыхают?

Наина без затей произнесла.

– Им нравится. А вы что не у моря? —

Наталья глянула, чем дышит её друг.

Тот пристально разглядывал Наину,

Сощурив глаз и чуть скривив губу.

Сел в кресло и к Наталье обратился.

– Давай же, пригласи свою подругу.

Вы, может, к нам присядете на чай? —

– Конечно, если я не буду в тягость.

Послушаю, чем дышит молодежь.

Я близкая Наташина соседка.

– Знакомься Рома, мы и впрямь соседи,

И девушка не знала, как назвать.

– Наташенька не часто здесь бывает.

Не помнит, что меня зовут Наина. —

У девушки в глазах она прочла —

Наташа хочет отчество услышать.

Но Рома ей не дал заговорить.

– Какое счастье, что меня зовут Роман,

А не Руслан, как в опере у Глинки.

И нет причины опасаться вас,

Как в сказке: «по велению Наины». —

– Меня назвали так от слова “nine”.

Прабабушка, так вышло, англичанка. —

– А мой прадед в Бразилии живет, —

Сказала неожиданно Наталья.

– Вернее, не живет, а умер там.

А прежде он был мэром в Петрограде. —

Тут Рома им сказал, не пряча взгляд:

– Тогда и я подробнее представлюсь. —

Он даже вырос, сидя за столом.

– Мой дядя занимался раньше нефтью.

Теперь политик, в Лондоне живёт. —

Под занавес официальной части

К ним юноша пришёл принять заказ.

Наина разрешилась очень быстро.

– Я кофе, а ребята что хотят, —

Официант почтительнейше слушал.

– А мне, пожалуй, фрукты, чёрный чай,

И торта я бы скушала кусочек. —

– А я бы, не пугайтесь, съел быка.

Яичницу, два тоста, много сыра.

Ещё, пожалуй, кофе с молоком.

Наина поднялась: «Я на минутку»,

И скрылась где-то в омутах кафе.

– Зачем ты пригласил зануду эту, —

Наталья тут же стала верещать,

– Я толком-то и знать её не знаю.

Лишь то, что рядом с нами ихний дом.

Они нам этой ночью и звонили. —

– Тем более должны поговорить.

Тебя, ей богу, вовсе не убудет,

А в ней заметен явный интерес.

И вовсе не зануда, тоже скажешь.

Я вижу в ней глубокий острый ум. —

– Поэтому слюною весь исходишь.

При мне бы хоть других не раздевал. —

– Мне кажется, тебя не обделили, —

Роман прикрыл глаза, как отдыхал.

Наталья испугалась – будет ссора.

А вышло так, как будто ничего.

«Ведь я его практически не знаю.

Но так хочу – не ровен час спугнуть».

И внутренне решила – будь что будет.

«Зануда» уже двигалась по залу.

Продумано – явилась, не спеша,

И выплыла заливом барной стойки,

Размножив лик в витринах берегов.

Наталья мельком глянула на Рому,

Он выход, несомненно, оценил.

– Простите, но я тоже вас покину.

Наину встретив, так сказал Роман,

И будто в три прыжка исчез из зала.

– А кто, скажи мне, Рома у тебя? —

Наина обронила равнодушно.

– Его все называют Абрамович,

Но только он просил не говорить. —

– Какой-такой? Какой-нибудь племянник? —

– Не знаю я. Спросите у него. —

– А что ты ночью так, скажи, звучала? —

При взгляде на сидящую Наталью,

Наине вдруг внезапно в ум пришло,

Сравненье с тёмной панночкой из «Вия»,

Которую взнуздал тот хлопчик Брут.

Простоволосая, с кругами под глазами,

На голом теле легкий сарафан,

Она ждала, когда придет избранник.

– Откуда знать, что быть такое может. —

Наталья вслух озвучивала мысль.

Но тут же осеклась: – Вы извините.

Безумие – распахивать окно.

У нас везде стоят стеклопакеты. —

– Что, чувства так твои разбушевались? —

– Он был неистов, как Виссарион,

Который из истории известен. —

– Какой ещё такой Виссарион?

Откуда вдруг такой герой – любовник? —

Наине вспомнился из школьных лет Белинский.

Наталья вышла, только Рома сел за стол.

Наине бросилось в глаза, как парень жилист,

И мощь покрытых рыжим пухом рук.

– Роман, ведь я могу так обращаться?

Скажите, вы живете тут у нас? —

Они впервые встретились глазами,

И оба твердо выдержали взгляд.

– Сегодня – здесь, а завтра – где я нужен.

Но свой себе ещё не создал дом. —

– Едва ли я могу задать вопросы,

Но что-нибудь хочу узнать про вас. —

– Я – бездарь. По призванию – коллектор.

А есть желанье – мы поговорим. —

Но лишь вернулась томная Наталья,

Наина заспешила уходить.

– Наташа, ты зашла бы по-соседски.

Как выберетесь, ты и кавалер. —

– Не знаю я. Вот разве по-простому?

Но хлопотно – у вас семья, и муж. —

– Глеб в Ригу уезжает послезавтра.

Подумайте. Не станем назначать. —

И двинулась, как будто на прогулке.

Та парочка смотрела ей во след,

И Рома теребил свой подбородок.